Контракт стервы - Елена Дженкинз

— А-а, да-да. Я ей отказала, прос… — Фрэнки прикусила язык на слове «прости». — Просто тема у нее не подходящая.

— Да какая разница?! Раньше тебя не волновали подобные мелочи. Это же моя тетя! Я ей сказала, что проблем не будет!

Со Светой Фрэнки дружила еще со школы, и кому как не подруге было знать характер «бесхребетной» Франсуазы. Чего только ни покупала ей Фрэнки за последние два года, каких только проектов ни одобрила, когда обращался за помощью отец Селивановой, известный инженер-проектировщик.

— Слушай, Свет, я дала свой ответ. Передай тете, пускай обратится в мэрию. Может, тендер у них выиграет.

— Ты… предательница! Вот ты кто! Эгоистка и предательница!

Светка оскорбленно отвернулась, а преподавательница шикнула на них, напомнив, что начинается зачет.

Подруга впервые столкнулась с открытым протестом со стороны Фрэнки, потому, конечно же, и отреагировала так истерично. Но правда была в том, что проект ее тети был дурацкий и не получат поддержки ни в мэрии, ни в других организациях. Отказывать Свете было страшно, даже мысли о Максиме вылетели из головы. Раньше Фрэнки начала бы оправдываться и в итоге согласилась помочь в знак примирения, но контракт стервы держал ее в строгих рамках.

И снова Фрэнки пришла к выводу, что контракт ей необходим, без него ее и правда съедят. Обглодают и скелет в музей выставят. А Максим… он поймет, почему она так поступила. Между ними война, он ведь знает об этом, так какие могут быть вопросы? Либо мы — либо нас. Это закон жизни.

«Да, но не закон Фрэнки Уваровой», — шептала совесть.

«Так-с. Придется сказать «нет» не только гордости, но и совести, иначе душевные терзания прикончат меня еще до наступления ночи», — пришла к выводу Фрэнки и принялась за зачет с чистой совестью. Вернее, не с чистой, а со стерилизованной, корчащейся в муках агонии.

Прием проходил в элитном отеле «Уайтхолл». «Дол» собирал средства для школы приемных родителей. Прекрасное дело, и Фрэнки была всей своей замученной душой за это дело.

Она явилась по приглашению, которое было прикреплено в контракте, вырядившись в короткое синее платье с глухим воротом. Волосы собраны в красивый высокий хвост, на руках браслеты из белого золота.

Среди гостей оказалось много знакомых, которые вежливо здоровались. Фрэнки им только кивала и улыбалась. Если вчера она оскорбила официанта и друга в закрытом пространстве без свидетелей, то сегодня предстояло оклеветать целую корпорацию перед большой аудиторией слушателей.

Фрэнки славилась своей вежливостью в обращении с людьми, и было обидно марать собственную репутацию. А впрочем, какую репутацию? Безвольной «давалки», которая подписывает все поступающие ей проекты, потому что мозгов не хватает отсортировать мух от котлет?

Среди гостей мелькнуло лицо Бори; наверное, со своей семьей здесь. Фрэнки дрогнула. Не хватало, чтобы он увидел шоу, которое собиралась закатить его стервозная подруга! Но выбор был простой: либо делать, либо не делать.

Глубоко вдохнув, поаплодировав Максиму Езерскому, который выступил со сцены с приветствием и благодарностью, Фрэнки дождалась, когда он спустится, а потом схватила с подноса бокал вина и быстро поднялась по ступенькам. Руки вспотели, желудок скрутило в узел. Фрэнки махнула технику, который собирался отключить микрофон, чтобы обождал.

— Хотела бы добавить пару слов как представитель корпорации «Константа», — начала она и увидела, что Максим резко оглянулся и прищурил глаза. Но он не бросился к сцене, пытаясь заткнуть ей рот, а сложил руки на груди и с любопытством склонил голову на бок. Он был в смокинге, с аккуратно зачесанными волосами, и выглядел властным и уверенным в себе. Рядом с ним стояла очень красивая женщина с роскошной гривой рыжих волос. Незнакомка шепнула ему что-то на ухо. Он ухмыльнулся.

От нервов в глазах потемнело, во рту пересохло, и Фрэнки отхлебнула вина для храбрости. На нее были устремлены взгляды десятков высокопоставленных гостей.

— Хотела бы в ответ поблагодарить господина Езерского, но мероприятие скучное. Да и что ожидать от планового собрания, которое призвано обобрать спонсоров. Ведь всем известно, что собранные средства… кхм-кхм… пропадут в карманах организаторов, к-как всегда. — Она подняла бокал в честь Максима, который уже гневно двинулся в ее сторону, и снова отпила.

Езерский поднялся на сцену и, подойдя, обнял Фрэнки за талию, склонился к микрофону и сказал:

— Простите за этот цирк. Госпожа Уварова лечится от алкогольной зависимости и не отвечает за свои поступки. С вашего позволения, уведу ее обратно в лечебницу.

Он до боли сжал предплечье Фрэнки, а она, отважившись, резким размашистым жестом выплеснула вино в ненавистное лицо. Вот и тренировка с графином воды пригодилась.

— Легко списать свои темные делишки на алкоголь, но правда все равно выплывет наружу! — успела прокричать она, пока Максим не увел ее силой со сцены. Продолжая невозмутимо улыбаться, он утер глаза пальцами и прошипел:

— Ну все, ты сама напросилась.

— Долой «Дол»! — скандировала Фрэнки, понимая, что сейчас ее никто уже не спасет.

Максим утащил ее из зала и, отмахнувшись от секьюрити, которые пожелали помочь в укрощении бешеной активистки, поднял девушку на руки. Фрэнки ахнула и машинально обняла Егеря за шею, а он пронес ее по коридору и отпустил только у номера, который, наверное, снял на ночь. С той рыжей красоткой собирается провести, понятное дело. И почему-то тоскливо сделалось от этой мысли. Да пошел он! На три буквы!

Максим отпустил ее, чтобы разблокировать карточкой дверь, и Фрэнки, толкнув его в грудь, помчалась антилопой по коридору, зовя на помощь.

— Помогите! Насилуют!

Руки Максима больно обхватили Фрэнки, сграбастав, как куклу, и оторвали от земли.

— Если не замолчишь, я тебя придушу, — с ненавистью в голосе процедил он, потому что из номера в конце коридора выглянул настороженный мужчина в очках.

Фрэнки не успокоилась, и Максим, зафиксировав тонкие девичьи запястья пальцами, как наручниками, развернул ее к себе и поцеловал, грубо, но сдержанно, чтобы со стороны они выглядели, как любовники. Аромат вина, которым Фрэнки облила Максима, ощущался на губах слишком ярко, и она испуганно замерла, околдованная моментом. А Егерь прошептал:

— У тебя звучный голос, милая. Но я предпочитаю, когда женщины кричат подо мной. И ненавижу, когда из меня делают дурака. Только попробуй снова привлечь к нам внимание.

Максим нежно поцеловал ее в щеку и, кивнув постояльцу, который наблюдал за ними, поправил черную бабочку на шее. Незнакомый мужчина еще пару секунд потоптался, убеждаясь, что никто никого не насилует, и ушел к себе.

Не теряя больше ни минуты, Егерь втолкнул Фрэнки в свой номер, захлопнув ногой дверь. Девушка тяжело дышала, не зная, куда деться от противного желания, защекотавшего в животе. Неужели в тайном уголке души она на то и надеялась, что снова останется наедине с Егерем?