Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт

Повисла очередная краткая пауза.

– Здесь обождите, – распорядилась Дженис. – Мне позвонить надо.

Она вышла из комнаты. Страйк ждал. За тюлевыми занавесками из-за свинцовой тучи вдруг выскользнуло солнце, отчего стеклянная карета Золушки на каминной полке засияла неоновым светом.

В гостиную вернулась Дженис с мобильным телефоном в руке.

– Трубку не берет, – взволнованно сказала она.

И вновь села на диван. Повисло молчание.

– Ну, так и быть, – выдавила наконец Дженис, как будто Страйк клещами вытянул у нее признание. – Я-то с Сетчуэллом вообще не зналась… это все Айрин. Но вы на нее не думайте, она ничего такого не сделала! Криминального, я хочу сказать. Потом она, конечно, тряслась как лист. А я за нее тряслась… ах ты господи. – Дженис глубоко вздохнула и продолжила: – Ну дак вот, значит… в ту пору Айрин была помолвлена с Эдди, намного ее старше. Тот чуть не следы ее целовал, да и она его любила. Вот именно, любила, – подчеркнула она, хотя Страйк не спорил. – И ревновала не по-детски, когда ему случалось на другую посмотреть. А сама, как выпьет, не прочь была пофлиртовать. Невинно. По большей части невинно… А у Сетчуэлла этого была своя рок-группа, верно я говорю?

– Совершенно верно, – поддакнул Страйк.

– Так вот, Айрин попала на их выступление – они в каком-то пабе играли. В тот вечер меня с ней не было. Я про эту историю слыхом не слыхивала, покуда Марго не исчезла. Короче, запала наша Айрин на Сетчуэлла. Отыграли они, и у ней на глазах Сэтчуэлл подходит к барной стойке, а там – сразу в дальний конец зала, где в уголке Марго жмется, в плаще. Айрин подумала, он ее со сцены приметил. Сама-то она Марго не увидела, потому как с компанией впереди приплясывала. Короче, уставилась она на эту парочку, Сетчуэлл коротко переговорил с Марго… Айрин вспоминала, они и двух слов не сказали… но вроде как поругались. Айрин подумала, что Марго ее заметила, потому и ушла. Так вот, подходит Айрин к этому Сетчуэллу и начинает: уж как ей, дескать, группа понравилась, то да се, слово за слово, ну и… да.

– А откуда Сетчуэлл взял, что она медсестра? – спросил Страйк.

Дженис скривилась:

– Если уж совсем честно, эта дурешка всем парням, которые к ней клеились, пыль в глаза пускала. Медсестрой притворялась – парней это заводит. А кто попроще, в медицине ни уха ни рыла, те вообще балдели. Она в амбулатории-то нахваталась – названиями лекарств сыпала, хотя и перевирала нещадно, прости господи. – Дженис закатила глаза.

– То есть это они только на одну ночь или?…

– Да нет, недели на две-три. Но не больше. Когда пропала Марго… ну, тут уж им не до романов стало. Сами понимаете. Однако недели на две-три Айрин, эта-а, потеряла голову. Эдди она не разлюбила, поймите… он тем более постарше был, ей льстило, что такой состоятельный мужчина жениться на ней хочет, да вот только… смешно, правда же? – понизила голос Дженис. – Если шелуху убрать, все мы животные. От Пола Сетчуэлла она просто с ума сходила. Недели две-три. Бегала за ним хвостом, шпионила… Могу поспорить, он уже шугаться ее стал, – трезво рассудила Дженис, – тем более она сама мне потом признавалась: он ее в постель затащил только назло Марго. Кроме Марго, никто ему был не нужен… а до Айрин это не сразу дошло. Ею попользовались – и все.

– Значит, эта история о больном зубе Айрин, – сказал Страйк, – которая затем переродилась в историю о походе за покупками…

– Ну да, – тихо сказала Дженис. – В тот день она была с Полом Сетчуэллом. А магазинный чек потом у сестры взяла, чтобы следователям предъявить. Я только потом узнала. Прибежала она ко мне домой, вся в слезах, и ну давай душу изливать. А с кем еще ей было поделиться? Уж конечно не с Эдди и не с родителями! Она до смерти боялась, как бы это не выплыло на свет: узнай об ее проделках Эдди, он бы точно ее бросил, а ей никто другой и не нужен был. Глаза-то у нее к тому времени открылись. Понимаете, Сетчуэлл на последнем свидании, считай, сам ей выложил, что путался с ней лишь в отместку Марго. Та, видите ли, ему сказала, что послушать его музыку пришла чисто из любопытства, а потом ощетинилась, когда он стал ее к себе зазывать. Ну дак вот, в последнюю их встречу он ей всучил деревянную фигурку викинга, которая у него в кармане завалялась. Рассчитывал, что Марго, как говорится, оттает и к нему вернется, и прости-прощай, Рой… Ага, сейчас, она тебе и ребенка бросит, и семью разрушит из-за этой крашеной деревяшки… Каких только гадостей он потом не наговорил Айрин про Марго… Самое мягкое выражение было – «динамщица». В общем, после исчезновения Марго, когда за дело взялась полиция, Сетчуэлл звонит Айрин и просит, чтоб она помалкивала о том, как он на Марго злился и бранился, а Айрин умоляет, чтоб он про их связь никому ни слова, на том и порешили. Ни одна живая душа, кроме меня, об этом не знала, а мне тоже не резон было языком трепать, потому как… ну кем ты тогда будешь, если подругу под монастырь подведешь?

– Значит, когда Чарли Рэмидж заявил, что видел Марго в Лемингтон-Спа, вы были в курсе?…

– Что Сетчуэлл оттуда родом? Нет, тогда еще не знала. Но вскорости в газетах напечатали, что какой-то старый пень из Лемингтон-Спа у себя в саду плакат вывесил: «Белые люди против нашествия цветных» или как-то так, жуть, да и только. А мы с Ларри как раз были в ресторане с Эдди и Айрин, и когда мы с Айрин вышли попудриться, она мне и говорит: «Лемингтон-Спа – это же родной город Пола Сетчуэлла». А ведь она долгие годы о нем не заикалась. Врать не буду: когда я это услыхала, мне дурно сделалось. Вдруг Марго с бывшим любовником сбежала? Боже правый, а вдруг Чарли и вправду Марго там видел? Но потом я так рассудила: если Марго добралась только до Лемингтон-Спа, как вышло, что ни до, ни после никто ее не засек? Не дальний свет, не Тимбукту какой-нибудь, правда же?

– Чистая правда, – подтвердил Страйк. – И это все, что Айрин когда-либо рассказывала вам про Марго и Сетчуэлла?

– Разве ж этого мало? – возмутилась Дженис. Ее бело-розовый цвет лица померк с появлением Страйка, круги под глазами потемнели. – Вы только не мучьте Айрин. Очень прошу. С виду не скажешь, но у нее душа чувствительная, а всякая ерунда – это напускное. Она нервничает, понимаете.

– Не вижу решительно никаких оснований ее мучить, – сказал Страйк. – Ну что ж, вы нам очень помогли, миссис Битти. Благодарю вас. Теперь для меня многое прояснилось.

Дженис откинулась на спинку дивана, исподлобья глядя на Страйка.

– Вы, как я понимаю, курите? – резко спросила она. – По запаху чувствуется. Разве вам после ампутации не запретили курить?

– Пытались, – ответил Страйк.

– Очень вредная привычка, для вас – особенно, – заявила Дженис. – С годами неизбежно скажется на двигательной активности. Плохо влияет и на кровообращение, и на кожные покровы. Бросайте это дело.

– Я знаю, давно пора. – Страйк с улыбкой опустил блокнот в карман.

– Хм… – Дженис прищурилась. – Дела у него были в этом районе, как же.

Из-за грязно-желтой кирпичной стены лондонского Тауэра показались угловые башенки с купольными навершиями, но Робин было не до того, чтобы рассматривать старинные памятники архитектуры. Через полчаса у нее начиналась встреча, назначенная без ведома Страйка, да к тому же находилась она очень далеко от того места, где планировала оказаться в час дня, причем в совершенно незнакомом районе Лондона. Робин пустилась бежать, сверяясь с картой на экране мобильного.