Сны инкуба - Лорел Гамильтон

— Нет! — отдёрнулся Купер.

Я прижала его руку бедром и взялась ладонями по обе стороныголовы. Волосы у него были мягкие, но не такие, как у Эвери. На ощупь они былитакие, будто, если им дать отрасти, появится в них плотность и волна.

— Не надо, — произнёс он, и это уже не былокриком.

Он пытался думать о чем угодно, обо всем сразу. Но средиэтих спутанных образов я узнала лицо. Лицо женщины. Я вспомнила её запиршественным столом. На пиру при дворе Бёлль. И воспоминание это было не моё.

— Жан-Клод! — подумала я.

Он шепнул через меня, и я ощутила, что на этот раз он занят,или сейчас будет занят.

— Мне прийти к тебе, ma petite? Я это могу отложить.

— Кто она? — спросила я вслух, но для его ушей,хотя услышало, наверное, больше.

— Гвенит. Прекрасная Гвенни, возлюбленная Витторио.

— Витторио, — повторила я, и с именем пришло лицо.Красивое смуглой красотой, и вряд ли он начал жизнь с итальянским именем.Скорее, с арабским, настолько он был тёмен. — Витторио.

Очевидно, я шепнула это вслух, потому что Купер вскрикнул ивскочил — вскочил, прикованный наручниками к стулу. Когда он вставал, ко мне отнего дошла очень отчётливая мысль: Я заставлю их меня убить.

Я была ближе всего к нему, но, чтобы провести мой любимыйприём, надо было убрать пистолет. И потому я сделала первое, что пришло вголову — я его ударила. Ударила изо всех сил приёмом, который годамиотрабатывала на тренировках по боевым искусствам. Когда противника бросаешь напол, то метишь на три фута под пол. Целью моей была не щека, в которую я била,а щека с другой стороны. Когда я была всего лишь человеком, это был способсосредоточиться, выжать из своего тела максимум. А теперь вдруг слова «пробитьдыру в чьём-то теле» приобрели буквальный смысл.

Плеснула кровь, и щека прогнулась у меня под кулаком.Кажется, слышно было, как хрустнула сломанная челюсть. От удара его развернуловокруг собственной оси, и он упал набок вместе со стулом. Упал и не поднялся.

— Господи! — ахнул один из постовых. — Божемой, вы ему шею сломали!

Правда?

Я постояла секунду с кулаком, покрытым кровью, и тут до менядошло, что рука болит. Порезалась об зубы.

— Он не мёртвый, — произнесла я хриплым голосом.

Все таращились на меня, и не по-доброму. Таращились так,будто у меня вдруг выросла вторая голова, и очень мерзкая на вид. Я посмотрелана Малькольма:

— Это действует, если он без сознания?

Малькольм кивнул.

Я присела возле упавшего вампира. Коснулась его волос,стараясь не смотреть, что я сотворила с его лицом. Я не пробила в нем дыру вбуквальном смысле слова, но кожа на зубах расселась, будто от удара тупымлезвием. Закрыв глаза, я стала думать:

Дневное убежище, где его дневное убежище?

Сейчас он не мог сопротивляться, и мысли его текли гладкимшёлком, и в этот момент я узнала, что Малькольму легче читать мысли людей,когда они спят. Эту мысль я прогнала и пошла за мыслями и образами Купера.Здоровенное здание, кондоминиум. Гадский современный кондоминиум. Я захотелаувидеть фасад здания, и увидела. Узнала адрес. Так, погоди, номер и названиекондоминиума — и передо мной оказались ящички с фамилиями и номерами. Ясмотрела на них с высоты большей, чем мне привычно. Так. Улица, — подумалая. — Какая улица?

Я произнесла адрес вслух — улицу, название кондоминиума.

— Записал, — сказал Зебровски.

Я открыла глаза и убрала ладони от Купера. У него задрожаливеки, он испустил звук — тихий стон. Взгляд, который он бросил на меня с земли,был полон удивления и страха. Я тоже была удивлена, как и все прочие, но немогла позволить им это заметить. Что единение с Жан-Клодом и Ричардом увеличитметафизическую силу, я знала, но даже не думала, что к физической это тоже относится.Будь Купер человеком, мой удар сломал бы ему шею. Блин.

Зебровски уже был на телефоне.

— Кому ты звонишь? — спросила я.

— В Мобильный резерв. Нам нужна огневая поддержка.

— Подожди, — попросила я.

Зебровски стукнул по кнопке телефона, отключил его.

— Чего подождать?

— Если мы дадим им адрес, они могут сегодня же ночьютуда броситься. Этого не надо.

— Этих гадов надо поймать, — возразил Смит.

— Да, но сейчас они на охоте. Дома их не будет, или онибудут там не все. Мы упустим кого-то или всех вообще, а если нагнать в те краяполицию, они узнают. И никогда в этот адрес не вернутся, и где их искать, мы изнать не будем.

— Мы не можем скрыть адрес, — сказал Рурк, —если нас спросят.

— Если адрес выйдет из этих стен, то будут ещё жертвы.Его мастер настолько силён, что ни один мастер вампиров в городе не почуял егоприсутствия. Это значит, что он отлично знает своё дело. Мобильный резерв — этоте ребята, которых я хотела бы иметь рядом в бою, но к вампирской силе у нихиммунитета нет. Они ввалятся ночью, когда он на пике своих возможностей, имогут погибнуть все до одного.

Все смотрели на меня, кроме Зебровски. Он уже допёр, егоубеждать не надо. Маркони тоже сообразил, только постовых и Смита надо было ещёубедить.

— Зебровски, вызови Мобильный резерв и дай мне капитанаПаркера.

Зебровски приподнял бровь:

— Ты уверена, что хорошо придумала?

— Нет, но он меня знает. И он командует Мобильнымрезервом. Соедини меня с ним.

Зебровски состроил гримасу:

— Ладно, твои похороны.

— Будем надеяться, что нет.

Я посмотрела на Иону Купера, вампира, бывшего истребителявампиров. Он моргал, глядя на меня. Наверное, у него было что мне сказать, носломанная челюсть болтовне не способствует.

Зебровски захлопнул телефон.

— Я оставил сообщение, он перезвонит.

Я кивнула и снова посмотрела на Иону. Все, что он знал, явыяснила, до конца. Я видела, как он участвовал в убийствах женщин. Видела егособственные воспоминания.

Я вздохнула.

— Пока мы ждём, что он перезвонит, помогите мне вывестизадержанного наружу.

Зебровски посмотрел на меня, я на него в ответ. Настала егоочередь вздохнуть:

— Смит, возьми его под другую руку. Выведем его наружу.

Смит посмотрел на нас как-то странно, но помог Зебровскиподнять вампира на ноги. Купер тихо протестующе мычал и шипел проклятья себепод нос. Может, я и не сломала ему челюсть, или сломала не слишком сильно.

Зебровски и Смит подняли его на ноги и направились к двери.Я достала пистолет и пошла следом. Один из постовых спросил: