После грозы - Фрэнни Тэлбот

— Когда сегодня за тобой погнался этот бандит, ты уверена, что вспомнила обстоятельства смерти своего отца? Может, ты вспомнила то, что произошло в церкви в день твоего исчезновения?

— Не знаю. Вряд ли. Ведь в церкви никто не умер? А в моих воспоминаниях все было буквально окутано кровью! Ужасно! — Она поежилась. — Это нечто из моего давнего прошлого…

— В церкви был ранен твой дядя. Ему нанесли удар сзади. Вот та кровь, о которой ты вспоминаешь!

— Мне так не кажется… — Элен покачала головой. — Но наверняка я все равно ничего сказать не могу.

Она даже не представляет себе, как хорошо он ее понимает!

— Знаю, — произнес он.

— Откуда тебе знать? Никто не может понять, как это ужасно — жить с неотступной болью, с сознанием того, что могла спасти чужую жизнь, но даже пальцем не пошевелила! Я пытаюсь загнать боль поглубже, но она все равно не дает мне покоя!

— Я все знаю, — тихо произнес Пирс. — Я тоже испытал боль. Я знаю, что значит потерять близкого человека и сознавать, что ты, прежде всего ты, в этом виноват.

Пирс никогда и ни с кем об этом не говорил. А в эту минуту у него вдруг возникло непреодолимое желание поделиться с Элен горькими воспоминаниями о прошлом, которые с некоторых пор стали неизменными его спутниками.

— Я владею несколькими боевыми искусствами и всегда полагался больше на свои кулаки, чем на оружие. Но, когда однажды мы с напарницей брали преступника, я решил действовать по инструкции, достал пистолет и сказал: сдавайся, все равно тебе не уйти! Преступник действительно не смог уйти и понес наказание. Но он сделал выстрел первым и попал моей напарнице прямо в сердце. Она умерла мгновенно… Если бы я сразу, без предупреждения, сбил его с ног, она была бы до сих пор жива.

— После этого ты ушел из полиции?

— Да. Теперь я следую только собственным инструкциям. Мои инструкции — те, что подсказывает мне интуиция и совесть. Я дал себе слово, что лучше погибну сам, чем допущу чужую смерть по своей вине. Как видишь, у нас есть что-то общее.

Элен кивнула, села ближе и положила голову ему на грудь. Оказывается, их столько всего объединяет! Не только недавние события, которые случайно свели их вместе, но и тяжелый груз прошлого.

— Мы оба жили с болью, — сказала она, — оба страдали… — Пирс обнял ее. — Но ты, — продолжала Элен, — показал, что у жизни есть и другая сторона, о существовании которой я даже не подозревала. Теперь я знаю: нежности и любви под силу залечить самые тяжелые раны.

Пирс посмотрел на нее. Влажный рот, затуманенный взор. Да Элен словно создана для любви!

Нет, это они созданы друг для друга.

— Мы нужны друг другу, — прошептал он. — Мы должны быть вместе.

Их губы соединились в сладостном поцелуе, языки принялись совершать страстный танец любви.

— Знаю, — наконец произнесла Элен, приподняв голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, — прикасаясь ко мне, ты чувствуешь, что у меня на сердце… Но я тоже должна знать, что ты не видишь во мне красивую дурочку, у которой не все дома…

Пирс внимательно посмотрел на нее.

— Когда я смотрю на тебя, то вижу как бы свое отражение, вторую половинку своего разбитого сердца. Может, наша встреча была предначертана на небесах? Сам Господь Бог захотел, чтобы наши сердца соединились!

Элен провела языком по его небритой щеке и сказала:

— Покажи, что ты чувствуешь!..

— Если сейчас не остановимся, пути назад не будет, — предупредил ее Пирс.

— Знаю…

Элен почувствовала, как накаляется вокруг воздух и ее охватывает пламя страсти — не то пламя, безжалостные языки которого терзают измученную душу, не давая покоя ни днем, ни ночью, а сладостный огонь, отогревающий сердце, уставшее от холода и безысходности.

У нее не было сомнений, что, бросаясь очертя голову в объятия Пирса, она поступает правильно. К этому выводу она пришла не путем логических рассуждений, нет — все произошло как бы само собой, но настолько естественно, что Элен даже в голову бы не пришло усомниться в своем чувстве.

Она плотнее прижалась к нему, ее торопливые пальцы принялись расстегивать его рубашку. Ей страстно хотелось ощутить его кожу, прижаться сосками к его мускулистому торсу. Она стянула с него рубашку и провела языком по мощным мышцам груди, опускаясь все ниже и ниже, к его талии.

Пирс застонал. Он погладил ее плечи, коснулся руками пуговиц блузки, снял ее и освободил от лифчика ее груди. Ее кожа мерцала в неровном свете очага. Элен изогнула спину, живот коснулся его джинсов, и от охватившего ее предвкушения она едва не лишилась чувств.

Она снова поцеловала его, и в эти сладостные мгновения мир для Пирса перестал существовать. Его пальцы прикоснулись к ее животу, вдавились в пупок.

— Ты доверишься мне? — хрипло спросил он.

— Вся моя жизнь в твоих руках! Какое еще доверие тебе нужно?

Пирс коротко приказал Фоксу оставаться настороже, а сам легко подхватил Элен на руки и, толкнув ногой входную дверь, понес ее наружу, туда, где источали непередаваемо сильный, эротичный запах высокие сосны.

Пирс раздел ее до конца, а Элен замешкалась, не в состоянии справиться с пряжкой его ремня.

— Я хочу… ощутить твое тело, — выдохнула она.

— Сейчас, любимая, сейчас… — Его голос был хриплым и в то же время звучным. — У тебя будет не только это…

Он нежно взял ее руки и поцеловал их, а затем, наклонившись назад, снял с себя одежду и встал перед ней — обнаженный и прекрасный в своей наготе.

Пирс опустился перед ней на колени. Элен тяжело дышала. Ее грудь вздымалась, затвердевшие соски буквально требовали поцелуя. И он не заставил себя ждать.

Она прижималась к нему со всей страстностью, на какую была способна, желая раствориться в нем и забыть о невзгодах. Его пальцы отправились в путешествие по ее телу, а когда добрались до мягких складочек, Элен содрогнулась и беспомощно вскрикнула. Но Пирс не отступал. Сноровистые пальцы дразнили ее, проникали все глубже. Элен закрыла глаза: ее пожирал огонь страсти. В этом огне она сгорела и родилась снова.

Лишь почувствовав, что ее плоть откликается на его желание, повинуется ему, Пирс пошел до конца. Ее тело послушно вибрировало в ритме его движений, а он не сводил глаз с Элен, стараясь запечатлеть ее в памяти такой — страстной, нежной, отдающейся любви…

Через час он на руках внес ее в дом и уложил в постель. Элен открыла сонные глаза и улыбнулась, увидев его лицо.

— Спи, — тихо произнес он, — спи!

Дождавшись, пока она погрузится в глубокий сон, Пирс осторожно, чтобы не потревожить ее, приподнялся на кровати.

Глядя на нее, такую красивую и беззащитную, он не мог не испытывать чувства вины. Опять он потерял голову, хотя сколько раз уже зарекался не вмешивать свои личные чувства в работу. Кто знает, что их ждет дальше? Нет, сейчас не время для наслаждений, не время для любви!