Кровь Амбера - Роджер Желязны

Почти в тот же миг земля дрогнула так сильно, что я упал,едва успев вовремя отползти от разверзнувшейся трещины, из которой стализвергаться гейзер. Менее чем за полчаса горячая вода растопила в снегу и льдуузкую полоску. К счастью, я шел довольно быстро и успел удалиться от опасногоместа, чтобы наблюдать за этим явлением с почтительного расстояния. Но мнепредстояло увидеть еще и не такие чудеса.

Я устроился на земле среди огромных камней в том самомместе, откуда начал обследовать вулканический участок. Там я отдохнул немного,глядя, как маленький сегмент территории меняется прямо на глазах, а ветердалеко разносит дым и пар. Камни шатались и катились по склону. Черные воронышарахались от горячих фонтанов и взлетали ввысь.

Затем я засек движение, которому вначале приписалсейсмический характер. Передвинутый мною межевой камень слегка дрогнул, а черезсекунду приподнялся над землей. С постоянной скоростью — словно еголевитировали — пересек по прямой разрушенный участок и занял свое прежнееместо. Все замерло.

Чуть погодя все вновь пришло в движение, но теперь затрещал,начал ломаться и ползти лед, отвоевывая оттаявшую территорию и занимая прежниепозиции.

Я вызвал логрусово зрение и увидел, что каменный столбокружен неярким свечением, которое соединялось с длинной, ровной и устойчивойполоской света такого же оттенка, идущего от высокой задней башни Цитадели.

Я стоял как заколдованный. Многое бы я дал, чтобы оказатьсявнутри этой башни.

А потом, рожденный со вздохом и крепнущий со свистом, оттудавырвался вихрь. Он кружился, рос и темнел, направляясь ко мне, похожий на хоботгигантского облачного слона. Я развернулся и стал карабкаться выше по склону,петляя между бугров и скал. Но темный вихрь преследовал меня, словно егонаправлял чей-то разум. И то, как он поднимался над неровностями поверхности,доказывало, что возник он не естественным путем. А здесь это явно обозначаломагию.

Необходимо определенное время, чтобы выяснить, от какогорода магии создать защиту, и еще больше времени — чтобы эту защиту создать.Увы, у меня в запасе было всего-то около минуты, и разрыв этот все сокращался.

Увидев за поворотом длинную узкую расселину,зигзагообразную, как молнию, я лишь на секунду задержался, чтобы прикинутьглубину. Затем нырнул в нее и стал спускаться, лохмотья мои развевались, апозади завывал смерч.

Тропа уходила вниз, и я бежал по ней, повторяя ее изломы иизгибы. Шум сзади перерос в рев, взметнулось облако пыли, я закашлялся. На меняобрушился град мелкого щебня. Я прыгнул вниз с высоты около восьми футов, упалничком и закрыл голову руками, потому как вихрь должен был промчаться пряпонадо мной.

Лежа, я бормотал охранные заклинания, хотя на подобномрасстоянии от Хаоса эффект их был слабоват, а противостояла мне весьмавпечатляющая мощь.

Когда наступила тишина, я помедлил, не вскочил тут же наноги. Быть может, управлявший смерчем ослабил его, решив, что я уже внедосягаемости. А возможно, я оказался в самом центре, в оке тайфуна, и все ещетолько начинается.

Встать я не встал, но вверх взглянул, ибо человек ялюбознательный.

Из сердцевины вихря кто-то на меня смотрел. Разумеется, этобыла проекция, больше натуральной величины и не вполне четкая. На голове уэтого существа был капюшон, на лице — яркая синяя маска, как у хоккейныхвратарей. Из двух вертикальных прорезей для дыхания струился бледный дымок —штрих, на мой взгляд, чересчур театральный. Серия небольших отверстий чуть нижепроизводили впечатление саркастической кривой ухмылки.

До моих ушей донеслись искаженные звуки смеха.

— Не перестарался ли ты малость? — спросил я,вползая в нишу и загораживаясь Логрусом. — Для детей в День всех святых —согласен, в самый раз. Но ведь мы все здесь взрослые, не правда ли? Пожалуй,обычная простенькая маска лучше подошла бы…

— Ты передвинул мой камень!

— Чисто академический интерес, — ответил я, чутьрасслабляясь и углубляясь в отростки Логруса. — Не вижу повода длярасстройства. Это ты, Ясра? Я…

Шум возобновился; сначала негромкий, он перерос в грохот.

— Давай заключим сделку. Ты отзываешь смерч, а я небуду больше трогать твои каменные столбы.

В ответ раздался хохот, шум еще более усилился.

— Слишком поздно, — был ответ. — Если ты некруче, чем выглядишь.

Черт побери! Сильные не всегда побеждают. Выигрывают обычнохорошие ребята, потому что именно они пишут мемуары.

Я потянулся логрусовыми отростками к иллюзорной маске и,найдя звено, отверстие, ведущее к источнику, ударил разрядом вродеэлектрического в то, что находилось за ним.

Раздался вопль. Маска съежилась, вихрь исчез, а я вскочил наноги и снова бросился бежать. Когда тот, кого я ударил, очухается — лучше мненаходиться подальше от прежнего места, потому как оно может быть уничтожено.

У меня был выбор: идти в обход через Тени либо найти болеекороткий путь отступления. Если колдун засечет меня, когда я скользну в Тени,он последует за мной по пятам. Итак, я вытащил свою колоду и сдал КозырьРэндома. За следующим поворотом дороги мне пришлось остановиться, потому чтопроход сузился и по нему было не пробраться. Я поднял карту и устремил к нейвнутренний взгляд.

Контакт возник почти немедленно. Но даже когда образматериализовался, я мысленно проверил его «на ощупь». А ну как это сноваокажется моя немезида в синей маске?

Однако это был именно Рэндом, он сидел за барабаннойустановкой с палочками в руке. Потом отложил палочки и поднялся.

— Самое время, — сказал дядюшка и протянул мнеруку.

Я уже успел дотронуться до него, когда позади что-товозникло и обрушилось на меня в момент перехода как гигантская волна.

Мы были в Амбере, в музыкальном салоне. Рэндом открыл былорот, но тут на нас обрушился целый каскад цветов.

Стряхивая фиалки с рубашки, Рэндом заметил:

— Я предпочел бы, чтобы ты выразил свои чувствасловами.

Описание действующих лиц: цели разные, атмосфера весьмапрохладная…

Солнечный день, прогулка после легкого завтрака по саду,беседа, прерываемая долгими паузами, односложные ответы, недосказанные фразы,натянутость и напряженность тона, что свидетельствует об отсутствии взаимопонимания…

Сидим на скамейке, любуемся цветочными клумбами, думаемкаждый о своем, говорим ничего не значащие слова…

— Ну хорошо, Мерль! В чем вопрос?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Джулия.