Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

говорит Конфуций в предыдущем суждении, никогда в нас не состоится. Евангельское «Царство» начинается с человека-Жэнь. Мы в последнем суждении говорили, что у человека-Жэнь должен быть «мир в душе». Но при наличии мира человек не может «ненавидеть», а если он все-таки продолжает ненавидеть или даже испытывать неприязнь, значит, этого мира в его душе нет, и соответственно, – он не Жэнь. Или одно, или – другое.

Древнее значение «спорного» иероглифа у – это «*дата, сулящая зло» или «*несчастливый день», который определялся гаданиями. Тот, кто попадал в такую ситуацию, как правило, выглядел «несчастным». А в человеческой природе – таких жалеть. Отсюда другие древние значения – «*жалеть», «*щадить». И только позднее этот иероглиф приобрел значения «зло», «болезнь», «ошибка», «ненавидеть», т. е. все то, с чем человек не хотел бы встречаться в своей жизни. Все эти значения входят в категорию тех нежелательных событий, которые случаются в «*несчастливый день».

О каком «добре» и о какой «жалости» говорит Конфуций? Он говорит не о том добре и той жалости, – которое делается, и какая чувствуются одним человеком по отношению к другому в конкретных жизненных обстоятельствах. Хотя и это тоже обязательно присутствует. Но главное «добро» человека-Жэнь заключается в том, чтобы открыть глаза другому человеку на тот мир, в котором мы живем, и на тот Путь, который избавит человеческую душу от нежелательной посмертной участи. И только по этой причине Конфуций в суждении 4.1 заявляет, что следует искать поселение, в котором живет Жэнь. Сама по себе практика Жэнь – без учета всего того, чем она вызвана и с чем связана – это «утренняя зарядка с гантелями».

Иероглиф у встретится нам в очередном суждении. Первоначально он произносился как у и имел значения «*несчастливый день», «*дата, сулящая зло», «*жалеть», «*щадить». Со временем его произношение изменилось на э и он стал означать «зло», «злое дело», «дурной поступок». При этом рисунок иероглифа э не изменился, а прежние значения у него исчезли.

Суждение 4.4

4.4. Почтенный (цзы) сказал (юэ): «*О если бы (гоу) [человек] стремился (чжи, т.ж. «воля», «желание») к (юй, универсальный предлог) [состоянию] Жэнь! (конечное и, подчеркивающее восклицательный оттенок сказанного). [Тогда у него] не было бы (у) *несчастливых дней (у, т.ж. «*дата, сулящая зло»)».

В этом суждении мы видим тот же самый иероглиф у, который традиционно переводится как «зло». Удивительно получается у этих «переводчиков». С одной стороны, в суждении 4.3 у них человек-Жэнь может «ненавидеть человека», а с другой, в 4.4 – Жэнь «не сделает зла». Или по представлениям этих людей ненависть – уже не зло? Запутались совсем наши «переводчики».

Древние китайцы были всегда суеверными, и всегда гадали, – на костях методом прожига, на листьях тысячелистника, на цветах. Все это впоследствии вылилось в создание уникальной для всех цивилизаций мира «Книги гаданий» (букв. «Книга перемен») – И-цзин, которая была причислена к конфуцианским каноническим текстам. Но это произошло уже после Конфуция – и создание, и появление «Книги перемен». Поэтому тот фрагмент суждения 7.17, который «переводчики» трактуют так, что Конфуций жалеет о том, что не уделил этой книге И-цзин больше внимания – это, бесспорно, вымысел. Учитывая то, что мы сейчас разбираем суждение, непосредственно связанное с «гаданиями», целесообразно остановится на вопросе упоминания И-цзина в Лунь юе подробнее.

Вот что пишет по этому поводу известный советский китаист Н. Т. Федоренко в книге «Древние памятники китайской литературы» (Издательство «Наука», Главная редакция восточной литературы, М.: 1978):

Стр. 229, 230. Сам Конфуций не считал «Ицзин» выражением своих идей… Не располагает наука достоверными основаниями для утверждения и того, что «Ицзин» создан Вэнь-ваном, основателем династии Чжоу, в XII в. до н. э., и Чжоу-гуном, его сыном и престолонаследником, чьи имена овеяны легендой и обожествлены древнекитайской традицией. Литературные источники свидетельствуют о том, что эта версия, истоки которой восходят к глубокой старине, усиленно проповедовалась конфуцианством, движимым стремлением к возвеличению правителей прославлявшейся им древности.

Стр. 152. В вопросе об отношении Конфуция к «Ицзину», например, до настоящего времени продолжается спор из-за разночтения иероглифического знака «и» в литературном памятнике «Лунь юй». В одном случае этот знак расшифровывается двумя словами – «Книга перемен», а в другом – иероглиф с тем же звучанием, но иным смыслом – словом «также». Таким образом, сентенция Конфуция истолковывается либо: «Учитель сказал: “Если прибавить мне число лет, то пятьдесят лет для изучения “Книги перемен” нельзя считать большой ошибкой”», либо же: «Учитель сказал: “Если прибавить мне число лет, то пятьдесят лет для учения также нельзя считать большой ошибкой”».

Подобные трудности и сложности расшифровки древнекитайского текста помимо изложенного вызываются также тем, что в процессе переписки допускались искажения, описки, замена одних иероглифов другими, нередко с одинаковой фонетикой, но разной семантикой. Наконец, по разным причинам во многих древних памятниках возникали иероглифические лакуны, которые в различные эпохи заполнялись не методом научной реконструкции текста, а скорее по наитию комментаторов, как то подсказывалось им не только эрудицией, но и субъективностью их воззрений.

Кстати сказать, и известный уже читателю В. И. Крюков тоже заявляет о достаточно поздней датировке книги И-цзин. Сразу же скажем, что сам Конфуций, за исключением этого спорного фрагмента из суждения 7.17, о книге И-цзин нигде не высказывается, что может свидетельствовать только о том, что ее в это время или вообще не существовало, или она его нисколько не интересовала. Ведь мы же видим, например, его очевидный интерес к книгам Ши-цзин, Шу-цзин и каким-то записям о ритуале. Об И-цзине он не говорит ни слова, и в контексте рассмотрения всего Лунь юя это для читателя должно выглядеть вполне обоснованным.

И все же растолкуем читателю все это немного поподробнее. Для объяснения обратимся к древней практике гадания китайцев на панцирях черепах и костях животных методом прожига кости раскаленным прутом. Сначала, по примеру иньцев, также точно гадали и чжоусцы. Зачем? – Хотели получить ответ от духов о том, как им поступать в тех или иных случаях. И по направлению трещин на кости определяли волю духов. Это и есть «хрестоматийный» пример всякого гадания, к которому относится, в том числе, и метод гадания книги И-цзин, со случайным расположением «триграмм», но также и более поздние гадания на тысячелистнике. Но затем чжоусцы научились получать иной «ответ» от духов, чем прежнее случайное расположение трещин. И именно этим объясняется тот факт, что древний способ гдания методом прожига в Чжоу полностью исчезает. Почему? Ведь почитание духов в Чжоу оставалось прежним.

Ответ не является