Кровь Амбера - Роджер Желязны

Я пожелал стражнику доброй ночи и отправился в путь. Дошелпо тропинке до короткой лестницы, ведущей вниз по склону, оттуда по садовойдорожке — к боковым воротам, которые открыл для меня другой стражник. Ночь былапрохладная, легкий ветерок разносил запах осени. Я глубоко вдохнул его инаправился в сторону Большой площади.

Отдаленный неторопливый полузабытый стук копыт по булыжноймостовой, казалось, долетал до меня из грез или из глубин детства. Безлунноенебо усеяли звезды, площадь освещали установленные на стоблах шары сфосфоресцирующей жидкостью, вокруг которых плясали длиннохвостые горныемотыльки.

Мимо меня по бульвару проехали несколько карет. Пожилойчеловек, выгуливавший на цепочке зеленого дракончика, приподнял шляпу и сказал,обращаясь ко мне:

— Добрый вечер.

Он видел, откуда я шел, хотя наверняка не знал меня в лицо.В этом городе я — личность не столь известная. Постепенно настроение у меняподнялось, походка стала бодрой, упругой.

Рэндом разозлился на меня не так сильно, как я ожидал.Поскольку Колесо-Призрак не натворило пока никаких бед, дядюшка не потребовал,чтобы я немедленно пошел обратно и попробовал еще раз отключить его, лишь велелподумать хорошенько и предложить оптимальный план действий. К тому же Флора ужеуспела рассказать ему, кто такой Люк, и у него полегчало на душе: теперь онзнал, кто враг. Я спросил, что он намерен предпринять в отношении Люка, ноРэндом намекнул лишь, что недавно отправил агента в Кашфу для сбора информации.Больше всего почему-то его волновала мысль, что разбойник Далт все еще жив.

— Кое-что мне неясно… — начал Рэндом.

— Что именно? — спросил я.

— Во-первых, я видел, как Бенедикт проткнул егонасквозь. Обычно на этом карьера бедолаги заканчивается.

— Крепкий сукин сын, — заметил я. — Иличертовски везучий. А может, и то и другое.

— Если это тот же человек, то он — сынОсквернительницы. Ты слыхал о ней?

— Дила, так, кажется? — спросил я. —Воинствующая религиозная фанатичка?

Рэндом кивнул.

— Она доставила немало беспокойства в районе ЗолотогоКруга, особенно у Бегмы. Когда-нибудь бывал там?

— Нет.

— Ну так вот, Бегма — ближайшая точка Круга к Кашфе, всвете чего твой рассказ приобретает особый интерес. Дила много раз нападала наБегму; они не могли сами с ней справиться и в конце концов обратились к нам. Мыведь заключили со многими королевсвами Золотого Круга оборонительный союз. Отецрешил сам преподать ей урок — Дила сожгла слишком много храмов Единорога. Вобщем, Оберон взял отряд, разбил ее армию, саму Дилу взял в плен, а многих ееподчиненных просто повесил. Однако она ухитрилась бежать, и через пару лет,когда о ней почти забыли, снова сколотила войско и принялась за старое. Бегмаопять возопила о помощи, но отец тогда был занят и послал Блейза, уже с отрядомпобольше. Дила командовала налетчиками, не регулярной армией; после несколькихстычек Блейз в конце концов прижал их, окружил и уничтожил. Дила погибла воглаве своих людей.

— И Далт — ее сын?

— Так говорят, и это похоже на правду, потому что оннаизнанку выворачивался, лишь бы досадить нам. Мстил за мать, просто и безвыкрутасов. Наконец он собрал довольно впечатляющее войско и повел на Амбер.Пробился дальше, чем можно было предположить, до самого Колвира. Но Бенедиктуже ждал, имея за спиной свой любимый полк. Разгромил их наголову и смертельноранил Далта. Кое-кто сбежал, и тело вожака они прихватили с собой, так чтотрупа мы не видели. Но, черт возьми, кого тогда это беспокоило?

— И ты думаешь, что это тот самый парень, которыйдружил с Люком с самого детства?

— Возраст более-менее подходит, да и район тот жесамый. Так что — вполне возможно.

Я прогуливался по вечернему городу и размышлял. Если веритьсловам отшельника, Ясре этот Далт не слишком нравился. Какова же его роль внынешних делах? Слишком много неизвестных, чтобы гадать; лучше подождать, решиля, и узнать все точно. Так что пусть будет что будет — а я пока что поужинаю.

Я продолжал спускаться к площади. В дальнем конце застоликами на открытом воздухе еще сидели несколько пьяниц. В одном из них яузнал Дроппу, но он не заметил меня, и я прошел мимо, ничуть этим неогорченный.

Я свернул на улицу Ткачей, что соединяется с Западной Лозой,которая заворачивает в район гавани. Высокая дама в маске и серебряном плащепоспешно прошла мимо меня к ожидавшей карете. Она оглянулась и подарила мнеулыбку из-под маски-домино. Жаль, что я незнаком с ней, улыбка была хороша. Нотут ветер донес до меня запах дыма очага и зашуршал сухими листьями помостовой. Я подумал об отце. Где-то он сейчас?

Прямо, затем по Западной Лозе… Эти улицы куда уже бульвара,но все еще достаточно широки, фонарей здесь меньше, однако достаточно дляночных прохожих. Несколько всадников медленно проехали, напевая незнакомую мнепесню. Чуть позднее что-то большое и темное пролетело у меня над головой иуселось на крыше дома на противоположной стороне улицы. Оттуда послышалиськакие-то царапающие звуки, потом все стихло.

Улица повернула налево, затем направо, еще поворот и еще —своеобразные «американские горки». Дорога пошла под уклон. Чуть погодя подулветерок из гавани. Впервые за этот вечер пахнуло соленым морем. Еще два поворота— и вот оно раскинулось далеко внизу: качающиеся огни на блестящей волнующейсяповерхности, огражденной кривой линией ярких точек — Портовой дорогой.

На востоке небо казалось слегка припудренным. Впереди,где-то на краю земли, легко обозначалась линия горизонта. Минуту спустя мнепоказалось, что я мельком увидел далекий огонь Кабры, но за следующим поворотомя потерял его из виду.