P.S Бывшие - Виктория Вашингтон

Только где-то на задворках сознания мелькает мысль о том, что, вполне возможно, Влад за эти полгода достаточно уверенно встал на ноги. Вероятно, в отличие от меня, его мнение уже могло измениться.

— Зря, очень зря. У таких прекрасных родителей получились бы невероятно красивые дети, — по-доброму заверяет он.

От таких слов становится одновременно бесконечно тепло и щемяще грустно.

Он, думаю, бесспорно прав, но жаль, что на практике мы уже никогда не узнаём этого наверняка.

Кто-то переводит тему, и за столом начинается обсуждение погоды. Отчего-то создаётся впечатление, что теперь эта пара будет не такими желанными гостями в доме Фирсовых-старших. Но может это просто моёглупое предположение.

Боковым зрением вижу, что Анита, сидящая сбоку от Влада, начинает негромко ему что-то рассказывать.Настроение тут же катится вниз без какой-либо видимой причины. Пора привыкнуть, что это моя обычная реакция на Аниту во всех её проявлениях. Кажется, девушке даже не нужно ничего делать, чтобы продолжать раздражать меня лишь своим существованием.

Фирсов никогда не давал мне повода для ревности. Как и я ему. Тем не менее самые громкие ссоры в нашем доме происходили именно из-за подобной заразы. Нонсенс, не иначе.

— Твои любимые ананасы, не хочешь попробовать? — подкалывает Анита Фирсова, натягивая губы в улыбке.

— Он их терпеть не может, — с безразличием и так же негромко для остальных произношу я.

«Так же, как и я тебя» — проскальзывает в мыслях.

— Да что ты? — Анита удивляется и ошарашенно распахивает глаза. — Будто я это не знаю. Не умеешь воспринимать шутку – не лезь в разговор, — как по мне, говорит не агрессивно, но её взгляд явно недовольный.

— Анита, спокойнее, — голос Влада звучит строго.

— Что не так я сделала? Разве моя вина в том, что Романа лезет в чужие разговоры? — девушка не повышает голос, говорит по-прежнему спокойно.

— Для неё это не «чужие разговоры», как ты выразилась, — продолжает он, прожигая её недовольным взглядом.

— Если для тебя она не чужая, с чем я могу весомо поспорить, то для меня именно такая. Поэтому мне неприемлемо, чтобы она влезала в мой разговор с тобой.

— Достаточно, Анита, — от его тона даже по моей коже пробирает неприятный холодок.

Кажется, в эту секунду на нас обращают внимание все остальные, хотя до этого спокойно говорили о чём-то отстранённом.

— Мы с Романой пойдём, — Фирсов первый встаёт из-за стола и помогает встать мне. — Мы хотели ещё прогуляться.

Недовольные вздохи и прощания, но всё-таки через минуту я полной грудью вдыхаю воздух свободы, когда мы выходим из зала.

— Извини, — говорю я, следуя за Фирсовым.

Его массивная спина тут же замирает на месте, и он оборачивается.

— За что? — бросает удивлённый взгляд на меня.

— Ты не должен был ссориться с Анитой. Я и правда влезла не в своё дело, — говорю от чистого сердца.

Иногда нужно уметь признавать свои косяки. Моё предвзятое отношение к Аните вовсе не повод для того, чтобы портить между ними отношения.

К тому же, какое право я имею на это, если вдруг между ними и правда больше, чем просто дружба?

— Она могла промолчать, Романа. Даже если где-то ты была не права. Тебе не за что извиняться.

«Но я бы тоже могла промолчать и не лезть в ваш разговор» — почти срывается с моих губ, но тут из столовой выходит брат Влада.

— Не сильно спешите на прогулку? Подождёте минут двадцать? — спрашивает он с непривычной озорной улыбкой на лице.

— А в чём причина? — вопросом на вопрос отвечает Фирсов.

— Сейчас она придёт, и всё поймёшь, — подмигивает он.

Кажется, никогда не видела его настолько в отличном расположении духа.

Два года назад

Целый месяц прошёл с нашего первого поцелуя с Владом. Сколько всего их произошло за это время? Абсолютно точно не счесть. Создаётся впечатление, что больше тысячи. Его губы к этому моменту я знала даже гораздо лучше, чем свои.

Сначала даже страшно было так сильно растворяться в человеке, ведь мы не отходили и не отлипали друг от друга совсем. Просто перестали существовать для всех, кроме бабушки Влада.

Настолько неконтролируемо хорошо нам было вместе.

Скорее всего, именно поэтому Фирсов ни капли не сомневался в своих действиях, когда после первой ночи, которую мы провели вместе, принял серьёзное решение.

— Почему ты остановился? — непонимающе обернулась к нему, ставшему посреди проспекта.

— Нам сюда, — он уверенно показал взглядом на дворец бракосочетания.

Конечно же, просто игра слов. Не дворец вовсе, а обычное государственное здание с виду.

— Зачем? Тоже будем какие-то книги перебирать? — улыбаюсь, вспоминая, как мы до ночи просидели в библиотеке, узнавая друг друга всё лучше.

— Я хочу, чтобы ты стала моей невестой, Романа. Прямо сейчас.

Вчера я стала «женщиной», как любят говорить в сторону тех, кто лишился невинности.

И этот факт пока ещё был таким диким и непонятным, словно обухом по голове.

Но вопреки этому чувству, я летала на седьмом небе от счастья. С Владом всё казалось правильным до неприличия. Даже самые откровенные вещи.

— Ты шутишь, — неверяще хлопаю глазами, на задворках сознания понимая, что вовсе нет.

Вот для чего попросил взять с собой документы.

Влад молчит и ждёт, пока я в полной мере осознаю, что никакой шутки нет.

— То есть как это? Почему ты хочешь пойти сюда именно со мной? — растерянно спрашиваю, не понимая его желания.

Хотя, признаться честно, сама же просто немного дезориентирована, но на самом деле, тело заливает теплом и любовью к этому человеку настолько, что уже готова беспрекословно согласиться.

— Потому что уверен в том, что мне нужна именно ты, — судя по тону, и правда ни капли не сомневается в собственных словах.

И я уверена, что хочу попробовать. Но в голове так не вовремя мелькает неодобрительный взгляд матери. Она ведь с меня кожу живьём спустит, если узнаёт, что я выхожу замуж.

Только вот в следующую секунду, когда Влад приближается и касается своими губами моих, всеостальные страхи растворяются в невесомости.

Почему нет, если да? Ведь я и правда каждой клеточкой тела ощущаю, что хочу этого.

В голове творится чёрт пойми что, но когда женщина с красивой улыбкой говорит:

— Подпишитесь тут, и жду вас ровно через месяц.

Едва не ощущаю, как взрываются праздничные фейерверки.