От Ленина до Путина. Россия на ближнем и среднем Востоке - Алексей Васильев

Четвертый раз вето было применено в мае 2014 года. На этот раз французский проект предполагал перенос сирийского досье в Международный уголовный суд. У России были сомнения в беспристрастности этого суда. Ведь в Ливии ни одного ливийского джихадиста, даже если он был в крови с ног до головы, не привлекли к ответственности. Судить сирийских боевиков было делом практически невыполнимым ввиду отсутствия у них единого командования. Под прицелом опять находилось руководство страны.

И все же в работе ООН было немало позитивных моментов. Удалось принять деполитизированные решения по гуманитарным вопросам. На время передачи гуманитарной помощи сирийские власти старались договариваться с боевиками о временном прекращении огня. Такие локальные перемирия Совет Безопасности ООН поддерживал после настойчивых требований российской стороны755.

По инициативе России было принято заявление Председателя Совета Безопасности ООН, в котором речь шла о недопустимости сделок по покупке нефти с захваченных джихадистами территорий.

Резолюции СБ ООН № 2170 (август 2014 года), 2178 (сентябрь 2014 года) и 2199 (февраль 2015 года) стали большим достижением деполитизированного сотрудничества государств на антитеррористической платформе и необходимости коллективного противостояния общим угрозам. В документах признается трансграничный характер терроризма, решительно осуждаются действия радикальных группировок в Сирии и Ираке. Важно, что от всех государств требуется принять меры по недопущению разрастания террористической угрозы, включая запрет на финансирование, торговлю нефтью и нефтепродуктами с ИГИЛ и Джабхат ан-Нусрой, идеологические аспекты (борьба с подстрекательством к актам, мотивированным экстремизмом и нетерпимостью), соответствующие шаги на национальном уровне. Резолюции поощряют углубление международного и субрегионального сотрудничества между государствами в контртеррористической сфере, включая обмен информацией об иностранных боевиках-террористах. Все эти решения СБ ООН вырабатывались во многом с подачи России, а некоторые – по ее инициативе.

Правда, в течение трех лет западные партнеры России уходили от обсуждения, а особенно от принятия резолюций по совместной борьбе с террористической угрозой. Когда терроризм из угрозы превращался в действие, иногда достигалось понимание России с западными партнерами. Фатального раскола в СБ не было, хотя на самом деле мир уже скатывался к рецидиву холодной войны в связи с событиями на Украине и в Крыму.

Совет ООН по правам человека (СПЧ), сформированный в основном из представителей стран Запада и их союзников, действовал в их интересах. От него трудно было ждать объективности. Так было в ходе событий в Ливии, то же проявлялось и в Сирии.

Всегда и во всем виноватым был режим Б. Асада. Неоднократно Совет принимал резолюции, осуждавшие официальные власти в Сирии до расследования преступлений, до выяснения, кто был виновен. Привлекать внимание к преступлениям вооруженной оппозиции было невыгодно для западных стран. Достаточно вспомнить убийства в местечке Аль-Кусейр в июне 2013 года. Тогда западные государства – противники Дамаска, монархии Персидского залива и Турция обвинили режим в этих преступлениях. Но за год расследования выяснилось, что убийства совершили исламисты, и тогда эта тема перестала интересовать и Совет по правам человека, и западные СМИ.

Обычно, упомянув «между прочим» тот факт, что боевики нарушают права человека, давать адекватную характеристику действиям вооруженной оппозиции представители США и их союзников все равно отказывались. Речь шла о зверствах в отношении мирного населения, казни религиозных деятелей, изгнании из домов христиан, курдов, езидов и др., создании рынков рабов, убийствах ооновских гуманитарных работников. Зато режим всегда был обвиняемым.

Дальше дело было налажено. Со ссылкой на заявления верховного комиссара ООН по правам человека (а заявления готовились западными сотрудниками секретариата ООН) выражалась «глубокая озабоченность» «репрессивными действиями сирийского режима». Члены СПЧ, «обеспокоенные ситуацией», требовали принятия срочных мер, чтобы «остановить кровавого диктатора». «Продавив» необходимую резолюцию в Совете ООН по правам человека и «проштамповав» ее на Генассамблее ООН, «друзья Сирии» начинали «штурмовать» Совет Безопасности ООН. А тем временем СМИ стран Запада и их союзников внушали зрителям и читателям, что «Россия и Китай одни заблокировали резолюцию, которую поддерживает «весь мир», мол, «весь мир» – за, Россия и Китай – против.

«Представители России неоднократно подчеркивали контрпродуктивность и даже опасность линии Совета ООН по правам человека на избирательную критику одних государств и игнорирование нарушений прав человека в других, – пишет М. Ходынская-Голенищева. – Однако членами Совета были в том числе и страны, которым на тот момент нужно было превратить орган в политическую «дубину», встроив его действия в усилия по изоляции отдельных правительств. В сирийском контексте речь шла не о борьбе за права человека, а о «правозащитном сопровождении» конкретных политических целей. Ни одно решение Совета не позволило остановить деградацию ситуации в области прав человека в Сирии, ни одна резолюция не была направлена на поддержку межсирийских переговоров или объединение международного сообщества на платформе необходимости остановить бесчинства джихадистов. Рассмотрение сирийского вопроса в СПЧ показало, что Совет превращается из инструмента по защите прав человека в трибуну для шельмования неугодных режимов. А вкупе с истеричной кампанией в СМИ, давлением в СБ, односторонними экономическими санкциями и подпиткой деньгами и оружием повстанцев такая политика, по разумению США и их союзников, способна в конечном итоге привести к желаемому результату – смене режима извне под гуманитарно-правозащитным предлогом»756.

Необходимо подчеркнуть, что речь здесь идет о событиях начала сирийского конфликта. Оценка происходивших в Сирии событий верховным комиссаром ООН по правам человека иногда менялась, в том числе с приходом в 2014 году в качестве нового главы СПЧ иорданца З. бен Раад аль-Хусейна, не пожелавшего закрывать глаза на засилье экстремистов в антиправительственных силах в САР.

«Работа СМИ государств, поставивших задачу смены режима в Сирии, проходила по отработанной схеме, – пишет М. Ходынская-Голенищева. – Именно так – однобоко, с налетом истерии и сенсационности, агрессивно и с обвинительным уклоном – подавались сюжеты в ходе событий в Югославии 1999 года, Ираке 2003 года и Ливии 2011 года. Более всего антисирийская информационная кампания напоминала ту, которая велась западными и некоторыми арабскими СМИ по Ливии»757.

Логическая цепочка сводилась примерно к следующему: «Народ хочет демократии; кровавый режим убивает народ, который хочет демократии; надо помогать народу добиваться демократии; для этого надо убрать диктаторский режим; убрать тирана цивилизованному мировому сообществу мешает «недемократическая» Россия»758.

СМИ были мобилизованы на то, чтобы доказать, будто бы Асад является «нелегитимным» и его нужно как можно скорее сбросить. Мало кто мог позволить себе высказать иную точку зрения, хотя Б. Асад 29 апреля 2014 года был вновь избран президентом впервые на основе альтернативного голосования.