Сируш и Симбад - Анна Рафаэловна Саркисян

она быстро зажмурилась, уверенная, что видит страшный сон. Но впившиеся в ее лицо пальцы, заставили открыть глаза и потерять надежду на то, что это было видение. Процедив сквозь зубы: «Никогда не смейся надо мной, поняла?» – он больно ударил ее головой об пол, обошел стороной и вышел курить на улицу.

Она лежала на холодном полу, не в силах поверить в происходящее, игнорируя скопившуюся кровь во рту и замерший живот. В какой-то момент ее словно накрыло черное, вязкое одеяло, мокрое и вонючее, не согревающее, но удушающее и придавливающее к земле так, что невозможно было ни дышать, ни двигаться. Логичнее всего в этот момент ей было просто исчезнуть, ибо ни одного сюжета дальнейшей совместной жизни Сируш представить не могла. Так она и лежала, придавленная густым страхом надвигающегося безумия, не в силах осознать произошедшее. Муж ударил ее, беременную, слабую женщину. Ударил за смех! Да не важно за что! В ее системе мироздания оправдания этому быть не могло. Вошедший в комнату муж повторил приказ накрыть на стол, да побыстрее, тоном, убивающим любую надежду на избавление. С трудом поднявшись с пола, Сируш, как сомнамбула, накрыла обед и ушла умыться, не в силах сдерживать рвотные порывы. Она не понимала, от чего тошнит больше – от вкуса крови или предательства. Надежда, что сын улучшит их отношения, умерла, а спустя несколько дней, не дождавшись и намека на сожаление о содеянном, умерла и вера в то, что муж просто не умеет выражать свои чувства. Злость он умел выражать молниеносно и страстно. И Сируш замолчала… Не спорила, не жаловалась, не плакала при нем. Чем еще больше злила мужа, оголяя его гнилость чистотой своей души.

Удары повторялись все чаще, поводы становились все более непредсказуемыми. А потом умер свекор – единственный человек, способный вызвать чувства страха и совести у мужа. Вскоре родилась вторая дочь. Еще одна девочка – не наследник. Сируш упросила мужа привести саженец миндаля и посадила его рядом с первым, уже окрепшим деревцем, отдавая весь поток своей любви и нежности двум дочерям и двум молодым деревцам, так благодарно благоухающим и цветущим ранней весной.

Есть люди, способные смириться с любыми обстоятельствами, адаптироваться, подстроиться и забыть. В лучшем случае они просто потухнут, а в худшем – наполнятся черной кровью и будут мстить всем и вся за свои несбывшиеся мечты. А есть те, кто не в силах смириться с кривыми зеркалами окружающего мира. Они примут любые тяготы быта, но жить без любви они не в силах. Такой была наша Сируш.

Рождение третьей дочери отбило желание у мужа продолжать род, и бедная девушка уж было понадеялась, что муж найдет себе кого-то на стороне и оставит ее в покое. Но, увы, всегда проще демонстрировать свое гнилое нутро тем, кто под рукой и не в силах сопротивляться. Посадив в честь третьей дочери третье дерево, Сируш отдала всю любовь своему мини саду и дочерям, спрятав тлеющий уголек надежды на женское счастье так далеко, чтобы не обжигаться.

Однажды, она попыталась спокойно, без особой надежды, скорее желая удовлетворить миллион размышлений, спросить мужа, почему он ее бьет, ведь она не скотина и понимает язык. Его ответ разрушил все шансы на перемирие. «Конечно ты не скотина, – ответил муж. От нее вон сколько толка: и молоко, и мясо. Чем лучше ее кормишь, тем больше с нее получаешь. А какой от тебя толк?» Надо сказать, что наша героиня не отличалась особой красотой, была миловидной девушкой, не более того. Но было в ее облике то, что притягивало как магнит с первого взгляда. Ее глаза удивительно ярко и точно отображали природу ее души, пропитанную любовью, крайне нужную всем в этом мире, кроме ее мужа.

Нужно сказать, что жизнь в этих местах была ох как сурова, и ведение хозяйства отнимало много сил и времени. Для других женщин это было обузой, для Сируш – спасением от грустных мыслей и переживаний. Единственной отдушиной, помимо дочерей и своего миндального сада, была прогулка до школы, куда она отправлялась в полном одиночестве, вдыхая ароматы трав и цветов.

Сельская школа была небольшим зданием из серого камня, окруженная садом, в котором росли яблони, вишни и тутовник. Под одним из огромных старых деревьев тутовника стояла скамейка, и Сируш старалась прийти немного раньше окончания занятий в школе, чтобы посидеть на этом островке тишины и забвения. Малышей из школы выводил учитель, передавая в руки родителей. У средней дочери Ануш был новый учитель, приехавший из соседнего села и бурно обсуждаемый на всех посиделках. Его звали красивым именем Симбад. Он был молод, интеллигентен и одинок. Даже слишком одинок для своего возраста. Он безусловно хранил какую-то тайну, угадать которую и пытались местные кумушки за десятой чашечкой крепкого кофе, сваренного в джезве4 с ложкой сахара и густой пенкой, ни в коем случае не перемешанной! Что может быть занятнее, чем перебирать фотоальбом чужой жизни, гадая кто где?

Одна версия сменяла другую, нагнетая драматизм все больше и больше, сгущая краски трагедии все сильнее и сильнее. Одни клялись бабушкой, что он вдовец и потерял жену и троих детей во время пожара, уничтожившего их дом. Другие считали его романтиком, ищущим свою Тамар. Третьи, совсем одичавшие от праздных будней, шептали, что он – беглый преступник. Отнял мёд интриги у женщин директор школы, не выдержавший натиска жены, умело выедающей плешь на и так поредевшем затылке. Оказалось, что новый учитель был разведен, что в те времена было такой же редкостью, как случаи проказы. И также отторгалось обществом. И замолчавшие на сутки языки взялись за новую тему с удвоенным энтузиазмом. На этот раз обсуждали причину развода. А так как он был одинок и крайне скромен, единственной версией было грехопадение его экс жены. О, женские языки! С их жестокостью могут соперничать только женские проделки! Никому не знакомая бывшая жена учителя была заочно обвинена в ста смертных грехах и еще на всякий случай в ста не смертных. Никто в деревне так и не узнал, что дело было обыденно и даже благородно.

Наш герой относился к той редкой породе мужчин, которые любили жизнь в лучшем ее проявлении –в детях. Он мечтал иметь хотя бы четверо, а лучше шестеро детишек. Прожив три года в браке, организованного по соглашению семей, и не родив ни одного ребенка, стало понятно, что что-то не так. Объездив всех возможных врачей, бабок, монахов, выяснили, что жена полностью