Спаси меня, если сможешь - Ольга Християнчук

Там я долго ходила по удлиненным, просторным залам, любовалась произведением искусства, и глубоко в душе мечтала о такой же выставке. Чтобы люди смотрели на мои фотографии и получали эстетическое удовольствие. Давид все время следовал за мной, как тень, незаметный и ненавязчивый. Позволял побыть в своих мыслях, не грузил разговором и я высоко оценила его жест. Все же может быть тактичным и внимательным, когда захочет.

Потом мы идем в уютное кафе поужинать. Давид заказывает блюда и настаивает все оплатить. Мне неудобно, ведь он не обязан угощать меня каждый раз. Приносят заказ и между нами воцаряется тишина.

— Тебе понравилось? — вдруг спрашивает Давид, внимательно вглядываясь в мои глаза.

Сразу понимаю, что он не о еде говорит. Легкость общения между нами удивляет. Кажется, мы знакомы очень давно.

— Это прекрасно, — благодарно улыбаюсь. — Большое тебе спасибо за экскурсию. Сама бы я никогда туда ни пошла.

— Я рад, — он дарит мне теплую улыбку. — Для тебя, что угодно.

Слова достаточно многообещающие и не знаю, как на них реагировать. Мне больше не хочется его отталкивать, но как дальше будут развиваться наши отношения, не знаю.

Когда выходим из кафе, солнце уже прячется за многоэтажки. Длинные, холодные тени расползаются по окраине, а в воздухе чувствуется вечерняя прохлада. Давид увозит меня в квартиру, из которой завтра я буду съезжать. Молчаливый, погруженный в своих мыслях, он почти не говорит всю дорогу. Когда останавливаемся у подъезда, я не спешу выходить. Какое-то необычное напряжение появляется между нами. Как будто каждый хочет что-то сказать, но молчит. Я неуверенно смотрю на Давида, он ловит мой взгляд. В первых сумерках его лицо кажется мрачным и чужим.

— Прощай Давид, — разочарованно произношу. Глубоко в душе я надеялась на его действия, может нахальность, но не дождалась. — Спасибо за все.

Быстро выхожу из машины и иду в дом, не оглядываюсь. Не хочу, чтобы он видел выражение моего лица. Кажется, оно может выразить необузданные эмоции.

Он настигает меня на лестнице в подъезде. Хватает руку, разворачивает к себе.

— Подожди, — голос надламывается, глаза мерцают в тусклом свете лампочки. — Я не могу просто так тебя отпустить.

— Почему? — сама не знаю для чего спрашиваю, взволновано мну пальцы на руках.

— Потому что…, - он запинается, тяжело вздыхает, подвигается ко мне вплотную. Его взгляд переполнен чувствами. Такого Давида я еще не видела, даже страшно. — Кажется, я люблю тебя. И когда тебя нет рядом, мне плохо.

Я перестаю дышать, земля убегает из-под ног. Слова его неожиданные для меня и необычные. Разве может богатый, самоуверенный мажор говорить такое обычной бедной девушке? Хотя сейчас он больше похож на искреннего и влюбленного парня.

— Это невозможно, — произношу на автомате.

— Еще как возможно, — эмоционально убеждает, обнимает за плечи и касается своим лбом моего лба. — Ты волновала меня с первой встречи. Но после гор я вообще потерял покой и сон. Последние дни рядом с тобой стали самыми счастливыми в жизни.

— Но ведь у тебя девушка, — едва слышно выдыхаю. От его близости кружится голова.

— У меня больше нет девушки, — решительно отвечает, отрывается от меня и пристально заглядывает в глаза. — Я хочу, чтобы ты была моей девушкой.

Я молча смотрю на него, не в силах произнести ни слова. Чувствую, как мои самовольные губы растягиваются в улыбке. Давид принимает ее за согласие, нерешительно тянется к моим губам. От нежного и одновременно назойливого поцелуя перехватывает дыхание. На этот раз не отстраняюсь, не отказываю ему. Напротив отвечаю взаимностью, обвиваю его шею руками, прижимаюсь крепко к его телу.

— Что за молодежь пошла. Никакого стыда, — старая бабушка, соседка с верху проходит мимо с маленькой собачки на поводке, и презрительно фыркает.

Мы резко отстраняемся друг от друга, посеревшие, тяжело дышим. Я смотрю на Давида и улыбаюсь. Почему-то мне совсем не стыдно.

— Пойдем со мной, — тяну его за руку вверх по лестнице.

Он смотрит на меня голодным взглядом, лицо сияет от предчувствия. Мы заходим в мою съемную квартиру. В полной тишине и полутьме проходим в комнату. Я не отпускаю его руки, сама дрожу от волнения, сердце готово выскочить из груди. Что я делаю? То, чего не делала очень давно, отдаюсь желаниям и чувствам.

Поворачивают лицом к Давиду. Подхожу довольно близко, чувствую его тяжелое дыхание.

— Я разрешаю целовать, — отрывисто шепчу, напомнив разговор на горе, когда говорила, что без разрешения нельзя.

— Этого я и ждал, — выдыхает и впивается в мои губы.

Сегодня я просыпаюсь вымотана и счастлива. Давид лежит рядом и я с улыбкой на лице любуюсь, как он спит. Сейчас он кажется таким беззащитным и мирным. Даже не узнать в нем того ненасытного мужчину, который не давал мне спать почти всю ночь.

Я легонько двигаюсь, но этого достаточно, чтобы глаза его открылись. Он дарит мне переполненный теплотой взгляд и тянется за нежным поцелуем. Я отдаюсь ощущениям и наслаждаюсь моментом. Уже давно мне так хорошо ни с кем не было.

— Нам пора вставать, — не охотно шепчу, оторвавшись от мягких губ парня.

— Может еще поваляемся в постели, — заманчиво мурлычет Давид и поглаживает меня по животу.

— Я бы не против, но нет времени, — бегу с его объятий и начинаю одеваться. — Тебе пора идти.

Смотрю на часы. Довольно поздно, мы проспали все утро. В комнате беспорядок и все это нужно убрать.

— Ты меня выгоняешь? — Он хмурится, но блеск в глазах подсказывает, что это не серьезно. — Неужели все так было плохо?

— Все было прекрасно, — успокаиваю, наклоняюсь и еще раз целую. — Но скоро приедет мой отец, и я не хочу, чтобы он застал тебя здесь.

— Почему же? Я не прочь с ним познакомиться, — беззаботно произносит, а потом подозрительно прищуривается. — Может, ты меня стесняешься?

Я смотрю на него и пытаюсь понять он шутит, или действительно обижается. Мне сейчас не до шуток. Сегодня сдавать квартиру, а ничего не готово. Вместо того чтобы все здесь убрать, я вчера весь день провела с Давидом.

— Не говори глупостей, — отмахиваюсь от него. — Просто будут лишние вопросы, а мне сейчас не до них. Надо сдать квартиру в идеальном состоянии. У меня много дел.

— Хочешь я помогу?

— Ты? — я дарю ему недоверчивый взгляд. — Разве ты умеешь что-нибудь делать по дому? У вас наверняка всем занимаются уборщицы.

— А это я считаю оскорблением, — возмутительно выдыхает и вылезает из кровати.

Мимо воли рассматриваю его тело. Он одевает футболку и упругая кожа выигрывает в солнечном свете. Вчера в темноте я почти ничего не разглядела, но сейчас вижу его плоский живот, массивные плечи и мускулистые руки.