От Ленина до Путина. Россия на ближнем и среднем Востоке - Алексей Васильев

Раковая опухоль экстремизма и терроризма необычайно быстро развилась в Ираке и Сирии и дала метастазы в полутора десятках стран.

На Ближнем и Среднем Востоке и в Африке произошло взрывное расширение влияния Аль-Каиды, ИГИЛ, талибов и других экстремистов. После свержения сильных светских правительств в ряде стран не осталось государственных структур, реально способных стать преградой на пути джихадистов. Лишь восстановление власти военных в Египте вызывало умеренный оптимизм. Ливийские события способствовали распространению экстремизма, разгулу терроризма, резкому увеличению оборота оружия и транзита наркотиков и мигрантов в Сахаро-Сахельском регионе. Новый импульс получили группировки «Боко Харам» в Нигерии, Аль-Каида в Магрибе, сомалийский аш-Шабаб. Филиалы ИГИЛ, соперничая с талибами, укрепились в Афганистане, появились в Юго-Восточной Азии и республиках Центральной Азии, на российском Северном Кавказе.

Ближний Восток, в первую очередь Ирак и Сирия, превратился в 2015 году в военный, идеологический и финансовый магнит, притягивающий джихадистов со всего мира – французов, бельгийцев, британцев, американцев, тунисцев, ливийцев, саудовцев, а также россиян, узбеков, казахов, уйгуров. К. Филлипс называет цифру – 30 тыс. иностранных боевиков-джихадистов в Сирии770, примерно совпадающую с российскими оценками.

Столицей «халифата», земли которого джихадисты собирались «расширить», был объявлен сирийский город Ракка, но будущей столицей должна была стать Мекка. Угроза уже дышала в затылок правящему клану Саудовской Аравии.

США, еще год назад собиравшиеся бомбить Б. Асада, сколотили в сентябре 2014 года международную коалицию, чтобы наносить удары по позициям ИГИЛ в Ираке и Сирии. Результат был пока обратный: в ходе бомбардировок гибли также мирные жители, а лидеры террористических группировок приобретали популярность и призывали объединяться против врагов – и Запада, и США, и России, и Китая.

Под ударами были Ливан, Турция, Иордания, Йемен, Мали, ЦАР, Нигерия, Сомали. Террористы стали представлять угрозу не только для региона, но и для Европы, России, США.

Поставив задачу убрать очередной светский режим, Вашингтон и его союзники помогали антиправительственным силам, какой бы идеологии те ни придерживались. Краткосрочные цели совпадали. Отсюда и попытки временно «обелить» боевиков, рассчитывая на их успех, а дальше «приручить» их, хотя опыт Ливии или Афганистана говорил об обратном. Отсюда и стремление подключить международные гуманитарные структуры к направлению помощи именно в районы, занятые боевиками под лозунгом необходимости «спасать мирное население от голода и эпидемий». Интеллектуальная, мыслящая оппозиция, которая действительно могла бы участвовать в выработке путей демократизации той или иной страны, выдавливалась на обочину политического процесса.

«В итоге сложилась ситуация, когда США сами в определенной мере попали под влияние созданной ими же картины происходящего, начав оперировать в этой фальшивой системе координат, – пишет М. Ходынская-Голенищева. – Это проявилось в принятии ошибочных решений, в непродуманной линии. Не нужно быть большим экспертом, чтобы понять: если бы правительство Б. Асада в Сирии пало, то страну ждали бы джихадистский хаос и угроза государственности, как в Ливии и Ираке, и у Дамаска не было бы эффективных структур для того, чтобы бороться с террористами, – ведь разогнаны прежде всего были бы армия и силовые структуры. Однако новая, идеологически заряженная цель ослепляет, «память» о безнаказанности за свои действия в прошлом продолжает толкать на неверный путь, и все это выливается в новые ошибки, в стремление обелить джихадистов, поделить их на «хороших» и «плохих», объяснить их поведение «отчаянием» и «ненавистью» в отношении диктатуры – в общем, изобрести любые предлоги, дабы «прикрыть» тот факт, что им с Западом «ненадолго по пути». Все это лишь ведет к ослаблению потенциала международного сообщества в борьбе с террористической заразой»771.

Псевдореальность, созданная западными и аравийскими СМИ и информационными технологиями, воздействовала и на поведение западных и ближневосточных лидеров. Они не хотели воспринимать реальную угрозу: в случае слома государственной структуры и поражения армии режима в Сирии установилась бы такая же власть (безвластие) джихадистов, как и в Ливии, а дальше были бы Ливан и Иордания, а потом и Саудовская Аравия.

«Заангажировавшись в самом начале кризиса произнесенным устами своих лидеров тезисом о том, что «Б. Асад должен уйти», он [Запад], по сути, сам поставил себя в безвыходное положение, – пишет М. Ходынская-Голенищева. – Отступать без потери лица было невозможно. Сдача позиций означала бы демонстрирование всему миру, что западные государства блефовали, что они не способны добиваться поставленных геополитических целей. Джихадисты стали наиболее организованной и хорошо вооруженной силой «на земле»772.

29 декабря 2014 года по иску Генеральной прокуратуры Верховный суд РФ признал организацию «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) террористической международной организацией и запретил ее деятельность в России773.

Оговорюсь, что феномен ИГИЛ – его идеология и структура – требует своего объяснения, анализа и специального исследования, выходящего за рамки избранной автором темы. В предварительном плане автор этих строк считает и ИГИЛ, и Аль-Каиду, и ан-Нусру, и талибов – незаконными, отвратительными детьми глобализации, точнее, глобализации в тех формах, в которых она осуществлялась. Исламистский экстремизм – это крайняя, обреченная на конечную неудачу идеология протеста против политических, социальных, моральных ценностей Запада, навязываемых иногда «мягкой», иногда «жесткой» силой в чуждой им цивилизационной среде.

Пока же действия джихадистов бросили вызов всей мировой цивилизации, в том числе России.

Все это и предопределило российское военное вмешательство в Сирии в надежде вырезать раковую опухоль терроризма в этой стране и не допустить или ограничить распространение ее метастазов, а одновременно – сохранить, пусть и реформированный, светский режим и добиться политического урегулирования.

30 сентября 2015 года примерно в 13 часов по багдадскому времени – то есть в 14 часов по московскому – в посольстве США в Ираке появился генерал-лейтенант Сергей Кураленко, представитель Генштаба Вооруженных сил России. Он встретился с американским военным атташе по вопросам безопасности полковником Хади Петро и проинформировал его, что через час российская авиация начнет наносить удары по позициям ИГИЛ в Сирии.

В этот момент российские бомбардировщики с полной боевой нагрузкой уже выруливали на взлетные полосы авиабазы Хмеймим в Сирии.