P.S Бывшие - Виктория Вашингтон

— Мы знакомы, — лучезарно улыбается Лина, протягивая мне руку. — К тому же, мы одногруппницами были, до недавних пор, — добавляет она, чем полностью подтверждает слухи об уходе из университета.

Всех присутствующих этот факт достаточно сильно удивляет.

Но как-то быстро об этом вовсе забывается, и мы идём на прогулку по здешним окрестностям.

Лёша предлагает идти по пляжу и, оказывается, неспроста. Всего через двадцать минут увлекательных рассказов о знакоместе Лины и Лёши, любуясь ночным небом и песчаным берегом, мы будто бы добираемся до другой местности.

Отчётливо вижу неподалёку отели, которые привлекают своим светом, заполненные шезлонгами береговые линии и даже слышу играющую музыку.

Как только мы приехали, это место показалось мне самым тихим и спокойным на всей планете, а оказывается в нескольких километрах здесь вовсю кипит жизнь.

— Похоже на дорогой курорт, — удивляюсь такой роскоши.

— Так и есть, — отзывается Влад. — Оборот денег летом здесь нереальный.

— Но ведь здесь всего лишь озеро. Неужели людям не проще отправиться к морю? — размышляю с той стороны, что ехать летом отдыхать на море привычнее.

— Чего только виды стоят. Туристы едут за классными фотками, которые не отличишь от фотографий, сделанных на островах, — объясняет, растягивая губы в улыбке.

В этом он полностью прав. И ещё картину дополняет чистейшая вода. Я бы тоже, зная об этом месте, предпочла бы отдых тут.

— Замёрзла? — неожиданно спрашивает Фирсов, видимо, заметив, как я протираю оголенные плечи.

Нужно же быть такой глупой и не взять с собой какую-то кофту. Было ведь время.

— Вовсе нет, — отрицательно качаю головой.

От лёгкой прохлады ведь ещё никто не умирал?

Вздрагиваю, когда на плечи ложится кофта, полностью пропахшая его одеколоном.

Влад, в свою очередь не говорит ни слова, будто сам не понимает, для чего это сделал, продолжает идти.

Я же торможу на секунду, чтобы укутаться в его одежду и вдохнуть такой родной аромат.

Надеюсь, это для всех остаётся незамеченным.

Прогулка по пляжу выдалась классной – это я поняла ещё до того, как она закончилась.

Если не считать волны грусти, которой меня накрыло не с чего.

Сидя на берегу озера, прямо на песке, Лёша с Владом наперебой рассказывают какие-то забавные истории из своего детства. И не только. Фирсов ещё вспоминает несколько забавных ситуаций, в которых фигурировала я.

Улыбка не сходит с губ в эту секунду, и, когда я поднимаю взгляд на Влада, понимаю, что вижу в его глазах то же тепло, что и раньше.

Табун мурашек тут же пробирает всё тело, но затем сменяется пронизывающимся дуновением холодка.

Всё потому что его взгляд не длится долго. Будто вспомнив что-то, продолжая смотреть в мои глаза, улыбка исчезает с его лица, и он отворачивается. По-прежнему продолжает рассказывать историю, но его голос уже не наполнен такой искрящейся радостью. Теперь в нём преобладают грустные ноты. Хотя, вряд ли кто-то из сидящих вообще смог уловить эмоциональную смену, которая только что перевернула всё внутри меня несколько раз.

Следующую историю начала рассказывать Анита. Как ни странно, она была связана с Владом.

— Мы поломали правую руку в один день, — со счастливыми глазами заявила она. — Тогда Влад сказал мне никогда не лазить по деревьям, а я не послушалась. Хотела быть такой же бесстрашной, как он, и в итоге добралась едва не до верхушки дерева, к тому моменту, как Фирсов это заметил. Сердце оборвалось в груди, когда ветка под ногами треснула и я полетела вниз, награждённая кучей царапин и сломанной рукой, при тяжёлом приземлении.

По её голосу очевидно, что воспоминания приносят радость, несмотря на то, что в тот момент, ей было больно.

— Домой Влад нёс меня на руках, постоянно повторяя, какая я бестолковая. Замолчал только тогда, когда из-за поворота на нас выскочила бешеная бездомная собака. Скорость, с которой он мчал в ту секунду, не сравнить ни с чем. Наверное, ему стоило тогда заняться вовсе не бегом, а плаваньем. Влад спрятал меня где-то на высоком выступе, куда собака допрыгнуть не могла, а сам побежал дальше, потому что не успел залезть следом. Нашёл убежище лишь когда добежал до ближайшего дерева и вскарабкался на него. Пёс пробыл около нас недолго, так как учуял для себя новое развлечение в паре проходящих неподалёку мальчишек. Лишь тогда удалось ощутить облегчение. Правда, ровно до тех пор, пока Фирсов не начал спускаться с дерева и ветка не треснула, оповещая своим страшным звуком, что ничего хорошего ждать не стоит. По дороге домой ни я, ни Влад не могли успокоить смех, после его фразы «кажется я тоже руку сломал». Зато, бестолковой больше не называл.

Я прекрасно знала эту историю. Из-за сломанной руки Влад пропустил важные соревнования по плаванию. Только совсем точно не знала, что в этой истории фигурировала ещё и Анита.

Думаю, всё потому что, Фирсов рассказывал это уже тогда, когда к его «подруге» я испытывала крайнюю неприязнь и была уверена, что он ни в какую не хочет этого замечать. Оказывается, ещё как замечал и специально опустил упоминания о ней, рассказывая мне о своей сломанной руке.

Вздрогнув от того, что в кармане завибрировал телефон и, встав с песка, отхожу от компании, присаживаясь в стороне.

Иона, как всегда, вовремя. Будто имеет какой-то датчик моего настроения, который даёт сигналы, когда оно бесповоротно, словно с обрыва, катится вниз.

Хватаюсь за звонок, как за спасительную соломинку, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Но, что очень важно, не предаться самокопанию. В этом мои навыки просто превосходны, но, похоже, давно пора перестать трепать свои нервы в поисках той причины, по которой наши отношения с Фирсовым пошли под откос.

Иона звонит ненадолго, просто убедиться, что со мной всёв порядке. Но даже после окончания нашего разговора, не нахожу силы обратно вернуться к компании. По берегу разносится их заливистый смех, но никак не находит отклик в моей груди.

Всё потому, что слишком неприятно поддаваться этому всему. Создаётся ложное впечатление, что, как минимум, у нас с Владом всё ещё есть шанс что-то исправить. Но очевидно ведь, что о таком даже думать не стоит. Слишком опасно и нереально.

— Почему не возвращаешься? — вздрагиваю, когда голос Фирсова раздаётся за спиной.

Уже через считанные секунды, он присаживается рядом со мной.

— Ночное небо красивое, — говорю первое, что приходит в голову.

— Отличается чем-то от того, что находится всего в пару метрах? — вопросительно приподнимает бровь.

— Да, — заявляю так уверенно, будто сама верю в то, что говорю.

Конечно же, небо не отличается. Отличается моёпотрёпанное душевное состояние и ненужные мысли, которые так и норовят снова и снова возвращаться в моменты, которые давно стоило забыть.