Не бойся полюбить - Уинифред Леннокс

— Не знаю, Джулия. Наша дочь отличается чрезмерной самостоятельностью. Ничего удивительного не будет, если она вдруг позвонит и объявит, что улетает в Британию прямо оттуда.

— Мне это нравится. Я сама такая. Но я, наверное, увижусь с ней, я еще не собираюсь уезжать в Штаты.

Однако Джулия переценила себя, полагая, что потрясение прошло совершенно бесследно. Им с Джорджем пришлось вернуться в Штаты, на свое ранчо.

Джулия стала плохо спать, ей мерещились кошмары, ей казалось, что мать Пипы, гигантская гепардиха, обмотала ее длинным хвостом и душит. Джулия просыпалась в горячем поту.

Джордж втайне от жены встретился с психотерапевтом, совершенно точно зная, что Джулию к нему не вытащить. Врач дал ему точные указания, которые Джордж начал исполнять тотчас.

Однажды на закате он усадил Джулию в кресло-качалку на веранде их ранчо в Калифорнии. Он налил ей двойную порцию скотча, потому что врач посоветовал дать ей выпить не просто что-то расслабляющее, но того напитка, с которым у Джулии связано чувство абсолютной уверенности, что он безупречен.

— Посмотри-ка, твой любимчик Джонни Уокер прибыл в наши края. — Джордж поставил бутылку виски перед Джулией. — Давай окажем ему гостеприимство.

Джулия захлопала в ладоши.

— О, дорогой, наконец-то и ты стал проявлять склонность к чему-то настоящему!

— Если человека учить чему-то всю жизнь, то можно выучить. Особенно имея наставника вроде тебя.

— Какой ты покладистый, Джордж. К чему бы это?

Джулия внимательно посмотрела на мужа, а он заметил в глубине ее синих глаз беспокойство. Казалось, она произносит слова, но думает о другом, о том, что ее никак не отпускает.

— Я знаю, о чем ты думаешь, дорогая, — тихо проговорил Джордж, когда они, выпив, наблюдали за уходящим за гору солнцем. — Пообещай мне сделать так, как я попрошу.

Джулия улыбнулась.

— А разве я когда-то не выполняла твои просьбы? Вспомни…

— И ты вспомни. Вспомни все. Как ты споткнулась, обо что споткнулась. Какого цвета была трава. Что ты увидела и чего ты на самом деле испугалась. Это ведь была всего-навсего кошка, правда?

— Да… Кошка. У которой я захотела отнять котенка. — Джулия усмехнулась. — Она имела полное право разорвать меня.

— Конечно, потому что ты в ее глазах была негодяйкой.

— Я и на самом деле негодяйка. — Джулия печально улыбнулась. — Но я люблю ее детеныша. Я забочусь о нем.

— Да, мать Пипы простила тебя, дорогая, я уверен. Да она просто благодарна тебе за все.

Джордж погладил жену по руке. Красивая рука, пальцы ровные, длинные, нет и намека на подагрические узелки. Вот только кожа выдает возраст и эти желтые пятна, как на шкурке Пипы.

Джулия покрутила бокал, потом протянула его Джорджу и потребовала:

— Еще полпорции.

Джордж безропотно налил. Она выпила и засмеялась.

— Мой дорогой Джордж, если ты хотя бы на минуту допустил, что я понятия не имею, чьи слова ты сейчас повторяешь, то ты глубоко ошибаешься. Твоя толстокожая и самоуверенная натура не способна родить столько тонких нематериальных мыслей. Ты забыл, видимо, что я врач.

— Ты не врач, ты хирург.

— Который всегда решает сам, как поступить с тем, что несовместимо с жизнью пациента: отрезать и выбросить или зашить, не трогая. Так вот, можешь больше не трудиться, я вырезала свой страх и выбросила его в мусорное ведро…

Внезапно Джордж выдернул из кармана пневматический пистолет и отсалютовал длинной очередью этот счастливый момент.

— Ур-р-ра! — закричал он.

Вынырнув из воспоминаний, Джулия шумно вздохнула и открыла глаза. Солнце почти зашло за горизонт, как тогда, после салюта, который устроил Джордж. И надо признаться, что вместе с тем закатом ушел страх из души Джулии навсегда.

— Ваш чай, Джулия. — Эмма направлялась к ней, неся на маленьком подносике чашку зеленого чая.

— Эмма, посиди со мной.

— С удовольствием. — Эмма опустилась на траву подле Джулии.

— Скажи мне честно, чего именно хочет Кэрри?

— Она мечтает о своем деле. Хочет заработать денег и открыть туристическое бюро, направлять любителей охоты и рыбалки к отцу.

— А что, очень верная мысль, молодец девочка, — похвалила Джулия.

И подумала, что ничего лучшего она не хотела бы услышать.

«Боинг» стремительно набирал высоту, и у Кэрри заложило уши. Она тупо смотрела на мерцающие огни большого чужого города, которые становились похожими на звездочки, и ей вдруг показалось, что она больше не понимает, где земля, а где небо.

В чем дело? — спросила она себя. Неужели это первое разочарование в твоей жизни? Ведь нет? И ты сама знаешь, что все проходит. Со временем. Тебе ничего и делать не надо — время идет и все уносит, пыталась успокоить себя Кэрри.

Подушечкой указательного пальца она вытерла слезинку, готовую сорваться с ресницы.

Почему Люк не сказал, что между нами стоит не только его профессия, которую я, как теперь поняла, не могу принять? Между нами есть еще женщина, Мэрион, которая гораздо лучше, чем я, подходит на роль жены пастора.

— Люк, это она? — спросила Кэрри после службы, когда они вместе выходили с церковного двора, а Мэрион обогнала их и тихо попрощалась.

Мэрион смотрела только на Люка, и в глазах ее стояла не только укоризна, а что-то еще. Тоска? Боль? Такие глаза бывают у смертельно раненного животного.

Кэрри похолодела, она-то знала, на что способен даже раненый заяц: ударом задних ног он может выпустить кишку у замешкавшегося охотника, причем не самого хилого.

Кэрри, придя в церковь, увидела сияющие глаза этой девушки, глаза цвета осеннего неба, устремленные на Люка. Всю проповедь Мэрион не дышала и не сводила с него глаз, внимая каждому слову: в тот день ее отец, пастор Мэттью, разрешил Люку обратиться к прихожанам со своим словом.

На глазах Мэрион стояли слезы восторга, она слышала в каждом звуке, произнесенном Люком, истинное откровение, а Кэрри ловила себя на том, что видит спектакль, который разыгрывается на двух сценах сразу. Она не собиралась делиться своими мыслями с Люком, но и себя тоже не желала обманывать.

— Терпение в удовлетворении желаний, — вещал с кафедры красавец Люк, — это свойство зрелого человека. Но во имя зрелости каждому предстоит самоотверженный труд.

Кэрри исподтишка обвела глазами собравшихся. Неужели эти люди сами не знают того, о чем говорит Люк? Неужели подобная банальность — новость для них? Откровение? Кэрри поймала взгляд Мэрион, и ее осенило, о чем эта девушка думает. Она-то давно созрела, чтобы удовлетворить свои желания. Они написаны на лице, они в изгибе ее рта, который готов раскрыться и впустить язык возлюбленного…