Бродяга Гора - Джон Норман

— Серебряный тарск! — повторил головорез. В руке он держал меч.

Мне было хорошо известно, что горианцы редко обнажают сталь, если не имеют твердого намерения пустить ее в ход.

— Я не очень-то хорошо знаком с холодным оружием, — промолвил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно дружелюбнее.

— Тогда тебе не стоит носить его, — заявил задира.

Его приятели дружно загоготали.

— В моем заведении принято драться без оружия, — попытался возразить Тасдрон. Голос его противно дрожал.

— Бери свою ковырялку, парень, — сказал зачинщик ссоры, указывая острием меча туда, где среди прочих моих вещей лежал и поясной нож.

— Я не умею драться на клинках, — продолжал отказываться я.

— Беги, — шепнул мне Тасдрон.

— Закройте выходы, — приказал громила своим подручным.

Один из них тут же побежал к боковой двери, другой — к проходу на кухню. Отрезав путь наружу, они тоже обнажили клинки, давая понять, что совет трактирщика запоздал.

За столом остались только двое незнакомцев, причем один из них, похоже, был главарем этой компании. Потягивая пагу, он пристально наблюдал за мной.

— Бери свой клинок, — снова повторил заводила.

— Не хочу, — ответил я.

— Как хочешь. Это твой выбор.

Он обошел свой столик и, не сводя с меня глаз, двинулся вперед. Не дойдя до меня футов десять, разбойник остановился и пинком ноги отбросил столик, преграждавший ему дорогу. Двое сидевших за ним людей отскочили в стороны. Рабыня, подававшая им пагу, вскрикнула и съежилась от страха.

— У меня нет оружия, — напомнил я.

Парень ухмыльнулся и сделал еще один шаг вперед.

— Позволь, я возьму свой нож.

Последовали очередная усмешка и еще один шаг.

Было ясно, что схватить нож, лежавший на столе, я уже не успеваю, да признаться, и толку от него было бы мало. Судя по тому, как обращался этот малый с мечом, его клинок не раз омывала кровь. А нож против меча да еще в руках неопытного бойца — слабая защита.

— Мои руки пусты, — сказал я. — Ты вознамерился хладнокровно убить безоружного человека?

— Вот именно, — ухмыльнулся он.

— Зачем?

— Это доставит мне удовольствие, — ответил разбойник, угрожающе взмахнув клинком.

— Постой-ка! — прозвучал чей-то голос.

Задира отступил назад и посмотрел мимо меня.

Я обернулся. Футах в двадцати от меня стоял рослый небритый мужчина в грязной шерстяной накидке. Вид его не внушал доверия, но держался он уверенно.

— Парень, тебе не нужен защитник? — спросил он у меня.

Теперь я заметил, что за спиной этого человека висит меч в кожаных ножнах. Клинка он пока не извлекал.

— Ты кто такой? — спросил его угрожавший мне громила.

— Так что, нужен тебе защитник? — повторил незнакомец свой вопрос, не удостоив грубияна вниманием.

— Нужен, — ответил я. — Очень даже нужен.

— Кто ты? — снова спросил задиравшийся ко мне малый.

— Ты вынуждаешь меня обнажить мой клинок? — ответил вопросом на вопрос рослый незнакомец. Он говорил таким тоном, что волосы у меня на загривке встали дыбом.

— Да кто ты, в конце концов, такой? — проворчал буян, однако на сей раз отступил на шаг.

Вместо ответа незнакомец распахнул широкую накидку, и все в помещении увидели алую тунику касты Воинов.

Послышались восклицания.

— Нет-нет, — торопливо забормотал грубиян, только что угрожавший мне клинком. — Я ничего подобного не хотел.

Попятившись, он вернулся к своему столику, сердито вложил клинок в ножны и, хлопнув дверью, покинул таверну. Его приятели, сторожившие у дверей, последовали его примеру.

— Пагу, пагу для всех! — выкрикнул Тасдрон, и рабыни-подавальщицы принялись разливать и разносить напиток.

— Музыка! — воскликнул трактирщик, и пятеро музыкантов, пристроившихся на время поближе к кухне, поспешили занять свои места. Тасдрон дважды хлопнул в ладоши, и на песок выбежала танцовщица. Ее тело было покрыто татуировками.

Пошатываясь, я направился к столику рослого незнакомца, который, похоже, утратил ко мне всякий интерес. Странно, но когда он принял у девушки пагу, руки его дрожали, да так сильно, что часть напитка выплеснулась на стол. Незнакомца трясло, словно в лихорадке.

— Я обязан тебе жизнью, — сказал я. — Спасибо.

— Уходи, — резко промолвил он.

Его глаза казались остекленевшими, и он уже не выглядел таким горделивым и сильным. Кубок дрожал в его руках.

— Уходи, — повторил он.

— Я вижу, что ты все еще носишь алое, Каллимах, — произнес чей-то голос.

— Не потешайся надо мной, — сказал мой заступник.

По имени его назвал сидевший за столиком человек, которого я принял за главаря громил. Сам он мне не угрожал, в ссоре никак не участвовал, но и спутников своих унять не захотел. Видимо, считал трактирную ссору недостойной своего внимания. По моему мнению, он держался как человек авторитетный.

— Прошло немало времени с тех пор, как мы встречались с тобой в окрестностях Порт-Коса, — промолвил он, подходя к столику моего заступника.

Тот промолчал, уставясь в свой кубок.

— Эта часть реки принадлежит мне, — продолжил незнакомец.

Воитель осушил свой кубок. Руки его тряслись по-прежнему.

— Ты отважный малый, Каллимах, — сказал незнакомец. — Я всегда высоко ценил твое мужество, и не будь ты столь привержен закону, перед тобой открылись бы широчайшие возможности. Я, пожалуй, сам подыскал бы для тебя подходящую должность.

— А вместо этого мы встретились у Порт-Коса, — мрачно отвечал Каллимах.

— В тот вечер удача улыбнулась тебе, — отозвался подошедший, — но на будущее я посоветовал бы тебе не проявлять подобной самонадеянности.

Воитель промолчал.

— К счастью для тебя, мой дорогой Каллимах, тот неприятный тип, покинувший таверну, тебя не знает. В отличие от меня ему неведомо, что рука твоя давно уже лишилась былой ловкости и силы, и твоя алая туника — не более чем напоминание о былой славе.

Каллимах потряс кубок и допил последние капли.

— Если бы он знал тебя так же хорошо, как я, — продолжал незнакомец, — ты уже был бы мертв.

Воин с надеждой заглянул в кубок, но тот был уже совершенно пуст. Пальцы, сжимавшие сосуд, побледнели, глаза казались пустыми, небритые щеки ввалились.

— Паги! — крикнул незнакомец. — Подать еще паги!

Обнаженная блондинка с ниткой жемчуга, обмотанной вокруг стального ошейника, метнулась к столику и из бронзового сосуда наполнила стоявший на столике опустевший кубок.