Восточный пакт - Сергей Извольский

Я задержался лишь на долю мгновения – все же применение магии, особенно стихийной, для меня еще из разряда непривычных чудес. Ладно темные искусства – боль, мрак и страдания даже на уровне подсознания за магию особо не считаются, как и демоны. А вот ледяная дорожка, появляющаяся на поверхности воды перед бегущей княжной, поражала не меньше, чем если бы я увидел летающие сани с дедушкой Морозом. Или с Санта-Клаусом – кто из них на санях летает точно не знаю, не очень подкован в теме.

Бежать по льду оказалось легко – водная гладь, застывая, превращалась не в зеркальную поверхность, а во льдистую пористую дорожку с торосами, на которой подошвы не скользили. Анастасия между тем понемногу замедлялась, а чуть погодя и вовсе остановилась.

Прикрыв подрагивающие веки, княжна подняла руки с раскрытыми ладонями. Поначалу ничего не происходило, но постепенно вода вокруг нас пошла водоворотом, закручиваясь сначала медленно, а чуть погодя все быстрее и быстрее. Потоки воды поднимались все выше, а мы оказались словно в центре бушующего смерча, в полном спокойствии и безветрии. Поднятая силой княжны вода звонко заскрежетала, превращаясь в лед, и вскоре мы с ней оказались под глухим куполом.

- Нам надо поговорить, - повернулась ко мне Анастасия. Она старалась выглядеть спокойно и невозмутимо, но приложенные усилия не прошли даром. Еще и недавний активный спарринг давал о себе знать – грудь девушки заметно вздымалась, даже несмотря на усилия по сдерживанию бурного дыхания, на щеках яркий румянец, волосы на висках влажные от пота, на лбу испарина.

- Давай поговорим, - не скрывая веселья, широко улыбнулся я. Интересно было, что и как она сейчас скажет – особенно после столь неожиданной совместной тренировки.

- Ты уж совсем за дуру меня не считай, - приподнялась верхняя губа княжны, словно у раздраженно ощерившейся рыси.

Так. Что-то я явно упустил – моментально собрался я, глядя в яркие ультрамариновые глаза.

- У меня сейчас нет ни одного человека, которому я могу доверять, - произнесла Анастасия сдержанно. – Можешь считать это извинениями.

- Могу и не считать? – совершенно серьезно поинтересовался я.

- Для Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга это ничтожно мало, признаю. Для Артура Волкова – непозволительно много с моей стороны. Согласен?

Вздохнув, заново собираясь с мыслями, я осмотрелся по сторонам, обозревая ледяные стены купола без окон без дверей. Сказанная фраза показалась очень знакомой, и я почти сразу понял, почему: это были один-в-один слова Анны Николаевны, когда она приносила мне своеобразные извинения.

- Ты слушала наши беседы с Анной Николаевной?

- Да, - просто ответила Анастасия.

- Она в курсе? – осторожно поинтересовался я.

- Она сама позавчера рассказала мне, как это сделать.

- Ты сказала, что сейчас не знаешь никого, кому можешь доверять.

- И?

- Николай и… Александра? – замялся я на имени младшей сестры. Всегда плохо запоминал имена, а иногда вроде запомнив, мог забыть.

- Не больше, чем другим людям, находящимся рядом со мной.

- Потому что ты больше Юсупова, а они Штейнберг?

- Потому что я просто не могу никому доверять.

- Мне значит можешь доверять больше, чем настоящим брату и сестре?

- Когда ты говорил, что прибыл из мест где о магии толком не слышали, я не думала, что это серьезно. Я не совсем в курсе норм жизни на территории протектората, так что даже не могла предположить, что ты знаешь об одаренных настолько мало.

- Ты не была пьяна вчера?

- Была, - кивнула Анастасия. – Вот только избавиться от алкогольного опьянения для меня – дело одной секунды. Ты этого не знал.

- И повелся, - кивнул я. – Ты читала мои эмоции?

- Пыталась, если быть точной… Но попытка оказалась успешной.

- Пыталась?

- Да. Я не ментат, в отличие от тебя. Но после того, как помогала тебе избавиться от тьмы, у нас есть с тобой связующая нить, и я тебя пока чувствую.

- Мм… - поджал я губы, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, что-то такое присутствовало – легкое, едва заметное. – Пока чувствуешь? Это не навсегда?

- Нет, я предполагаю, что в любой момент ты можешь разорвать связь.

- Буду иметь ввиду. Расскажи подробнее о том, что произошло. Мне надо понять, в чем ошибся, - посмотрел я в глаза Анастасии.

- К твоему приходу я выпила полбутылки виски и слегка…

- Окосела, - подсказал я замявшейся девушке.

- Не пытайся казаться невоспитаннее, чем ты есть, - укоризненно покачала головой княжна. – Но да, я слегка окосела. В состоянии алкогольного опьянения действительно нельзя воспользоваться силой. Нельзя воспользоваться безопасно для себя, - исправилась Анастасия. – Но можно избавиться от интоксикации за несколько секунд, было бы желание. Когда ты зашел в кабинет, я сознательно не закрывала свои эмоции, так что ты чувствовал мой фон также, как фон обычного человека, не одаренного. И в этот момент я получила все, что хотела.

- Что?

- Когда ты говорил, что готов помочь слабому роду, ты говорил искренне.

- Но я же не сказал, что готов помочь тебе. Ты сама говорила, что не можешь доверять Николаю и Александре.

- Я сейчас неотделима от рода. Поэтому мое недоверие к младшим не столь важно в данный момент.

- Хорошо. Если, как ты говоришь, одаренный в любой момент может справиться с опьянением, почему тогда произошло то, что произошло?

Несмотря на размытое определение, Анастасия хорошо поняла, что я имею ввиду – щеки девушки залило румянцем, и взгляд она опустила.

- Это… была ошибка, - подняла она глаза.

- Ты напилась до такого состояния, что просто не в силах была снять проклятье синевы?

- Нет! – довольно резко ответила Анастасия.

- Не нервничай так, я ж не журналист сетевого издания, - примиряюще поднял я руку. – К тому же о магии имею весьма смутное представление, сама знаешь.

- Если мешать алкоголь со слезой, то эффект опьянения необратим.

Вот оно как, значит. Слеза, популярное вещество в кругах золотой молодежи протекторатов, заряжающее энергией и бодростью. Теперь понятно, почему именно слезы так востребованы и у одаренной молодежи первого мира.

- И это типа прикольно, накидаться в такой хлам?

- Нет, не прикольно, - холодно посмотрела на меня Анастасия. – Я же сказала тебе, это была ошибка планирования.

- Планирования отдыха?

Не знаю, зачем я переспросил – так бывает, когда срываешь корку с подживающей раны. Вроде больно, знаешь, что только хуже будет, но и не остановиться. Тем более по эмоциональному фону княжны чувствовал, что дело несколько глубже, чем обычный позор неудавшейся гулянки.