Язычество в православии - Галина Алексеевна Носова

Культ святых — покровителей скотоводства всемерно поддерживался православной церковью. Духовенство стремилось укрепить в массах веру в то, что только через обращение к этим святым можно рассчитывать на помощь в домашнем хозяйстве, получить приплод скота. Среди суеверных людей распространялись истории, повествующие о «чудесных» деяниях святых, рассчитанные на невежественную, безграмотную массу. Так, по христианскому сказанию, святой Власий совершил удивительное «чудо», сделав так, что волк, похитивший у бедной вдовы ее «единственное домашнее животное», сам принес его обратно. Согласно церковной легенде, дикие звери, сходившиеся к уединенной пещере, где молился отшельник, так были поражены его усердной верой, что не решались отрывать его от этого богоугодного дела. Изображения святых, пользовавшиеся спросом, в огромном числе воспроизводились иконописцами специально «для простолюдинов».

Дни чествования «скотьих святых» обставлялись по деревням особой обрядностью. На Власьев день (И февраля) служили молебны у церквей и часовен. Первый выгон скота по возможности приурочивался к Егорьеву дню (23 апреля). В этот день совершался молебен с водосвятием и окроплением скота. В самом крестьянском дворе выгон скота сопровождался рядом суеверно-магических действий. Хозяйка трижды обходила скотину с хлебом и солью, свечой и иконой Егория. Икону Егория прикрепляли к воротам. Со двора скот гнали вербой, удары которой будто бы содействовали здоровью скота.

Поверья, относящиеся к мелкому скоту и птице, не были целиком исключены из сферы влияния церкви, однако в меньшей степени подвергались ее воздействию. В глухих деревнях сохранялись языческие куриные божки, по поверьям оберегавшие хозяйство, скот и в особенности кур, в виде «камушка» с дырочкой, лаптя, разбитого глиняного рукомойника, вешавшихся на нашесте для устрашения домового. Владимирский краевед Г. К. Завойко еще в 1910 г. наблюдал «курячьего бога» наподобие человеческой фигурки. Хозяин дома, в котором она имелась, сохранял веру в ее вредоносную силу. Когда он случайно уронил «бога» с нашести (после чего в доме сдохли бык и телка), то решил, что это колдовство куриного бога, и камень с предосторожностями был выброшен (Вязниковский уезд)[88].

Наряду с языческими куриными божками покровителями кур считались христианские святые Кузьма и Демьян, хотя житийные описания не давали никаких поводов для подобных легенд. «Кузьминки» истолковывались как праздник в их честь. А. С. Петрушевич писал: «1-го (ноября. — Г. Я.) Кузьма и Демьян… Курятники, Куриный праздник. Курьи именины, неси попу цыпленка». Святым покровителям приносили в жертву цыплят[89].

Отголоски евангельских сказаний были связаны с петухом, который считался в народе «великой птицей», носителем «ангельского чина», так как он кричит по «божьему» велению и зорю никогда не проспит. Петух — хозяин в доме; когда в доме есть петух, скотина здорова[90]. Свинья слыла нечистым животным. Она будто бы «ясли разрыла», в которых родился Христос[91]. Причастной к нечистой силе считали и мышь, по сказанию, прогрызшую Ноев ковчег. Естественные свойства названных животных, видимо, нашли какие-то аналогии в популярной евангельской мифологии и были закреплены в народных поверьях.

Таким образом, в народных поверьях о животных долгое время сохранялись отчетливые следы древней хозяйственной магии.

3. Религиозные обряды

и обычаи крестьянской семьи

Личная жизнь человека, его семейные и общественные связи стояли в центре внимания многочисленных обрядов и верований церковного и внецерковного характера, которые сопровождали и регламентировали все перипетии жизненного пути человека от рождения до смерти. Контроль над жизнью семьи (включая интимную) был предметом специального внимания церковников с первых веков утверждения христианства на Руси. Как свидетельствуют памятники церковной литературы, вокруг вопросов семейной морали, физиологии, гигиены и быта церковники вели огромную работу[92]. Однако на пути проникновения во все сферы народного быта церковь зачастую терпела поражение, особенно в лице основного проводника церковной политики в массы — рядового священника. «…Попа засасывало в быт, полный вековой языческой традиции, а это перерезало для церкви пути к подлинному и полному овладению влиянием на общество по каналам личной и интимной жизни людей»[93].

Церкви со временем удалось сосредоточить в своих руках нити узловых моментов семейной жизни (крещение, венчание, похороны). Но все же не официально-православный, а дохристианский слой обрядов и верований, преимущественно магического свойства, составлял содержание семейно-бытового обрядового цикла, да и церковная обрядность, сопровождавшая эти жизненные ситуации, несла большую нагрузку дохристианских поверий г культов.

Кратко остановимся на основных моментах, связанных с важнейшими событиями в жизни крестьянской семьи. Начнем с родильных и крестильных ритуалов, как мы в дальнейшем увидим, почти целиком основанных на магических представлениях и приемах.

Беременная крестьянская женщина была объектом суеверий, примет, с помощью которых окружающие и сама роженица старались предугадать судьбу ребенка и повлиять на формирование его физических и духовных черт. Она должна была соблюдать ряд запретов, построенных по принципу подражательной и контактной магии: не смотреть ни на что некрасивое, чтобы ребенок не родился уродливым, не есть рыбы, иначе якобы ребенок не будет долго говорить, и т. п. Прибегали к особым действиям и заклинаниям с целью повлиять на пол младенца. Рождение ребенка и период его жизни до церковного крещения были безраздельно предоставлены бабкам-повитухам, выполнявшим функции акушерок. Они были также носительницами некоторых знахарских приемов лечения. Перед родами повитуха принимала различные предохранительные меры против «сглаза» и «напуска», сочетавшиеся с рациональными действиями народной медицины (распариванием, растиранием живота и др.). Во время родов применялся целый набор магических средств помощи родильнице: обращение к священнику с просьбой «отверзтия царских врат», что составляло обычно функцию мужа роженицы, чтение апокрифической молитвы «сон богородицы», зажжение «страстной свечи» и пр.

Большая часть поверий, относившихся к новорожденному, направлялась на магическое сохранение жизни ребенка и исцеление его от младенческих заболеваний. Обрезание пуповины, первое купание и первое кормление младенца обставлялись суеверными действиями: у мальчика пуповину обрезали ножом на плотничьем или столярном изделии, чтобы рос работящим; у девочки — ножницами, так, чтобы пуповина упала на начатое шитье, тогда в доме будет хорошая работница. В корыто с водой для купания клали зерна хлебных злаков, в люльку — «четверговую» соль (для отпугивания от младенца нечистой силы)[94].

При совершении обряда крещения также обращалось внимание на каждое движение ребенка. Церковному крещению в быту крестьян сопутствовали крестины — обряд принятия новорожденного в семью. На крестины собирались все члены семьи, непременно приглашались восприемники — крестный отец и крестная мать (кум и кума)[95], бабушка-повитуха. Во многих местностях России был известен обычай «крестинной каши», совместное вкушение которой всей семьей имело значение ритуальной трапезы. Каша, или пшенник, рассматривалась на этом обеде как ритуальное обрядовое блюдо. За кашей происходил обмен подарками.