Дочь самурая - Олег Николаевич Касаткин

всяким прочим амитофам. Так что додзё вполне подходил для этого – тем более что его с его спальней соединял специальный коридор. Медитировать получалось плоховато.

Король предавался мыслям – о японских неустроениях (ну что за дикость – резать подданных какие они не преступники с женщинами и детьми – не по христиански однако). О том что племянник и сюзерен Олег (которого он катал на лошадке еще несмышленышем) вырос копией отца – дяди Даниила, еще о том что скоро надо бы начать подбирать невест сыновьям… Ну и о Божьем суде – хорошо бы британцы сдались.

А еще вспоминал кое-что…

Сейчас как он знал многие шепчутся за его спиной – повернись все по другому да не изображай он верного вассала – быть бы в России императору Александру IV-му(ну а себя они видели его министрами и сенаторами – в том то все и дело).

Но какой из него император всероссийский – ко всем чертям и Янло-вану? Как бы он решал все эти безумные дела?? Да и вообще… Здоровье так себе, парадов не любит… Он и на русском почти не говорит! Ему хватает его маленького королевства, где он может заниматься своими любимыми флоксами и тюльпанами, не думая о всяких там авианосцах и где взять лишний миллиард золотом. Вот у него получилось разводить качественный культурный женьшень не хуже дикого – сколько людей смогли исцелить им свои недуги?!

И углубившись в мысли и воспоминания не сразу увидел как без скрипа распахнулась стенная панель и оттуда вышли три фигуры в просторной темной одежде японских «Ночных теней».

А увидев – растерялся.

Во дворце разумеется была охрана – особая рота – но сейчас бодрствовала лишь пара десятков дежурных – хорошие бойцы, отборные и надежные – но обходившие дворец лишь раз в два часа… Помочь некому. Додзё как и положено хорошему спортивному залу имел надежную звукоизоляцию («Кричать бесполезно…»), охраны у его дверей не было – ночью тем более.

Да и по чести охрана во дворце была больше по традиции и для солидности – кому надо убивать короля маленькой страны?

Он мельком пожалел что не имел привычки носит оружие. Потом – что не завел новомодного комта – на иных моделях ставилась «тревожная кнопка». Прикинул расстояние до стойки с тренировочными боккенами – не успеть…

Но тут разглядел в полумраке ночника лицо вошедшего и успокоился – его испытанный товарищ полковник Ён конечно избрал весьма необычный путь и непонятно как проник в его покои – но наверняка для этого у старого друга была уважительная причина.

Радость мелькнула и пропала при взгляде на лица двух других.

И Александр Александрович ощутил вдруг то отрешенное спокойствие, что как говорили нисходит на смертельно раненных перед кончиной.

Значит вот как…

Он подумал что давно не был у исповеди и причастия… Впрочем – вроде больших грехов не припоминал за собой – любовниц не имел, будучи верным жене – красавице и умнице Ирине Ивановне Хван… Грехи молодости – так – за них давно исповедовался и покаялся… Никого не убил и даже не казнил… А что и нагрешил по мелочи – но может сколько то там десятков тысяч новобращеннных не без его стараний подданных облегчат сие бремя.

– Ты дашь мне время помолиться? – спросил он у полковника, переходя зачем то на русский. Или вернее старший друг – кронпринц Александр спросил у младшего – поручика Пхеньянского лейб-гвардии полка…

– Вы даже не хотите узнать – почему?? – тоже по русски ответил Ён с искренним удивлением. Двое других хранили мертвенную бесстрастность.

– А какая разница? – король и в самом деле ощутил, что эта мысль вызывает лишь легкое любопытство. Как говорил Спаситель Иуде в Гефсиманском саду – «Что делаешь – делай скорее!». Впрочем если хочешь – расскажи.

Ён ответил не сразу.

– Как любят твердить итальянские мафиози в Америке перед тем как прикончить очередную жертву – «Ничего личного!» Я так сказать не могу.

– Наверное, – Александр Александрович выдавил самую высокомерную усмешку на какую был способен, – ты обиделся что я не даю тебе генерала и не назначаю главой разведки? Ну так подождал бы год-другой – я всего лишь хотел позволить дослужить до пенсии старику Чон Мон До…

– А вот тут вы ошибаетесь, Ваше Величество, – ответил Ён. Я не хочу становиться ни генералом ни даже фельдмаршалом корейской армии.

Я хочу стать лучшим другом и членом регентского совета императора всероссийского… Хочу и стану! – злое торжество исказило его черты.

Словно невидимая наковальня обрушилась на Александра Александровича.

Господи Вседержитель! Заговор не против него – а против России и Государя!

Он подумал что надо закричать – может кто-то всё же услышит?? Но тут Ён повелительно шевельнул бровью и стоявший слева от полковника боевик неуловимо стремительно подскочил к королю и ударил сомкнутыми пальцами левой руки в поддых.

Тут же второй зашел сзади рухнувшего на колени монарху и сильно надавил несколько раз на шею справа и слева от позвоночника. Так делали мастера шиатсу – японского массажа – только вот от их рук не исходил ледяной холод стремительно растекающийся по телу…

И задыхающийся Александр Александрович ощутил как сжалось и остановилось его сердце.

Взор заволокла тьма и все кончилось.

…Шагая по узкому коридору внутри кирпичной стены дворца Кёнбоккун, полковник Ён довольно улыбнулся.

Тайные ходы в новом крыле построены были, разумеется, не для такого именно и вообще ни для чего конкретного – но просто на всякий случай. Курировал их постройку тогдашний заместитель коменданта – еще майор Ён – и тоже на всякий случай не указал в отчете все ходы.

Завтра прислуга найдет труп Александра Александровича Романова-Корейского и все врачи дружно признают что смерть наступила от сердечного приступа. Хоть из Берлина патологоанатомов выписывай, хоть из Токио, хоть из Петербурга – концов не найти.

На престол Чосон вступит юный Сергей Александрович – очень уважающий «дядю Ёна» – его наставника в военном деле, корейском языке и геополитике. И когда с Олегом I случиться досадная беда – кого как не его – верного служаку – новый царь русский возьмет к себе в ближники?

– Вы хорошо сделали свое дело, уважаемые, – бросил он двум своим помощникам не оборачиваясь. Если я что-то что могу для вас в ответ сделать – говорите… Я теперь могу многое...

– Ессть – по-змеиному прошептал-прошелестел странный не совсем как будто людской голос – и Ён не сразу понял что это они говорят оба в унисон.

Он даже обернулся – на миг отчего-то испугавшись…Этих людей прислали из Тибета его соратники по Делу – и чудилось в них временами и в самом деле что-то потусторонее…

– Когда вы будете убивать русского царя – позовите нас-с, – прошипел старший.

Мы свершим это лучше чем любой другой в этом мире и получим истинное наслаждение обрывая эту нечестивую жизнь, оскорбляющую