Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

class="p1">Из суждения хорошо видно, что Конфуций не афиширует категорию Дэ, как это имело место в раннем Чжоу, а говорит об этом Дэ как бы «под прикрытием» Дао: «Но не с помощью своего Пути (Дао) достигай (дэ) этого». Еще раз скажем (уже в который раз!), что иероглиф дэ, который он использует, является омонимом Дэ-благодати, и что в Раннем Чжоу эти иероглифы были взаимозаменяемы именно в значении Дэ. И понятно: ка́к можно использовать Дао для того, чтобы разбогатеть, пребывая на духовном пути? У Конфуция Дао не является особой философской категорией, как у приверженцев Дао Дэ цзина. Но ведь и у даосов Дао тоже невозможно «запрячь в упряжку» собственного желания. А Дэ – это действительно та «личная» сила, которую можно попытаться использовать для изменения внешнего мира и своей собственной судьбы. Вот Конфуций и предупреждает своего потенциального ученика: «Но не с помощью Дэ достигай богатства или бедности, если тебе покажется, что, возможно, богатство или, напротив, бедность более располагают к Дао».

Это суждение является свидетельством тому, что среди учеников неоднократно возникали споры: что́ лучше содействует успешному пути, который предлагает им Учитель – богатство или бедность? С одной стороны, все ученики знали: Вэнь-ван, Чжоу-гун и другие были очень богатыми людьми, и именно им подражает Конфуций. А с другой, большинство из его учеников – это бедняки, да и сам Конфуций тоже не богат. Более того, по отзывам Конфуция именно самый бедный из учеников – тот, кто умер рано, – достиг большего в этом Пути. Молодости свойственен максимализм, поэтому ученики, воодушевленные проповедью Конфуция, готовы были в этот момент или отказаться от своего богатства, или приложить все силы для того, чтобы стать богатыми и улучшить перспективы своего Дао.

Конфуций говорит это для всех тех, кто Дэ еще не получил, и кто полагает, что, получив Дэ, им можно будет воспользоваться, как «волшебной палочкой» или «Золотой рыбкой» из одноименной сказки А. С. Пушкина. Серафим Саровский как-то сказал своим девушкам-монахиням, что он мог бы даже золу обратить в золото, и это золото отдать им, – но только это не будет полезно. С помощью какой волшебной силы Серафим предполагал это сделать? – Наверное, только с помощью Дэ. Для информации следует упомянуть, что все то, что жертвовали Серафиму просители и прихожане – золотыми и серебряными монетами и драгоценностями (на огромную сумму денег) – он в конце своей жизни отдал этим монахиням на содержание их монастыря. Тот, кто реально получает Дэ, никогда не станет использовать благодать в каких-то корыстных целях: например, для того, чтобы стать хоть немного богаче. Всем же тем, кто надеется на «Золотую рыбку», – Дэ не даруется.

Конфуций уже не в первый раз заменяет чжоуский иероглиф Дэ на омоним дэ. В данном случае он «упаковал» это в «обертку» Дао. И это понимает далеко не каждый из его слушателей. Но иначе поступить Конфуций просто не может. Это еще раз показывает, что к его времени окружающий мир – включая мир «верхов» княжеств – принципиально изменился: открытый разговор о «благодати-Дэ» стал бы не только непонятен, но скорее всего, был бы высмеян, как глупые фантазии. К этому времени Дэ превратилось в какую-то достаточно лживую «добродетель», в то время как Дао даосов уже «подняло свою голову».

В этом суждении впервые четко зафиксировано различие между человеком-Жэнь и Цзюнь-цзы. Из суждения видно, что главной целью для любого последователя Конфуция должно быть становление Цзюнь цзы, а Жэнь – это только длительный этап, предшествующий (и не только!) достижению конечной цели. Без практики Жэнь Цзюнь цзы никогда не состоится, и Жэнь, само по себе, – это, скорее, «ученическое состояние». Но именно это состояние становится со временем тем «воздухом», которым ежесекундно дышит Цзюнь цзы.

Смысл иероглифического письма многогранен, и фраза Цзюнь цзы у чжун (именно в таком порядке следуют иероглифы в тексте) без последующих слов означает буквально: «Цзюнь цзы не умирает», т. к. чжун – это не просто «завершение», но в первую очередь «конец жизни», «смерть», «умереть». И несомненно то, что Конфуций предполагает также и этот контекст: не человек-Жэнь, а именно Цзюнь цзы становится «духом верха» и поэтому «не умирает». Скорее всего, Конфуций, высказывая суждение, после этих своих слов сделал намеренную паузу, и его ученики не могли не обратить на это внимание, и весьма задумались над смыслом этой далеко не однозначной для них фразы. Любой человек, хоть немного понимающий разговор Конфуция, воспримет эти слова именно так.

В конце суждения мы видим еще один интересный иероглиф – цзао. Мы его перевели как «*стать устроенным, совершенным». Кстати сказать, он имеет еще одно древнее значение: «*совершать жертву предкам», – и именно такой человек имеет перспективу «стать совершенным». А что это такое в графическом выражении? Иероглиф цзао состоит из двух знаков: ключа «дорога» (или «продвигаться вперед») и знака гао, который в древности означал «обращение к духам при жертвоприношении» (О. М. Готлиб, стр. 125). И как видно из текста суждения, Конфуций подобный «путь к совершенству» основывает на собственном жизненном опыте.

У нас остался один невыясненный вопрос: что это за иероглиф дянь, который мы перевели как «опрокинуться»? В качестве существительного этот иероглиф имеет значение «темя», «макушка», «вершина (напр., горы)». Но в качестве глагола он в древности использовался в выражении «опрокинуться, упасть ничком». И понимание фразы би дянь пэй у самого Конфуция было «объемным», т. е. далеко не однозначным. Для внешнего или «зрительного» восприятия – это «подняться (головой) к самым вершинам (гор), где тебе откроется необозримый (широкий) горизонт».

Для более глубокого понимания – а именно оно здесь превалирует – речь идет о том внутреннем опыте постижения «форм» духовного мира, когда в человеке вдруг что-то мгновенно «опрокидывается» – в части восприятия обыденного окружающего пространства. Происходит мгновенная «смена декораций», и человеку «вдруг» открывается то неземное, что завораживает своим неописуемым величием, нетленностью и радостью. Судя по тексту, у Конфуция это дянь является прямым аналогом греческого глагола метаноэо из проповеди Христа о Царстве. Это не означает того, что уровень «духовного скачка» у Конфуция и у Христа один и тот же. Но любое изменение «орбиты духа» у человека всегда происходит через подобный опыт «опрокидывания». И Конфуций, как всегда, безупречно отобразил этот процесс в иероглифической форме.

Суждение 4.6

4.6. Почтенный (цзы) сказал (юэ): «Я (во) еще не (вэй) видел (цзянь) такого [человека], кто (чжэ) любит (хао) предстояние духам верха (Жэнь), и кто (чжэ) считает бедой (э, т.ж. «*несчастливый день») [состояние] не (бу) Жэнь