Страх подкрался незаметно - Картер Браун

Когда я вернулся в агентство, было уже пять часов. Я основал свою фирму около трех месяцев назад. За это время я успел сделать немало. Приобрел помещение, мебель, кожаные кресла и наладил контакты с несколькими довольно богатыми клиентами. Но самое главное — я обзавелся довольно миленькой рыжеволосой секретаршей с зелеными глазами. Ее я посадил в крохотной комнатушке, которую называл «Приемный покой». По моему мнению, это свидетельствовало в пользу того, что я был оптимистом.

Звали мою секретаршу Фрэн Джордан.

— Привет, Фрэн, — сказал я. — Что новенького?

— Ничего, за исключением того, что какой-то тип ожидает вас в кабинете, — ответила она.

— Что ему надо?

— Понятия не имею. Знаю только, что зовут его Хьюстон.

— Хм... А вдруг он владелец нефтяной скважины? Кстати, Фрэн, чем вы заняты сегодня вечером?

Глубоко вздохнув, она миролюбиво произнесла:

— Дэнни, мы же с вами договорились, что не будем путать служебные обязанности с личными отношениями. Сегодня вечером я занята.

— Кем? — мрачно спросил я.

— Он очень богат и понятия не имеет, куда поместить деньги, — с улыбкой ответила она. — А у меня на этот счет есть парочка гениальных идей.

— О'кей, тогда я пойду к своему нефтяному магнату, — буркнул я и, развернувшись, направился в кабинет.

Посетитель ждал меня, развалившись в кресле. Среднего роста, среднего телосложения, он обладал, соответственно, весьма средней внешностью и, казалось, был серийно создан электронной машиной. Дорогой светло-серый костюм делал его еще более незаметным. Если бы Фрэн меня не предупредила, я вполне мог бы не обратить на него внимания.

На вид ему было около сорока. Взглянув на меня рыбьими глазами, он вяло улыбнулся.

— Мистер Бойд? Вероятно, вы очень богаты, раз позволяете себе так долго отсутствовать.

— Вы давно ждете? — поинтересовался я.

— Примерно полчаса.

— Тогда с вас причитается за аренду моего офиса.

Хмыкнув, он пошевелился в кресле и скрестил ноги.

— Меня зовут Хьюстон. Я адвокат.

— Понятно, — сочувственно произнес я. — Но не расстраивайтесь, это не самая худшая профессия. Честно говоря, я принял вас за налогового инспектора.

— Я адвокат Гилберта Хэзлтона, — с нажимом сказал он. — Надеюсь, слышали?

— Как же, как же! — обрадовался я. — Уж не того ли Гилберта — самого известного в мире комика?

— Прекратите, мистер Бойд, — сухо сказал он. — Не в ваших интересах ломать комедию. Давайте-ка лучше поговорим о делах.

— О каких делах? О ваших или о моих?

— Вы только что виделись с Мартой Хэзлтон. В баре на Сорок девятой улице. Вы говорили с ней полчаса, потом она ушла. Все правильно? — он взглянул на меня с нескрываемым торжеством.

— Вообще-то, я не обязан перед вами отчитываться, — ответил я. — Так с кем, вы говорите, я встречался?

Лицо мистера Хьюстона посуровело.

— Вы выпили две порции джина с тоником. У меня совершенно точные сведения, мистер Бойд. Марта наняла вас для какого-то дела, я полагаю.

— Вы можете полагать все, что вам угодно. Однако, признаюсь, я весьма польщен вашим столь пристальным вниманием. Вот уж не думал, что я так популярен...

— Хватит, мистер Бойд! — резко оборвал он меня. — Марта Хэзлтон наняла вас! Должен предупредить, что ее внешность весьма обманчива! Вы могли клюнуть на...

— Неужели?! — вскричал я. — Неужели за ее внешностью скрывался сам Гилберт Хэзлтон?! Вот это да! Признаюсь, вы меня поразили!

Нахмурив брови, он впялил в меня свои серые глаза.

— У вас отвратительное чувство юмора, мистер Бойд. Знайте, Марта Хэзлтон тяжело больна. У нее расстройство психики. Навязчивые идеи, галлюцинации и все такое прочее... Вы меня понимаете?

— Навязчивые идеи? — удивленно переспросил я. — Тогда вы — одна из этих идей. Все ясно. Вас здесь нет, вы мне просто кажетесь. Хм, весьма устойчивая галлюцинация...

Хьюстон с шумом втянул воздух.

— Ладно, мистер Бойд, считайте, что я уже оценил ваш дурацкий юмор. Давайте о деле. Марта что-то вам рассказала. Так вот, это — чистейший бред! На вашем месте я именно так все это и воспринял бы.

— И даже деньги? — удивился я.

— Деньги, — ухмыльнулся он с облегчением. — Ну, конечно. Ладно, мистер Хэзлтон готов сполна заплатить вам за впустую потраченное время по вине его дочери. Пятьдесят долларов вас, надеюсь, устроит?

— Засуньте их себе в... Ну, в общем, вы меня поняли, куда именно.

С минуту он смотрел на меня, не мигая. Потом медленно произнес:

— Похоже, вы себя явно переоцениваете, мистер Бойд. Каковы же ваши условия?

— Две тысячи.

— Чушь! — вздрогнул он. — Вы что, издеваетесь?

— Считайте, как хотите. Не смею вас больше задерживать. Я продолжаю работать на Марту Хэзлтон.

Мистер Хьюстон задумчиво потеребил свой нос. Придя к какому-то выводу, он решительно сказал:

— Ладно, не будем спорить! Тысяча! Согласны?

— И это — туда же, — миролюбиво посоветовал я.

— Да что вы себе позволяете? — вскочил он. — Вы еще пожалеете о своих словах! Я вам гарантирую неприятности, мистер Бойд!

— Юридические? — поинтересовался я.

— В том числе!

— Хм, — пробормотал я, — тогда, наверное, мне надо срочно обзавестись смышленым адвокатом. Вы, случаем, не знаете такого?

Иногда у меня возникает неистребимое желание все забросить и смотаться куда-нибудь на природу. Трава, деревья, листья, косые лучи солнца... Однако забираться слишком далеко я опасаюсь. Ведь в любой момент я могу пожелать пропустить стаканчик мартини или заказать такси. Поэтому для пеших прогулок я выбираю Центральный парк. К тому же растительное буйство довольно быстро навевает на меня тоску: вроде бы все прекрасно, но, с другой стороны... Это похоже на шикарный номер в отеле, в котором нет горячей воды. Еще это мне напоминает жгучий танец обнаженной дикарки в каком-нибудь дешевом варьете. Танец, олицетворяющий безудержную любовь индейцев, которые, возможно, из-за этой своей безудержности, находятся на грани исчезновения...

В общем, наконец-то я добрался до фермы «Хиг Тор». Был уже полдень, и я направил машину прямиком в раскрытые ворота.

Возле дома маячил какой-то парень в бежевых брюках, сапогах, черной рубашке и при галстуке. Среднего роста, но впечатляюще широк в плечах. Его черные волосы были гладко зачесаны назад, нос приплюснут, на лице — два белых шрама.