История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней - Мунго Мелвин

Как и предполагалось, ночная переправа через бухту 22-й и 24-й пехотных дивизий оказалась полной неожиданностью для советских войск, охранявших южный берег бухты. В первом эшелоне атаки, начавшейся в 1:00, мощные суда 902-го и 905-го отрядов штурмовых десантных катеров переправили через Севастопольскую бухту первые роты 16-го (на левом фланге) и 31-го пехотных полков. Им удалось быстро захватить плацдармы. В течение следующих нескольких часов надежные моторные лодки перебросили на противоположный берег две дивизии. Одновременно с этим 50-я и 132-я дивизии, наступавшие от Инкермана, прорвали слабую оборону 386-й стрелковой дивизии. 29 июня, в еще один солнечный и жаркий день, немецкие войска продвинулись от Суздальской горки на Инкерманских высотах на запад в направлении Малахова кургана на восточной окраине Севастополя. Значительных успехов добился LIV корпус, и его поддержал XXX корпус, наступавший на Сапун-гору вдоль шоссе Ялта — Севастополь.

На острие атаки XXX корпуса находилась 170-я дивизия. 29 июня в 2:30 утра она начала наступление на узком участке шириной всего 800 метров к северу от шоссе Ялта — Севастополь. Первый атакующий эшелон включал по одному батальону каждого из трех полков дивизии. Остальные подразделения шли во втором эшелоне, сразу же вслед за ними. 105-му пехотному полку из 72-й дивизии отведилась роль дивизионного резерва, и он был готов приступить к штурму позиций на Сапун-горе. Несмотря на советские мины, полевые укрепления и плотный огонь, 170-я дивизия при поддержке самоходных артиллерийских орудий и управляемых носителей зарядов «Голиаф» прорвала оборону противника. Через восемьдесят минут немецкая пехота захватила вершину крутого склона. Одновременно с этим существенно продвинулись вперед румынская 1-я горная дивизия и 170-я дивизия на севере, а также 72-я и 28-я легкая дивизии на юге. Уже в 7:15, на волне достигнутого на всех участках фронта успеха, штаб одиннадцатой армии оптимистично объявил, что XXX корпус очистил от противника Херсонесский полуостров. Последнюю в этот день атаку предприняла 28-я легкая дивизия — на английское кладбище времен Крымской войны. Эта атака была отбита, но XXX корпус тем не менее глубоко вклинился в советскую оборону, на 5 километров по фронту и 3 километра в глубину. В результате, а также благодаря наступлению LIV корпуса немецкие и румынские войска теперь напрямую угрожали центру Севастополя с востока и юго-востока.

К концу дня Октябрьский был вынужден признать поражение. 29 июня он в дневнике отмечал, что завтра противник прорвется в город, поскольку резервов больше не осталось. Ситуацию уже невозможно было изменить. В тот вечер, приблизительно в 22:00, Октябрьский покинул свой штаб и переместился на резервный командный пункт на береговой батарее № 35. Он прибыл туда более или менее благополучно, несмотря на свист бомб и снарядов на дороге, что подтверждало серьезность ситуации. К нему присоединились непосредственные подчиненные — Петров, Моргунов и Фадеев. Затем Петров собрал командиров дивизий и бригад и отдал приказ об отходе на Херсонесский полуостров. Продолжать сопротивление не имело смысла: подразделения армии и морской пехоты устали, не осталось ни резервов, ни достаточного количества боеприпасов. Неудивительно, что боевой дух советских войск упал на всех уровнях; в самый разгар сражения были совершены несколько трагических ошибок.

На западном берегу Черной речки тянется череда скал из белого известняка, где издавна добывали камень для строительства. Перед Великой Отечественной войной в каменоломнях были проложены подземные галереи для хранения знаменитого игристого вина. Эти погреба, принадлежавшие Спецкомбинату № 2 (их называли Шампаны), были превращены в подземные склады боеприпасов, заводы и убежища для раненых и эвакуированных из города жителей. Валентина Павловна Кузнецова, которая в то время была юной девушкой, вспоминает жизнь под землей:

Когда к подземному комплексу подошли передовые части немецкой 50-й дивизии, советское командование решило не отдавать его врагу, что привело к гибели большинства людей, которые находились внутри. Валентина Павловна, чудом избежавшая смерти, рассказывает о той трагедии:

«Когда наши войска ворвались в населенный пункт Инкерман, — писал Манштейн, — вся скала за населенным пунктом задрожала от чудовищной силы взрыва. Стена высотой примерно 30 м обрушилась на протяжении около 300 м»[1431]. Никто не знает, сколько людей оказались погребенными в каменоломнях. Разрушение подземного комплекса остается одним из самых неоднозначных эпизодов в обороне Севастополя — почему их обитателей вовремя не эвакуировали?

30 июня немецкие и румынские войска не ослабляли атаку. В 9:00 солдаты полковника Курта Версока из 31-го пехотного полка 24-й дивизии сумели преодолеть оборонительные укрепления на Малаховом кургане, которые, как и в Крымскую войну, были главным бастионом обороны Севастополя. Через полчаса они пали. Тем временем остальные дивизии LIV корпуса (22, 50 и 132-я) вместе с румынской 4-й горной дивизией наступали на восточные и юго-восточные пригороды. 28-я дивизия в составе XXX корпуса, получившего мощную авиационную и артиллерийскую поддержку, возобновила атаку на английское кладбище, и рано утром оно было занято недавно прибывшим 420-м пехотным полком. В результате боев кладбище сильно пострадало. Как отмечал Манштейн, «Советы оборудовали „английское кладбище“ как основной опорный пункт своего внешнего оборонительного обвода. Мраморные памятники, которые в свое время были поставлены погибшим английским солдатам, были разрушены»[1432].

В середине дня штаб одиннадцатой армии приказал XXX корпусу повернуть одну из дивизий на северо-запад, чтобы окружить Севастополь. Соответственно 28-я дивизия начала наступление в направлении берега между бухтами Карантинная и Стрелецкая. К югу от нее 72-я и 170-я дивизии атаковали позиции противника на Херсонесском полуострове, чтобы выбить оттуда остатки Приморской армии, которая отступала на запад. К концу дня 30 июня в журнале боевых действий XXX корпуса появилась следующая запись: «Создается впечатление, что единой [советской] обороны больше не существует. Совершенно очевидно, что вчерашний прорыв позиций на Сапун-горе стал ключом к [взятию] крепости и что обороноспособность русских подорвана. [Наши] дивизии быстро продвигаются на запад»[1433].