Хейсар - Василий Горъ

— Правильно… — кивнул Ансельм.

Иерарх задумчиво пожевал ус и вздохнул:

— С хорошими новостями, пожалуй, все. Хотя нет, не все — есть подвижки и у брата Дайтера…

…Слово «подвижки» оказалось преуменьшением. Причем сильным: десятник клинков, волею Ансельма вознесшийся до третьего места в иерархии Ордена, взялся за порученное ему дело крайне добросовестно. И, тщательно изучив просчеты своих предшественников, решил подойти к решению проблемы с другого конца — прежде чем ДЕЛАТЬ, попытался ПОНЯТЬ!

Естественно, не самостоятельно, а с помощью тех, кто действительно знает. И приказал братьям — клинкам, засланным в Шаргайл еще братом Ламмом, найти горцев, недовольных своими сородичами.

Те подсуетились и нашли пару изгоев. Или, как себя называло это отребье, ори’те’ро[74].

Десяток золотых, подаренный меч, несколько ничего не значащих обещаний — и у «лишенных корней» развязался язык. Весьма неплохо — по утверждениям Рона, воины, воодушевленные открывшимися перспективами, были готовы на что угодно. И охотно рассказывали как об обычаях, так и о взаимоотношениях между кланами.

Конечно же, не обходилось без преувеличений — воины всячески превозносили свои способности и ни во что не ставили всех остальных. Поэтому братьям — клинкам, неплохо владеющим методикой ведения допросов, пришлось проверять чуть ли не каждое слово, сказанное одним, у другого, и наоборот.

Такой подход к заполнению белых пятен в знаниях Ордена о менталитете хейсаров не мог не принести результата, и на брата Дайтера снизошло озарение — он придумал план, причем сразу из трех слоев. Да, сырой, да, несколько наивный — но реальный!

Представив себе все открывающиеся перспективы, Ансельм не смог удержаться от довольной улыбки: про Вейнар, кость в горле, не дающую Ордену двигаться дальше вот уже два лиственя, можно было забыть. Эдак к середине жолтеня…

…Поворочав идею иерарха так и эдак, глава Ордена Вседержителя открыл глаза и уставился на брата Рона:

— Значит, так: Дайтеру скажешь, что я ОЧЕНЬ доволен и счел его достойным решить более сложный вопрос — вопрос с принцем Бальдром…

В глазах иерарха мелькнуло сомнение:

— Ваше преподобие, вы хотите поручить реализацию его плана мне?

— Да…

— Дайтер может решить, что это решение — результат моих интриг…

— Не решит — пригласишь его ко мне, и я сам объясню ему свои мотивы…

— Так будет лучше… — облегченно выдохнул Рон. — Особенно если вы разрешите ему переселиться в покои брата Ламма и подарите ему пару — тройку молоденьких сестер…

— Переселю и подарю… — кивнул Ансельм. И, взглядом приказав иерарху заткнуться, подробно объяснил, как надо строить общение с изгоями.

К концу рассказа в глазах монаха появилось искреннее восхищение:

— Ваше преподобие, ТЕПЕРЬ этот план просто обречен на успех!

— Угу… Если приложить к нему голову, а не задницу…

…Через пару минут, уточнив кое — какие мелочи и разобравшись с теми обещания ми, которые надо будет дать изгоям, Рон задумчиво уставился в окно и почесал затылок:

— Получается, что мы ничего не потеряли…

— Потеряли? — не понял Ансельм. — В каком смысле?

— На днях Неддар Латирдан отправил в опалу Этерию Кейвази, и я ломал голову, пытаясь понять, через кого еще к нему можно подойти…

— Ты уверен, что это именно опала?

— Да, ваше преподобие! Говорят, что ее вещи из покоев чуть ли не выбрасывали!

— Что ж, бывает и такое… — буркнул Ансельм, шевельнул правой рукой и чуть не взвыл от вспышки боли в сломанной ключице.

— Вам плохо, ваше преподобие? — встревоженно спросил брат Рон.

— Н — нет… Хотел сесть поудобнее… — прошипел глава Ордена и в очередной раз мысленно проклял всех тех, кто был виноват в его теперешнем состоянии.

Легче от этого не стало. Наоборот — дико зачесалась кожа под многочисленными повязками, заныла рана на ягодице и пересохло во рту.

Скосив взгляд на кувшин с обезболивающим, он облизал пересохшие губы и криво усмехнулся — боль была не особенно сильной. Значит, надо было терпеть.

— Разберись, насколько сильно обижены Кейвази. Если очень, то подведи к ним брата потолковее — пусть попробует понять, на что они готовы, чтобы отомстить. Если нет — поспособствуй тому, чтобы их ненависть стала как можно сильнее…

— Как, ваше преподобие?

— Пусти слух, что ею попользовались и бросили! Причем такой, чтобы на добром имени баронессы не осталось ни одного чистого пятнышка. А когда Дамир Кейвази выйдет из себя, мы получим очень неплохого союзника…

— Сделаю… Кстати, о союзниках: как мне кажется, мы можем подтолкнуть к сотрудничеству с нами либо Уверашей, либо Голонов…

Ансельм удивленно приподнял бровь:

— С чего это вдруг?

— Три дня назад в Авероне убили главу гильдии Охранников Вейнара. По уверениям моих людей, единственной реальной причиной этого убийства может быть лишь месть за его недавнее выступление в суде…

— Что за выступление?

— Подробностей я пока не знаю… — вздохнул иерарх. — Знаю лишь только то, что Голоны винят в смерти блудного сына не кого‑то, а именно Уверашей…

— Лишних союзников не бывает… — улыбнулся Ансельм. — Поэтому разберись с причиной этой ненависти и предложи нашу помощь. Можно обеим сторонам…

— Но и Увераши, и Голоны беззаветно преданы Латирданам!

— Времена меняются… И если их преданность дала трещинку, то мы ее расширим…

Седьмой день второй десятины первого травника.

…Щелчок тетивы арбалета, короткое гудение, глухой удар — и неугомонный Итлар из рода Максудов очередной раз поднял коня в галоп, чтобы успеть подхватить на лету падающий с дерева окровавленный комок перьев.

Успел. За мгновение до того, как тельце несчастной птички коснулось высокой — по середину бедра — травы. И, гордо вскинув трофей над головой, заулюлюкал.

— Интересно, ему не надоело? — «восхищенно» глядя на летящего к нам всадника, еле слышно поинтересовалась леди Этерия.

— Судя по выражению лица — нет… — мрачно отозвалась я и постаралась не скалиться, чтобы не расстроить несущегося ко мне «героя»…

…Осадив коня перед мордой моей кобылки, Сокол привстал на стременах и взмахнул зажатой в руке тушкой:

— Услышь меня, о, кати’но’сс’ай[75]! Если ты выберешь меня, то в нашем доме никогда не переведется свежая дичь, а дети вырас тут сильными и здоровыми…