Не бойся полюбить - Уинифред Леннокс

Да пошел ты к черту! — мысленно обратилась она к звонившему. Если ты такой святой или… святая?

Кэрри замерла от пришедшей в голову мысли. Сердце гулко застучало. Кажется, она знает, кто стоит за этими звонками. Ну конечно, это месть раненого зайца!

Она решительно направилась в душ. Вода всегда помогала ей успокоиться. Кэрри встала под мощную струю, подставив под нее ноющий затылок и шею. Вода ударяла по напряженным мышцам, снимая тяжесть, а мозги, словно освобожденные от тисков, начинали работать. Мыло пахло сандалом, ей вспомнилась Индия. Тот случай, когда они вместе с отцом и супругами-американцами охотились на гепардов. Надо спросить у отца, прижился ли гепарденок, стал ли настоящим охотником?

Кэрри терла себя жесткой щеткой, а перед глазами была та сцена. Без ложной скромности она признавалась себе, что лишь ее мгновенная реакция спасла пожилой американке жизнь.

Так неужели ее реакция не поможет ей спасти свою собственную жизнь, которую она хочет провести с Люком?

Она любит Люка, он любит ее, а когда двое любят друг друга, они всегда найдут выход из положения, даже из самого трудного. Пусть даже этот выход станет искать кто-то один. Другой все равно оценит его решительность, хотя бы со временем.

Кэрри растирала тело жестким белым полотенцем, когда снова зазвонил телефон.

Ну и пускай себе звонит, злорадно подумала Кэрри, убирая прилипшие к лицу мокрые волосы.

Он звонил не умолкая.

Выругавшись, она сняла трубку и бросила раздраженно:

— Алло!

— Кэрри? Что случилось? Ты не отвечаешь. Так долго ехала?

Люк.

— Да… То есть нет…

— Ты куда-то заезжала? — требовательно спросил он.

— Нет. Я была в ванной.

— Понятно. — Голос Люка стал нежным и мягким. — Ты так хорошо пахнешь… Я это чувствую. Как бы я хотел оказаться сейчас рядом с тобой.

— Можешь приехать.

— О нет, у меня сегодня полно дел на всю ночь.

— Как жаль.

— Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи, любимый.

Но ночь спокойной быть не обещала.

Стоило Кэрри положить трубку, как телефон снова зазвонил. Тот же голос просипел ей в ухо:

— Некоторые следуют за долларом, а не за Иисусом. Запомни.

— Да пошел ты куда подальше! — заорала Кэрри и добавила пару крепких выражений.

Они достали ее. Ну что ж, сами напросились…

На ночь Кэрри завалила телефон тремя подушками и обмотала длинным шелковым шарфом. Отключить она его не могла.

С того дня Кэрри смотрела на прихожан иначе, ей хотелось вычислить, кто терзает ее звонками, потому что теперь они донимали ее каждый вечер. Конечно, звонила не сама Мэрион. Наверняка ее друзья, ее защитники, те, кто хочет, чтобы Кэрри поскорее убралась отсюда и перестала мутить воду, как считали они.

День ото дня Кэрри чувствовала все большую напряженность, ей казалось, теперь она исходит даже от Люка. Он походил на человека, который разрывается надвое. Но когда они оказывались в постели, Люк становился прежним. Он горел от страсти, он зажигал Кэрри, и если у Кэрри и были какие-то сомнения, правильно ли она поступила, приехав в Америку, то они испарялись.

В ту ночь она приснилась себе обнаженной. Это был странный сон: будто она, совершенно нагая, заглядывает в окно своего дома и видит, что все вещи вынесены, стены ободраны, все готово к ремонту. Она слышит чей-то голос, который советует ей:

— Выброси из себя все, что накопилось. Ты избавишься от этого навсегда. Ты обновишься, как обновится твой дом. В нем будут белые стены, сверкающие чистотой окна, в нем будет жить радость.

Кэрри открыла глаза и посмотрела на часы. Воскресное утро, в одиннадцать начнется служба. Кэрри неслась по улицам стремительно, будто за ней гналась банда негодяев, она боялась опоздать.

Служба уже началась, церковный дворик был пуст, под тихим ветерком шевелились кусты, подстриженные, как теперь знала Кэрри, Люком. Кэрри вошла в церковь, когда пастор Мэттью уже вещал с кафедры своим хорошо поставленным голосом:

— В этой священной книге — разум Бога, величие человека, осуждение нераскаявшихся и вечное счастье верующих во Христа. Ее учения святы, ее заповеди обязательны, ее истории правдивы, ее решения непреложны. Читайте ее, чтобы быть мудрыми, верьте ей, чтобы быть в безопасности, применяйте ее, чтобы быть святыми. В ней — свет, который вас направит, пища, которая вас поддержит. Она — залог веры христианина. Иисус — ее тема, наше благо — ее замысел, а слава Бога — ее венец.

Его голос обволакивал, стекал как патока, прихожане смотрели на пастора не отрываясь и походили на детей, которых кормят с ложечки.

Взгляд Кэрри скользил по лицам собравшихся, кое-кого она уже знала, потому что Люк просил ее помочь женщинам из материнского центра сортировать теплые вещи для малоимущих, собранные прихожанками. Кто мог ей звонить? Кэрри по-прежнему затруднялась сказать точно, чей был голос, мужчины или женщины.

После речи пастора прихожане могли задавать вопросы, высказываться, и Кэрри ждала момента. Наконец ее миг наступил. Она вышла в проход и под изумленными взорами прихожан вдруг почувствовала себя той маленькой девочкой, которая испугалась пастора, колотившего по кафедре кулаком, и призналась в этом публично, чем потрясла всех собравшихся.

Кажется, ей уготовано тот опыт повторить. Кэрри знала, что поступает не по чину, но ей было все равно.

— Святой отец, — обратилась она к Мэттью, сделав ударение на слове «отец», давая ему тем самым понять, что видит в нем не столько служителя Святого Престола, сколько отца Мэрион.

В церкви воцарилась такая тишина, что было слышно чириканье воробьев за толстыми стенами. Кэрри чувствовала на себе десятки пар глаз, а взгляд Люка ее просто обжигал. Она понимала, что внутри него бушует пожар, который сейчас, в эти минуты, сжигает его карьеру, его прошлую жизнь. Она старалась не смотреть на Люка.

— Святой отец, — повторила Кэрри, — я хочу спросить вас, изучившего все тонкости Библии, того, кто обучает других людей понимать ее. Что означают фразы: «Сатана и ангелы способны изменить свою внешность», «Мир превратится в огненное море», «Некоторые следуют за долларом, а не за Иисусом»? Откуда взяты эти фразы? Просветите меня.

Неожиданно для себя Кэрри взглянула на Люка и поразилась: его глаза смеялись. Так что же, внутри него нет никакого всепожирающего пламени?

Ни один мускул на лице Мэттью не дрогнул, пастор величественно кивнул и произнес:

— Дочь моя, мне неведомо, откуда вами почерпнуты эти строки…

— Позвольте мне объяснить вам, — довольно неучтиво перебила его Кэрри. — Эти строки и множество других мне зачитывают ваши прихожане по телефону. Я благодарна им за стремление образовать меня, чтобы полюбить Его. Но знаете ли, никакая любовь не снисходит сама собой. Даже любовь мужчины и женщины требует большого труда.