Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

– В прошлом Ник наговорил немало глупостей, но сейчас его попросту оклеветали. Тоби Локвуд, который работал с нами прежде, ненавидит Николаса. Вот он и решил свести с ним счеты.

– Правда? – На простодушном лице Нетти отразилось величайшее недоумение.

– Чистая правда, клянусь тебе.

– Подтверждаю, – подхватил Барак.

– Тоби Локвуд теперь в большой силе, – вскинув бровь, протянул Нетти. – Он умеет читать и писать, да и голова у него хорошо варит. Но ничего, капитан Кетт во всем разберется.

– Надеюсь, – вздохнул я и вновь обратил свое внимание на сцену.

Представление близилось к концу. Лорд и леди, оставшиеся в пустом доме, ругались, решая, что же им теперь делать.

– Жена, впредь тебе придется позабыть о нарядах, – изрек муж. – Все твои красивые платья мы продадим, а ты будешь одеваться, как супруга простого пастуха.

Дамочка пронзительно заверещала, после чего произошло нечто необычное: кукловод бесцеремонно перевернул марионетку вверх ногами и стащил с нее роскошное платье, под которым оказалось еще одно – убогое и рваное. Удивление публики достигло предела, когда точно так же он поступил и с головой куклы: выяснилось, что под головой леди скрывается другая, всклокоченная голова бедной женщины. Зрители отчаянно били в ладоши и буквально ревели от восторга. Я ощутил, как некая смутная мысль промелькнула где-то на задворках моего сознания. Каким-то образом это было связано с делом Болейна. Однако Саймон, восторженно толкнувший меня в бок острым локтем, не дал мне додумать ее до конца.

– Мастер Шардлейк, вы видели? Вот так ловко! Ну до чего же это было здорово, правда?

– Да, Саймон, это было великолепно, – кивнул я, так и не сумев поймать за хвост ускользнувшую мысль.

Представление закончилось, марионетки принялись раскланиваться. Кукловоды поднялись из-за ширмы и тоже поклонились. Наградой им был шквал аплодисментов.

Овации стали стихать; внимание толпы теперь было направлено в другую сторону. Я заметил молодого человека, что-то оживленно говорившего; вокруг него начали собираться слушатели. Приглядевшись, я узнал Эдварда Брауна. Мы с Бараком поспешили к нему. Опасаясь, что с Джозефиной произошло какое-то несчастье, я схватил его за руку повыше локтя:

– Эдвард, что случилось?

– Наши осведомители сообщили, что королевский посланник выехал из Лондона и во весь опор мчится в Норидж, – выдохнул Браун. – Скоро он и его свита будут в Ваймондхеме. Городской совет уже извещен о его приезде, в городе ведутся приготовления. Мы узнали все это от слуг, работающих в богатых домах. Среди них немало наших друзей.

– А капитан Кетт знает о скором прибытии королевского посланника?

– Я только что сообщил ему.

– Значит, к нам приедет посланник, а не комиссия? – спросил кто-то.

– Да. И он направляется в Норидж, а не в лагерь. Но очень может быть, что посланник этот везет ответ на наши требования! – возбужденно сверкая глазами, добавил Эдвард. – Я слышал, что в другие лагеря тоже были посланы королевские герольды.

– Может, он и привезет ответ, – едва слышно пробормотал Барак, теребя свой протез. – Вот только я не уверен, что ответ этот придется нам по душе.

Эдвард, сообщив свою новость, намеревался без промедления вернуться в Норидж. Я попросил его задержаться на несколько минут и рассказать, как обстоят дела в городе.

– Кое-где вспыхивают стычки, но ничего серьезного, – усмехнулся он. – Джентльменов освистывают и толкают на улицах, срывают с них шляпы и все такое. Некоторые парни развлекаются, показывая им голые задницы.

– Как поживает Джозефина? И маленькая Мышка?

– Мышка стала румяной и пухленькой благодаря деньгам, которые вы нам дали. А вот Джозефина вся извелась. Из-за этих волнений в городе и разговоров о том, что ждет всех нас, бедняжка не знает покоя. Боится, что дело дойдет до резни на улицах, и каждый день вспоминает о тех ужасах, которые пережила в детстве. Мне постоянно приходится уходить из дому, и, когда жена остается одна, она буквально места себе не находит. Я пытаюсь ее успокоить, но тщетно.

– Тревогу Джозефины можно понять, – вздохнул я.

– А вот у вас, сэр, вид прямо-таки цветущий, – заметил Браун. – Не ожидал, что вы так быстро поправитесь.

– Да, как ни странно, спать на куче папоротника нравится моей спине больше, чем нежиться на перине, – рассмеялся я. – Теперь мне не приходится целыми днями сидеть за письменным столом, и это тоже идет ей на пользу. Если бы не проклятая жара, я бы чувствовал себя превосходно.

– Да уж, жара порядком всем надоела.

С этими словами Эдвард поклонился и чуть ли не бегом припустил назад в город.

Вечером несколько человек собрались у откоса, чтобы полюбоваться на раскинувшийся внизу Норидж. Вид оставался таким же прекрасным, как и прежде, лучи закатного солнца золотили шпили городских церквей. Как всегда по вечерам, караульные посты были усилены новыми стражниками, вооруженными луками и пиками. Капитан Майлс расхаживал туда-сюда, проверяя, в каком состоянии пушки, сухой ли порох и достаточно ли ядер. В ту ночь никому не спалось, ибо люди знали, что утром прибудет королевский посланник. Бо́льшая часть жителей лагеря пребывала в радостном ожидании, однако никто не был уверен в том, что ответ будет благоприятным. Лежа в своей хижине, мы с Бараком то и дело слышали топот копыт – это гонцы спешили в церковь Святого Михаила.

Назавтра обстановка стала еще более напряженной. Осведомители сообщали, что городской совет ожидает прибытия королевского посланника с часу на час, однако он так и не появился. На следующее утро, двадцать первого июля, о герольде по-прежнему не было ни слуху ни духу. Мы с Бараком обычно не ходили на утреннее богослужение, но тут отправились к Дубу реформации вместе со своими соседями. Птицы весело щебетали, порхая в пожелтевшей от жары траве и в ветвях деревьев.

У дуба собралась огромная толпа. Преподобный Коннерс перед началом службы сообщил, что королевский посланник должен приехать в самом скором времени. После этого он начал читать молитвы. Я внимательно наблюдал за ним. Этот высокий худой человек был известен своей приверженностью идеям общего блага и стремлением решить любые проблемы мирным путем. В каждом его слове, в каждом взгляде ощущались глубокая искренность и доброта. Для проповеди он избрал отрывок из Евангелия от Матфея: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби».

– Какую бы новость ни принес посланник, – сказал Коннерс, – он может нелицеприятно отозваться о лагере и даже назвать его обитателей бунтовщиками и предателями. Именно так поступали герольды в других лагерях. Возможно, – продолжил преподобный, – нам придется пойти на некоторые уступки. Как бы то ни было, каждый предстоящий шаг следует обдумать самым тщательным образом.