Подвенечное платье - Наталья Кашина

было в том, что платьев у Анфисы было всего три: одно, подаренное классной дамой перед прибытием на службу в дом Еремеева, и два простых шерстяных, купленных девушкой в прошлое воскресенье после того, как экономка выдала ей первое жалование. Денег на покупку очередного платья, да еще и такого, в котором было бы не стыдно появиться в одном из самых модных домов Петербурга, у Анфисы просто-напросто не было.

Успокоив себя рассуждениями о том, что от гувернантки многого ждать и не будут, и что нет смысла стараться произвести впечатление на людей, с которыми ей вряд ли придется встретится вновь, Анфиса решила, что на отложной воротничок с нарядными манжетами, дабы несколько украсить простое платье, оставшихся у нее денег может и хватит. Придав себе некоторой уверенности подобными рассуждениями, она твердо решила сходить в обеденное время в ближайшее к дому Еремеевых ателье, куда и так давно собиралась, чтобы спросить, не шили ли они копию подвенечного платья для Тани, но так и не дошла из-за внезапного возвращения купца.

Самым большим огорчением для Анфисы суждено было стать реакцией Сони на ее просьбу вместе сходить в ателье. Стоило девушке лишь подойти к подруге и попросить об одолжении, как обычно приветливая Соня тут же отстранилась, заявив, что у нее много работы и времени на то, чтобы прогуливаться с Анфисой по городу и тем более готовить ее к званному ужину, попросту нет. Анфису больно ранил ответ подруги. Но няня довольно ясно дала понять, что ее оскорбила просьба Анфисы, и гувернантке ничего не оставалось, как идти одной.

Пожертвовав ради этого обедом, Анфиса отправилась на Большую Конюшенную, где еще в прошлый свой визит в магазин мадам Лаврентьевой заприметила большую красочную вывеску с надписью “Ателье”. В окне дома на втором этаже было как раз выставлено белое свадебное платье, и Анфисе отчего-то казалось, что если Татьяна и шила реплику подвинечного наряда Марии Васильевны, то, несомненно, именно здесь.

– Доброго дня. Что вам будет угодно? – обратилась к Анфисе очаровательная барышня в белоснежном фартучке и с не менее белоснежной улыбкой. После откровенно недружелюбного приема мадам Лаврентьевой, Анфиса оказалась не готова к такому обращению и не сразу нашлась что ответить. Барышня в фартучке еще раз улыбнулась: Сударыня ищет что-то конкретное? Или желает заказать у нас пошив какого-нибудь предмета гардероба?

Придя в себя, Анфиса наконец-то ответила:

– Скажите, пожалуйста, шьете ли вы подвенечные платья?

– Да, разумеется.

– А не в вашем ли ателье сшили подобный наряд?

Анфиса развернула перед девушкой эскиз платья, обнаруженного ею под кроватью Татьяны. Служащая ателье внимательно присмотрелась к наброску, а после попросила у Анфисы подождать и скрылась за шторами в комнате, где, судя по всему, трудились швеи. На мгновение сердце Татьяны наполнилось надеждой, но спустя несколько минут девушка вынырнула из-за штор и с сожалением сообщила, что подобного платья в их ателье не изготавливали, однако, если Анфиса согласится на небольшое изменение в конструкции шлейфа, их швеи с радостью возьмутся за заказ.

– Покорно благодарю, признаться меня интересует именно это платье. А что не так со шлейфом? Возможно, эскиз вышел не очень точным?

– Видите ли, шлейфы … – девушка старательно искала замену выражению «давно вышли из моды», чтобы не ранить чувства потенциальной клиентки, – … являются данью уважения другой эпохе, и, боюсь, у нас нет мастера, способного изготовить что-то подобное. Быть может вы могли бы обратится в ателье на Литейном? Говорят, там работает портниха, в прошлом служившая при театре и способная изготовить любую конструкцию.

Анфиса задумалась. Литейный – это довольно далеко от дома Еремеева, и вряд ли Татьяна могла ездить туда на примерки. От раздумий ее снова отвлек вопрос дружелюбной служащей ателье:

– Могу я еще чем-нибудь вам услужить?

Анфиса растерялась. Ей все еще были нужны воротничок и манжеты, но она уже успела краем глаза заметить цены в этом месте и понимала, что ей это будет не по карману. Однако, отметив расположение к ней служащей, все же спросила, достав принесённое с собой шерстяное платье:

– Мне бы очень хотелось чем-нибудь его украсить. Вы не могли бы мне что-нибудь предложить?

К удивлению Анфисы, девушка не отказала, а снова скрылась за шторами и вернулась уже со свертком, из которого выглядывало кружево.

– Полагаю, это должно вам подойти, нам пришлось отпороть воротник, так как клиентка сочла его недостаточно белоснежным. Если вы согласитесь сами его накрахмалить и пришить на платье, то я, пожалуй, смогу уступить его за полцены.

Анфиса была рада, что в этот момент других посетителей в ателье не было. Внимательно осмотрев воротник и даже обнаружив вместе с ним небольшие манжеты, она убедилась, что и то и другое в приличном состоянии и не требует штопки, Анфиса от всей души поблагодарила девушку, расплатилась и отправилась обратно в дом купца.

Уже уходя, она обратила внимание, что готовые платья в этом ателье упаковывают в квадратные, а не в круглые коробки. Пожалуй, если Татьяна и шила свадебное платье, делала она это в другом месте.

***

Всю следующую ночь Анфисе пришлось провести за кипячением и накрахмаливанием кружева. Заниматься этим ранее ей не доводилось, а потому весь процесс занял уйму времени, но вечер у Кайсаровых того стоил. Только под утро, пришив воротничок и манжеты, а после отпарив все платье целиком, Анфисе наконец-то удалось немного вздремнуть.

Утро следующего дня далось девушке тяжело, за завтраком она откровенно клевала носом, а потому невероятно обрадовалась, когда купец неожиданно заявил, что послеобеденных занятий сегодня не будет, так как он самолично решил свозить детей на прогулку за город. Эта восхитительная новость означала, что Анфиса сможет спокойно собраться к ужину и даже, возможно, вздремнуть перед ним часок-другой, что в нынешнем ее состоянии было совершенно необходимо.

Но понежиться в пастеле после полудня Анфисе не удалось, стоило ей после обеда прийти в комнату, как в дверь постучали. На пороге стояла Соня. Руки девушка смущенно убрала за спину, глаза были опущены. Анфиса молча отошла от двери, давая няне возможность войти. Соня выглядела жутко виноватой, и, хоть Анфису очень обидели слова подруги, сказанные вчера, но она заметила, что няня пришла мириться. А потому без лишних слов обняла ее за плечи, прежде чем та начала извиняться.

– Ты же мне все-все расскажешь по возвращении, правда?

– Обязательно, в мельчайших подробностях.

Послеобеденный сон был отложен. Девушкам было что обсудить. Ни одной из них не доводилось бывать на приемах, а фантазировать вдвоем было куда интереснее. Cоня пришла не с пустыми руками, она принесла щетку и помаду для волос, и даже штук сорок шпилек. Оказывается, ее отец трудился цирюльником, в основном он, конечно, брил бороды и завивал