Подвенечное платье - Наталья Кашина

Александр, как и она сама, в чем-то подозревает Еремеева, и присматривается к нему, надеясь заметить в поведении что-то необычное.

***

Спустя несколько дней одно чрезвычайное происшествие действительно заставило Анфису заподозрить Еремеева в жестокости. Случилось это, когда экономка подала хозяину какой-то конверт, сообщить о котором, по всей видимости, требовалась намного раньше. Не стесняясь в выражениях, купец с четверть часа распекал нерадивую экономку за оплошность, после чего запретил ей принимать хоть какие-то письма от его имени, велев в его отсутствие сразу же передавать всю корреспонденцию Александру.

В гневе Еремеев был страшен, казалось, вокруг него сгущалась туча, из которой то и дело молниями выстреливали самые обидные и точно попадающие в цель слова. К своему удивлению, Анфисе даже стало жаль Глафиру Матвеевну. При всей нелюбви девушки к этой высушенной как сухофрукт особе, ей было сложно поверить, что какое-то письмо может послужить достаточной причиной для такого гнева.

Весь день после инцидента Анфиса, как и все прочие в доме, предпочитала не попадаться Еремееву на глаза, но неизбежно наступило время ужина, и девушке пришлось снова спуститься в столовую.

Экономки за столом не было, сидели лишь Еремеев и, по всей видимости, только что вернувшийся из торгового дома Александр. Анфиса с Лизой зашли в комнату, когда разговор между мужчинами уже начался:

– Как же это так, Петр Иванович? Никакого уведомления от Кайсарвова к нам в контору до сих пор не поступило.

– В том то и дело, что договор с Кайсаровым заключен не на торговый дом, а лично со мной, так сказать, в частном порядке и под личную мою гарантию. Не поверишь, басурманин этот и уведомление прислал, как положено, ровно за месяц на мое имя, еще и подписал «Моему старейшему другу». Глафира, чтоб ей вконец пусто было, решила, что письмо это к делам отношение не имеет, а потому в Москву мне его пересылать не стала. Она бы и сегодня о нем не вспомнила, если бы из дома Кайсаровых не пришло напоминание об ужине в честь их с супругой годовщины.

– Так, может, это наш счастливый случай? Если вы сами лично к нему придете, он не посмеет отказать…

Купец, весь день пребывавший в самом отвратительнейшем расположении духа, сжал правую руку с вилкой в кулак, но, взглянув в распахнутые от страха глаза дочери, сдержался и медленно разжал пальцы:

– Не могу я сейчас на людях показаться. Пока исчезновение Татьяны – это только слухи. Мерзкие, но слухи. Если я появлюсь у Кайсаровых, вопросов избежать не удастся. Ты к нему поедешь.

Желание купца держать исчезновение Тани в секрете показалось Анфисе крайне странным. Она была уверена, что чем больше людей будут в курсе происшествия, тем выше шансы, что Татьяну рано или поздно удастся найти. Но купец, видимо, действительно верил, что Татьяна сбежала из дома по собственной воле и, вероятно, надеялся утаить происшествие от общества и попытаться спасти репутацию дочери.

Александр равнодушно кивнул.

– Когда состоится ужин?

– Послезавтра. Сегодня пришло письмо с напоминанием, чтобы уточнить число гостей. Cамо приглашение доставили еще до моего возвращения.

Анфиса с трудом понимала, о чем шла речь, но чем дольше она вслушивалась в разговор мужчин, тем очевиднее становился масштаб проблемы. Кайсаров – крупнейший в Петербурге, да и пожалуй, во всей империи поставщик выделанной кожи. У него торговый дом Еремеева уже много лет заказывал кисеты и прочую упаковку для экзотических специй, чая и кофе. Фирменная упаковка Еремеевых стала отличительным знаком его товаров и менять ее в преддверии рождественских праздников, учитывая обширную географию предприятий, не представлялось возможным.

Договор между Кайсаровым и Еремеевым был заключен на десять лет, и срок его истекал ровно в этом месяце. По словам Еремеева, Кайсаров, как и положено, ровно за месяц уведомил купца об окончании действия договора, но из-за отсутствия Еремеева в городе и ошибки экономки ответа на свое письмо так и не получил. Таким образом, перед предприятиями Еремеева встала угроза огромных убытков, не говоря уже об ударе по доброму имени купца. Ведь игнорировать письма уважаемых соседей по гильдии —первый шаг к тому, чтобы в следующий раз самому не дождаться ответа на свои предложения.

Таким образом, Еремеев поставил перед управляющим практически непосильную задачу – во-первых, за день подготовить договор, который был бы не слишком разорительным для Еремеева и в то же время достаточно привлекательным для Кайсарова, чтобы заключить его, несмотря на нанесенную обиду А во-вторых, еще и лично добиться подписания документов прямо на празднике в честь годовщины супружеской жизни Кайсарова.

Анфиса была буквально поражена происходящему в то время как Александр демонстрировал поразительное спокойствие, правда лишь до того момента, пока Еремеев не произнес:

– И вот еще что, Саша, не стоит тебе на ужин одному идти.

Купец очень внимательно посмотрел на Анфису, которая одновременно прислушивалась к разговору мужчин и в то же время вполголоса беседовала с Лизой о значении перспективы в городских пейзажах.

– Анфиса Алексеевна, можем мы с Александром Ивановичем попросить вас об одолжении?

Девушка отвлеклась от беседы с воспитанницей, хотя, скорее, сделала вид, что отвлеклась. Все внимание ее и так в большей степени было приковано к разговору Еремеева с управляющим.

– Не окажите ли вы нам честь, отправиться в эту пятницу на ужин в дом купца Кайсарова?

Анфиса чуть не раскрыла рот от изумления. Кайсаров, может, и не был так богат, как Еремеев, но имел репутацию куда более светского человека, крупного мецената и покровителя благотворительных обществ. Обрусевший потомок татарских князей, он славился любовью к искусству, а попасть в салон его супруги было пределом мечтаний многих столичных модников. Для Анфисы побывать на ужине в доме Кайсаровых было равносильно дебюту в обществе, о котором девушка не смела даже мечтать.

Между тем, по-своему истолковав замешательство гувернантки, Еремеев начал ее уговаривать:

– Понимаете, тут вопрос очень деликатный. Видите ли, наш Александр Иванович – жених каких мало, и каждый, хоть что-то понимающий в нашем деле купчишка норовит сосватать ему своих дочерей. А их у Кайсаровых, что слив в урожайный год. Другое дело, если он заявится под руку с вами. Можно будет рассчитывать, что неуемные мамаши оставят его в покое, и он сумеет-таки улучить время, чтобы переговорить с хозяином дома. Одним словом, вы нас очень обяжете, если согласитесь.

Александр посмотрел на Анфису, вопросительно приподняв бровь в одной только ему свойственной язвительной манере. По всей видимости, его как-то задела нерешительность Анфисы.

– Да, конечно. Почту за честь, – выдавила из себя девушка.

Сказав это, Анфиса непроизвольно потянулась к бокалу с водой. Обычный, казалось бы, ужин обернулся для нее самым неожиданным образом.

***

Когда восторг от приглашения на вечер к Кайсаровым прошел, его сменила тревога. Все дело