Священная ложь - Стефани Оукс

– Я тут, можно сказать, королева. Сижу дольше всех. Уже сменились три коменданта, два десятка охранниц и сотня девчонок – а я по-прежнему здесь.

Разбитые пальцы Энджел лежат на столе. Грубая кожица на костяшках рассечена, будто на лопнувшем винограде.

– А Бенни? – спрашиваю я.

– Я попала сюда, когда мне было двенадцать. И первой встретила здесь Бенни. Если меня кто и воспитывал в жизни – то это она.

* * *

На следующий день после завтрака приходит доктор Уилсон. Он оценивает новый антураж моей камеры – две мягкие игрушки и бумажного журавлика. Я недавно начала внедряться в сложную торговую систему, существующую в колонии. Энджел поделилась со мной жвачкой, которую Бенни дала ей за то, что она помогла убирать блевотину в столовой, а я выменяла ее у рыжей девчонки с татуировкой на шее на синего плюшевого медведя. Потом получила красную черепаху с выпотрошенным животом, в котором пронесли контрабанду, и бумажную фигурку – их девочка-альбинос по рекомендации психолога раздавала всем желающим.

– Здесь стало намного уютнее, – говорит доктор Уилсон.

– Я сама украсила.

– Позволь отметить удачный выбор сантехники. – Он кивает в сторону унитаза. – Нержавеющая сталь – это классика, которая никогда не выходит из моды.

Я почти смеюсь, но тут он открывает папку с моим делом и принимается листать записи.

– Слышал, среди охраны ходят разговоры про твою соседку. Говорят, она устроила драку.

– Она защищала меня! – вспыхиваю я.

Доктор Уилсон кивает.

– Ты поосторожнее с долгосрочниками вроде Энджел. Им терять нечего.

– Долгосрочниками? – переспрашиваю я.

– Энджел здесь за убийство, поэтому выйдет не скоро. Заключенные с длительными сроками часто обхаживают других девочек. А потом заставляют делать что-то для себя на воле.

– Энджел не из таких!

– Возможно. И все же не теряй голову. Тебе удалось вырваться из Общины, и это хорошо. Просто замечательно. Однако здесь тоже могут найтись люди, которые захотят тебя использовать.

– Нет… – бормочу я.

Слова доктора Уилсона задевают меня за живое. Я чувствую себя оскорбленной. Это ведь очевидно, могла бы и сама догадаться. Просто после Общины я воспринимала цивилизацию исключительно как мирную гавань, где царят мир и покой.

Однако это не так. Безопасности нет нигде.

– Когда хочешь поговорить о том, что случилось с Филипом? – спрашивает доктор Уилсон.

Я торопливо отвожу глаза.

– А что, если никогда?

– Когда-нибудь все равно придется. Он тоже замешан в деле.

Я трясу головой.

– О нем не хочу. Спрашивайте другое.

– Хорошо. – Доктор Уилсон откидывается назад. – Расскажи, как ты потеряла руки.

– Зачем? – Я картинно пожимаю плечами. – Я толком и не помню.

Он в ответ вскидывает бровь.

– Ладно. Только рассказывать буду по-своему.

– Конечно.

– И не перебивайте, – предупреждаю я.

– Постараюсь.

* * *

Когда я проснулась тем утром, в спальне от дыхания десятка сестер царила духота. На пластиковой пленке единственного окна блестели капельки воды.

Запах дыма почувствовался еще до того, как я открыла глаза. Все знали, что он означает: если из трубы Пророка поднимается багровый дым, застилая небо, значит, в эти минуты он разговаривает с Богом, слышит Его наставления и записывает их в Книгу Пророчеств.

В ожидании нового пророчества все были немного на взводе. Старались заниматься обычными делами: женщины доили коз, мужчины вырезали инструменты из древесины, но сосредоточиться было трудно – запах дыма так и шибал в нос. Иногда пророчества звучали бессмысленно: «И велено было сажать лук в большом количестве». Однако порой они меняли всю нашу жизнь. Одно сорвало нас с места и привело в эти дебри. Другие назначали дьяконов. Третьи отмеряли наказания.

Я стирала во дворе белье вместе с младшими сестрами, Мартой и Риджент (обе – копия своей матери, Вивьен), когда Пророк зазвонил в серебряный колокольчик, возвещая, что готов объявить волю Господа.

Его длинные черные одежды развевались по ветру. Дождавшись, когда все соберутся во дворе, он широким жестом раскинул руки в стороны.

– Бог обратился ко мне с указанием! Я должен взять новую жену.

Толпа выдохнула. Такое указание Пророк получал уже не раз. У него было восемь жен. Они потерянно жались к стенам, и, в отличие от других женщин, из-за юбок у них не выглядывали дети. Ни одной из жен не удалось выносить ребенка. Некоторые вытолкнули из себя кривых мертвых уродцев, каких не принял Господь.

– И женщина, которая станет моей новой женой, – продолжил Пророк, – которая будет служить Господу, которая произведет на свет чудное дитя, – это наша дорогая Минноу!

Под густой седой бородой расцвела улыбка.

Сперва я ничего не поняла. Голова была забита другим: ныли руки, растрескавшиеся от стирки на доске, ел ноздри багровый дым, а из мыслей никак не хотел уходить Джуд.

Пророк приблизился ко мне.

– Что скажешь, Минноу? Разве ты не рада?

– Нет, – дрожащим голосом отозвалась я.

Он положил руку мне на плечо и большим пальцем провел по краешку выреза.

– Разве тебе, Минноу, не приятно сознавать, что ты будешь служить Божьему посланнику? Что ты родишь детей Божественному избраннику?

Я оглянулась на толпу. Все прятали глаза. Все, кроме матери. Она стояла на другом краю двора. Из-под шляпки у нее выбилась прядь светлых волос, каких мне не досталось, а глаза, как обычно, были мертвыми. Молчаливыми и бесстрастными.

– Я не хочу за тебя замуж, – прошептала я.

Пророк улыбнулся, будто услышав шутку. Ведь выбора у меня не было. Я выйду замуж, хочу я того или нет.

– Уверен, что ты заговоришь иначе, когда в твоем чреве прорастет Божье дитя.

Я резко выдохнула и, не раздумывая, хлестнула его по бородатой щеке. Все ахнули, включая меня саму. Зажав рот ладонью, я торопливо попятилась.

Пророк тронул пальцем покрасневшую щеку. Я почти воочию видела, как в голове у него выстраивается план и разные виды пыток маршируют одна за другой солдатами на плацу: раскаленная кочерга, колодки, туго затянутые веревки…

Он сделал ко мне один шаг, другой, подался вперед и шепнул в самое ухо.

– Ты будешь моей женой!

Потом выпрямился и глянул на отца.

– Отведите ее в комнату невест. Пусть сидит там до самой нашей свадьбы, ибо та угодна Господу.

Доктор Уилсон подпирает рукой подбородок. Он ничего не записывает, только слушает. Возможно, уже знает эту историю от других жителей Общины.