Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню - Вера Камша

– Досадно.

– Бергеры сочли так же и предложили отправиться к ним. Ну мы и отправились, заодно и для тренировок кое-что раздобыли.

– Это оно и есть? – живо заинтересовался Руппи, припоминая ночной разговор про пляски со склочным, но непобедимым стариканом.

– Не вполне, но сойдет. – Савиньяк, не откладывая, принялся разматывать ткань. Не то чтоб аккуратно, Бруно б не понравилось. – Две пары, на всех хватит; можно хоть сейчас заняться. Вы как?

– Идея мне кажется интересной, – Придд принялся неторопливо разворачивать второй сверток. – Время есть, мы не голодны, но и не слишком сыты, а пить и говорить приятней вечером. Нельзя не учитывать и того, что вы с Клаусом откровенно расположены к действиям.

– Я тоже расположен, – признался Руппи, разглядывая выпутанное из полотна оружие. Больше всего оно напоминало флотский абордажный топор, но было подлинней и поприхотливей: древко в человеческий рост, на верхнем конце – топорик и мощный крюк, нижний обит железом. Похожие реликвии, изрядно потемневшие от времени, украшали кесарскую приемную, но эти были насажены на веселые бирюзовые рукояти, да и сами сияли. Как и физиономии их притащивших. – Как оно называется? Для алебарды коротковато и копейного острия не хватает.

– По мнению бергеров, это скальный топор, – Арно лихо стукнул сверкающей красотой об пол. – Он тебе и посох, и ледоруб, и оружие. Сногсшибательная штука.

– Причем во всех смыслах, – уточнил Валентин. – Удачно, что оно нашлось, алебарда в большей степени предназначена для строя. Руперт, вы с нами?

– C вами, но сперва только посмотрю. Признаться, до прошлой ночи не думал, что обучение талигойских аристократов настолько отличается от нашего.

– А оно и не отличается, – обрадовал Савиньяк. – Просто Валентин у нас штурмует «феликое изкуззтво пыть фоителем», а Ульрих-Бертольд ему в этом помогает. И то сказать, куда легенде от Заразы деваться!

– А ты?

– Мне деваться еще больше некуда, хотя следует признать, кое-что в бергерских выкрутасах есть. Прошлым летом в Придде, когда ойленфуртцев выручали, они были бы не лишними.

– Справедливости ради, – Придд подхватил три оставшихся топора, – когда тебя с коня снимали, наука Ульриха Бертольда вряд ли бы помогла, а потом ты и без нее неплохо справился. Клаус, если вы хотите не только смотреть, переоденьтесь.

Клаус так хотел, что немедленно исчез, а вот захочет ли Михаэль, если просидит с мамой еще года три?

– Арно, – отогнал Руперт мысль о доме, который издали все отчетливей напоминал нечто тюремное, – а с чем ты неплохо справился?

– С твоими «гусями», разумеется, хотя мог бы и лучше, – Арно сморщился и старательно потер бок, – один на один, да со шпагой – это приятно, зато в общей свалке… Мушкетный приклад – вещь твердая. Наша легенда настаивает, что лучше не давать по себе попадать, да и клинок надо беречь.

– Глубокая мысль, – согласился Руппи под топот уже мчавшегося вниз Клауса. – Я согласен. Как в таком случае говорит ваш капрал?

– Тере-о-тически, – прыснул Арно. – Господа, пожалуйте вниз.

Про дорогу в садик Руппи узнал прежде, чем попал в Акону. Этим коридорчиком Арно с Герардом бежали на выручку запершейся в погребе Сэль, убийцы вовсю высаживали дверь, а Руперт фок Фельсенбург ничего не чувствовал и вообще не понимал, что встреченная им на тракте девушка – самое удивительное создание в мире. Лучше бы было, дойди это до него сразу, или пусть все идет, как идет?

– Вот тут, – Арно мимоходом указал на нишу, – я хорошо приложил одну скотину. Впору б гордиться, да уж больно история мерзкая.

– Селина рассказывала, – признался Руппи. – Женская месть – это страшно.

– Страшно, когда месть глупая. – Об одолевающих приятеля чувствах Арно не догадывался. – И когда мстят не тем.

– Глупость вообще страшна, – Валентин так и тащил три топора, – а месть, даже самая изощренная, глупа и бессмысленна. В отличие от возмездия.

– Мерзавцы должны отвечать! – Бермессер с мелким Троттеном уже ответили, но Хохвенде продолжает шляться по паркетам и улыбаться. Как и Марге, оба!

– Несомненно, – подтвердил Придд. – Мерзавцы должны отвечать за совершенные ими подлости. Чтобы другие мерзавцы боялись совершать преступления, а порядочные люди не сомневались в справедливости, только это именно возмездие, а не месть.

– Называй как хочешь, – позволил шедший впереди Арно, – но лучше не давать мерзавцам пакостить, а скотина с вовремя вышибленными мозгами уже никого не забодает… Удачно, что тогда засов меняли, иначе пришлось бы в окно лезть. Прошу.

Зимний садик был тих и благостен. За ночь на снегу слегка прибавилось кошачьих следочков, но сейчас ни хвостатых охотников, ни их крылатой добычи поблизости не наблюдалось.

– За сарайчиком, – на всякий случай заметил Руппи, – есть подходящая площадка, я там даже снег утоптал. Для двоих достаточно, но троим уже будет трудно, даже если один – Клаус.

– А мы только одной парой будем, – утешил Арно, – меняясь. Клаус сперва тоже просто посмотрит.

– Брат только начал овладевать основами, – объяснил Валентин, «украшая» свое оружие толстым кожаным чехлом, – и позволить себе даже учебные поединки еще не может.

– Значит, мы с графом Васспардом побудем зрителями, – Фельсенбург не удержался, подмигнул младшему «спруту». Тот нерешительно улыбнулся; любопытно, требовал ли он от брата нарисовать ему лошадку? Хотя откуда? У Приддов нет любящей мамочки, никакой нет…

– Господин Фельсенбург, – почти прошептал Клаус, – вам не кажется, что нам будет мешать солнце?

– Кажется. – Руппи с трудом удержался от того, чтобы на манер Алвы растрепать мальчишке аккуратно расчесанные волосы. – Молодец, что заметил, я что-то размечтался.

Или успокоился, или расслабился – неважно! Главное, вокруг свои и скоро все прояснится; для начала – с бергерскими недоалебардами, вот бы такой Хохвенде приголубить!

Солнце после передислокации светит в спину, снега горят, но глазам не больно, любуйся – не хочу, а двое на площадке уже сбросили куртки на разлапистый куст и замерли друг против друга в центре площадки.

– Господин секундант, – смеется Арно, – не желаете подать сигнал?

Секундант? Это он о чем?

– Виконт Сэ, – с улыбкой напоминает Придд, – намекает на прерванную дуэль в Старой Придде. Кстати, оружие, как вы можете видеть, у нас почти боевое.

– Ну, так бы сразу и сказали. Что ж, господа, к бою.

Первым, естественно, атакует Савиньяк. Косой удар в левое плечо Валентин пропускает перед собой, откинувшись назад, чтобы тут же на обратном движении обозначить тычок в живот. Вслед которому летит хлесткий удар обратным концом древка в колено выставленной вперед ноги, только Арно фазаном взвивается в воздух, пропуская этот хлест под собой.