Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт

– Ага. – Пошарив под ветровкой, Такер вытащил мятую пачку сложенных бумажных листков и трясущимися пальцами принялся их расправлять. – Вот эту, верхнюю, заполучил через надзирателя уэйкфилдской психушки тюремного типа еще в семьдесят девятом году. В конце семидесятых таскался туда, словно на работу, каждые выходные, следил, как персонал входит и выходит. Выяснял, где они любят выпивать и так далее. Короче, с этим конкретным надзирателем, не будем пальцем показывать, мы даже немного закорешились. Крида держали в одиночке, во флигеле с усиленным наблюдением, и все остальные зэки приходили на него поглазеть. Один крендель в восемьдесят втором году чуть глаз ему не выколол: заныкал в столовой ложку и у себя в камере заточку из нее сделал. Метил Криду в глазное яблоко, да промазал слегка: Крид увернулся. Верещал, мой кореш сказывал, как девка малая, – со смаком выговорил Такер. – А я корешу своему и говорю: важна любая мелочь, какую только засечешь, какую только сможешь мне рассказать. О чем Крид толкует, понимаешь ли, на что намекает. За это я корешу своему, конечно, платил. Узнай кто – его бы с работы выперли. Ну, раздобыл он немало – тишком выносил материалы мне за проходную. Обнародовать их не получилось: нам бы обоим не поздоровилось, если б это всплыло, но я позвонил мужу Марго Бамборо, как там его?…

– Рой Фиппс.

– Во-во, позвонил Рою Фиппсу. И говорю: «У меня есть писанина Крида, которую вам не вредно будет почитать. Она доказывает, что он убил вашу жену. – Презрительная улыбка вновь обнажила бурые зубы Такера. – А он даже слушать не стал, – продолжал Такер. – Принял меня за психа. А через год читаю газету и вижу: доктор Фиппс на няньке женился. Похоже, Крид оказал ему добрую услугу.

– Дед! – возмутилась Лорен.

– Ладно, ладно, – забормотал Такер. – Мне этот доктор сразу не глянулся. Ведь он при желании мог бы нам много добра сделать. Консультант в больнице, не кто-нибудь: к таким даже Министерство юстиции прислушивается. С его помощью мы смогли бы надавить на законников, но он вписываться не пожелал, а когда я увидел, что он с нянькой спутался, – ага, думаю, тайное стало явным, вот вам и объяснение.

– Вы позволите?… – Робин указала на бумаги, которые Такер прижимал ладонью к столешнице, но тот и бровью не повел.

– Так что все эти годы только я да Джерри пытались до правды дознаться. Джерри Вулфсон, брат Кары. Вам хотя бы известно, кто она такая? – резко спросил он Робин.

– Да, хостесса ночного клуба…

– Хостесса ночного клуба, по совместительству – уличная проститутка и вдобавок наркоманка. У Джерри насчет нее иллюзий не было, он не слепой, но сестра есть сестра. Она его поднимала – мать-то их бросила. Семья только на ней и держалась. В феврале семьдесят третьего, через три месяца после моей Лу, Кара тоже исчезла. Под утро вышла из своего клуба в Сохо. В это же время уходила и другая девчонка. Отсюда, кстати, недалеко, – заметил Такер, указывая куда-то за дверь. – Двинулись по одной и той же улице, только в разные стороны. Подружка оглянулась и видит в конце улицы Кару: та наклонилась и треплется с водителем фургона. Ну, думает, Кара знакомого встретила. И пошла себе дальше. А Кару с тех пор никто не видел. Позже Джерри опросил всех девчонок в клубе, но ни одна ничего не знала. После исчезновения Кары ходил слушок, что она была полицейской осведомительницей. Клуб держали двое бандитов. Им только на руку было, чтоб все считали Кару стукачкой, понимаете? Другие девчонки пикнуть боялись про то, что видели и слышали в клубе. Но Джерри не верил, что Кара – стукачка. И похитителем с самого начала считал Эссекского Мясника – фургон выдал его с головой. Так мы с Джерри объединились. Как и я, он добивался свидания с Кридом, но нам было отказано. В конце концов Джерри не выдержал. Выпивать начал и в итоге свел себя в могилу. Когда с кем-нибудь из твоих близких такое случается, ты, считай, уже меченый. От этого не уйти. Под таким грузом многие ломаются. У меня, к примеру, брак распался. Две другие дочери много лет со мной не общались. Требовали, чтоб я не занимался делом Лу, чтоб думать забыл о Криде, чтоб делал вид…

– Ты несправедливо говоришь, дедушка, – твердо заявила Лорен.

– Ну ладно, – пробормотал Такер. – Ладно тебе. Соглашусь: Лиз, мама Лорен, в последнее время стала меня навещать. Я ей сказал: «Подумай, сколько времени я мог бы провести с Лу, как с тобой и с Лийсой. Вот тебе задачка на сложение. Мог бы обедать с ней за семейным столом, вместе проводить выходные. Шпынять за беспорядок в комнате. Спорить… Боже мой, она ж чуть ли не натуральный большевик была… Присутствовать на вручении диплома – она ведь умницей была, наша Лу, даром что уроки мотала. Я сказал Лиз: «Не довелось мне вести ее к алтарю. Не довелось в роддоме навещать, когда она мне внучков родила. Приплюсуй сюда все то время, что я мог бы ей уделить, останься она в живых…»

Такер запнулся. Лорен положила пухлую ладонь на дедову руку, отечную, лиловую, узловатую.

– «…приплюсуй сюда то время, что мы могли бы провести вместе», – прохрипел Такер со слезами на глазах. – Теперь мой долг перед ней – восстановить ее судьбу. Этим я и занимаюсь. Хотя бы так отдам ей то, что задолжал.

У Робин тоже защипало под веками.

– Какое горе, – тихо сказала она.

– Да, что и говорить. – Такер грубовато вытер глаза и нос рукавом ветровки. Потом взял верхний листок и подтолкнул его к Робин. – Держите. Отсюда видно, с чем нам приходится иметь дело.

Робин взяла листок, на котором был написан аккуратным, четким, наклонным почерком, буква к букве, всего один абзац, и начала читать.

– Видите? – неистовым шепотом заговорил Такер. – Он держал Марго Бамборо на цепи у себя в подвале. Он наслаждается, когда это описывает и проживает заново. Но психиатры от этого свидетельства отмахнулись: сочли, что Крид просто-напросто штамповал такие записи, чтобы привлечь к себе побольше внимания. Сказали, что все это наиграно с расчетом на новые допросы: ему нравилось тягаться с полицией, читать о себе в газетах, видеть себя в новостях. Сказали, что это фантазии, которые нельзя принимать всерьез, чтобы не потакать Криду, потому как такие беседы его только раззадорят.

– Вот мразь, – выговорила себе под нос Лорен.

– Но мой кореш, надзиратель, сказал… потому что, как вы знаете, на совести Крида, по общему мнению, были жизни трех женщин, чьи тела так и не нашли: моей Лу, Кары Вулфсон и Марго Бамборо… так вот: кореш мой сказал, что Крид спит и видит, чтоб его поспрашивали про докторшу. Крид, понимаете, любит людей с положением. Считает, что мог в свое время устроиться в какую-нибудь международную корпорацию, стать профессором, а то и выше, да вот отвлекся на убийства. Это я от кореша от своего знаю. Он так рассуждал: Крид видит себя на такой же высоте, только в иной области.