Дочь самурая - Олег Николаевич Касаткин

Стюардессы разнесли воду, соки и легкие закуски.

Кстати, неплохо было бы что-нибудь перекусить.

Через несколько минут стюардессы разнесли всем обед.

Хикэри выбрала на обед китайский сет.

Юкки с совершенно счастливым видом взяла японский обед.

Прошло около двух часов в полете.

К ней подошел Арэто. Его Величество на связи…

Хикэри взяла комт.

– Привет, любовь моя. Скоро встретимся – мне надо быть в Городе – в Англии новый король – который нас сильно не любит… Мой брат Ши-зун совсем плох, а на его внучатую племянницу – принцессу Мао совершено покушение во Флоренции. Она ранена…. Кто-то хотел, чтобы прямая ветвь наследования была оборвана. В ситуации когда все боковые ненадежны… В общем я буду в Константинополе, а потом прилечу в Токио.

– Хорошо, я буду ждать. Кстати я везу подарок от Фридриха – меч Тан.

– Его вручать пока некому. Так что оставь у себя.

Тут еще гвардия сиккэна восстала в Шанхае.

– Что?

– Моторизованная бригада гвардии сиккэна узнав об уничтожении мятежного ронинского разведбата восстала и идет в Ханьчжоу мстить. Я перебросил две бригады ВДВ России в Ханчжоу.

Да еще в Мертвых Землях…

– Я уже видела как твои бомбардировщики летели передавать большой привет этим дервишам…

Олег Даниилович усмехнулся.

– Я полечу в Ханчжоу. Прикажи войскам не атаковать, а блокировать их.

– Они без тебя справятся.

– Как я могу стать императрицей Японии, если русские будут убивать японцев?

А как русские отнесутся к императрице-японке, если японцы будут убивать русских?

– Ты начинаешь думать как моя мать, та примерно тоже и сказала.

– Хорошо… Постой – а что с Чхун??

Молчание на той стороны эфира стало почти физически ощутимым…

– Пока не знаю… – произнес севшим голосом император. Запросы через МИД пока остаются без ответа. Я надеюсь на разум Чарльза – какой он ни мерзавец.

– Я жду тебя в столице – потом подчиню тебе подразделения корпуса в Ханчжоу.

Хикэри перевела часы на время Константинополя – еще на два часа назад.

⁂

Су-50 вывалился в светлый мир из-под плотной кромки сплошной облачности, висящей у самой земли, посадочная полоса открылась внезапно и неожиданно близко – как удар в лицо. По бокам шли вертолеты эскорта, сбрасывающие тепловые ловушки.

«Выходит дело то серьезное!»

Положение посадочное. Су идет строго по оси. Все стабильно.

Вот он, торец. «Зебра», знаки, пунктир оси – все едва просматривается сквозь густые косые полосы дождя; последний взгляд на скорость: 300 – норма.

– Торец, пятнадцать! – отсчитывает второй пилот.

– Полоса короткая. В конце ремонтные работы.

– Десять!

Руки Гладуна сами чуть подтягивают штурвал – они знают, каким темпом и на сколько.

– Пять!

– Пла-авно малый газ!

– Три! Два! Метр! Метр! Метр! – звенит информатор.

Где-то сзади внизу родилось: толчок – не толчок, скорее, уплотнение под колесами, какое-то шевеление, что-то там задышало. Кажется, покатились.

– Реверс включить!

Нос опустился, под полом загремело:

«Катимся» Какая же тут дрянная полоса! Столичный аэропорт называется!».

– Двести двадцать!

Реверс двигателей тянет за хвост, трясет.

– Притормаживаю…

– Сто шестьдесят!

– Торможу!

– Сто сорок!

– Реверс выключить!

И покатились, поехали, порулили в косой дождь.

Глядя в иллюминатор Хикэри удивилась как они вообще сели и с трудом улавливала направление и скорость движения; только по боковым фонарям было видно движение.

Это движение все замедлялось и замедлялось – и плавно затихло, превратившись в покой, устойчивость и тишину.

– На стояночном. Выключить потребители. Выключить двигатели. Спасибо, двадцатый.

⁂

Несколько часов спустя.

Подземелья Дома Сёгуна.

– Когда они выдадут нам… останки? – произнесла Хикэри. Надо подготовить похороны…

– Похорон не будет, – ровным голосом ответил Олег Даниилович. («Он как будто стал старше»). Они сожгли… то что от нее осталось – и переслали мне видео…

«Гореть и Лондону… «Быть пусту сему месту!» – читалось в его спокойном лице.

Хикэри молча взяла чистую лампу, залила туда масло, установила на ступени трона и зажгла ее лежащим тут же кресалом и трутом.

– Ри, мне очень жаль что все так получилось. В следующей жизни я обязательно поменяюсь местами с тобой. Если ты решишься отомстить, то я приму твою месть без колебаний…как бы я хотела больше никогда не зажигать тут лампы!

На глазах у Хикэри появились слезы… Император подошел к ней и обнял за плечи.

– Пойдем… Ты же не хочешь провести тут всю ночь?

– А ты?

– Тут мои враги, мои друзья, мое прошлое…моя память, – он нажал на что-то под лампой зажженной Хикэри и в открывающееся гнездо вставил фотографию Чхун Ри. – Это фотография какой она была пять лет назад, когда я впервые увидел ее.

– Мне было двадцать два когда мне нужно было выбрать гвиби Кореи. Король пригласил меня на отбор… Девушки все были такие милые и очень застенчивые, кроме нее. Она уселась на ограждение балкона и смотрела на все сверху. Король… дядя Александр прикрикнул на нее и приказал спуститься, – он временами бывает очень чопорным. Она засмеялась и спрыгнула. Я ее поймал. Ри совсем не боялась и меня это так поразило, что я выбрал ее. И никогда не жалел.

Она была такой веселой, такой порывистой, такой живой и бесстрашной…

«Да он же вот-вот заплачет!»

Я надеюсь ты поймешь меня и сумеешь заменить принцу Даниилу мать. Кроме меня и тебя у него никого нет – Ри сирота.

– Я… постараюсь выполнить ее волю и воспитаю ее сына вместе с вами, но мне не нравится это место, Ваше Величество, – Хикэри только сейчас поняла что она дрожит от странного ощущения, – вокруг столько огней, но они источают лишь могильный холод, пробирающий до костей. Кажется что больше одиноких призраков тут ничего и нет.

Они промолчали какое то время.

– Мне нужен твой указ по поводу мятежников – и я вылетаю в Шанхай… – не терпящим возражения тоном сообщила она. А ты займись… – скрипнула она зубами – англичанами. Этот вопрос надо решить…

Да – конечно… Я распоряжусь.

Император печально улыбнулся и передал ей ящичек резного кедра.

Хикэри открыла его. Там лежал уже увядший осыпавшийся венок из хризантем и ромашек.

⁂

Эпилог

Другу предавшему друга

Стоила эта услуга

Тридцать серебреников.

Тридцать серебреников…

Тридцать серебреников!!!

Старинная испанская баллада

Сеул. Дворцовый комплекс Кёнбоккун. 28 ноября 01.30 ночи…

Король Александр III, государь Чосон и островов Цусима, августейший покровитель Корейской Православной Церкви и генерал-адмирал Желтого моря, и прочая и прочая в одиночестве пребывал в тренировочном зале сидя на коврике.

Как христианину ему было невместно завести отдельную комнату для медитаций – но дело это полезное для нервов а греха нет – если, как сказал отец Анастасий Ын – духовник его и семьи, нет попыток взывать к Будде и