Спасти огонь - Гильермо Арриага

Сампьетро, словно тарантул, отлично разбирался в паутине судебной системы, и ему не составило бы труда вытащить Хосе Куаутемока из тюрьмы. В любом уголовном кодексе, даже самом цивилизованном, каку стран первого мира, есть лакуны, двусмысленности, тонкости, и хитрый адвокат умеет ими воспользоваться. Но, даже имея возможность обеспечить тогда свободу брату, я решил ему не помогать. Я побоялся, что на свободе он ополчится против семьи. Самые страшные враги, как утверждали древние греки, одной с тобой крови. Я не хотел рисковать, допуская, что он может убить маму или Ситлалли (чтобы убить меня, ему пришлось бы сначала прорваться сквозь строй моих телохранителей, а это практически невозможно). Кто знает, какая злоба кипела в нем.

Я помню его последний день дома. Утром он был в отличном веселом настроении. Ничто не предвещало трагедии. За завтра ком рассказывал, сколько болезней станет излечимыми, когда медицинская наука более полно поймет клеточные процессы: «Мы победим рак, деменцию, сколиоз, депрессию, гастрит, склонность к суициду». Задним числом я толкую его слова как предвосхищение того, что случилось позже. Видимо, это был крик о помощи, а я не смог его расшифровать. Не смог прочесть знаки его ментальной расшатанности. Знаю только, что в ту минуту, когда он спустился за канистрой с бензином, ничего изменить было уже нельзя.

Дон Хулио строго-настрого велел четверым судмедэкспертам не разглашать результатов вскрытия. Никомушеньки. Даже собственной, на хрен, подушке. Если он узнает, что хоть один проговорился, казнит всех четверых. Не станет терять время, выясняя, кто именно тут птичка певчая. Трое экспертов знали, что с картелем шутки плохи, и решили держать рот на замке. У четвертого чесался язык, и он рассказал секрет своей жене. Та пообещалась молчать, но у нее тоже чесался язык, и она быстренько разболтала все подруге, а та — кузине, а та — бойфренду, а тот корешу, который работал в министерстве, а тот — своему шефу, а тот — своему, а тот — замминистра внутренних дел. С каждым «знаешь-что-случилось-в-Восточной-тюрьме» вероятность смертной казни трех невинных и одного сплетника возрастала.

Замминистра уже считал дело закрытым. Несколько смертей от отравления — не приоритетная тема безопасности. Капут, финито, некст, переходим к водным процедурам — пока не прокатился слушок, что отравление-то было намеренное. Какие уж тут водные процедуры?

Тогда он потребовал провести эксгумацию для нового вскрытия, которое поручили пяти судмедэкспертам — в частности, двоим, нанятым ранее картелем «Те Самые». Приехав в морг, эти двое переглянулись. «Ты проболтался?» — «Да ты что! И в мыслях не имел». — «Сдается мне, это Пабло, козел». — «Да, он то еще помело. Все, пиздец нам». — «Ну и что нам теперь делать?» — «Подменим результаты. Скажем, что они от другого померли». — «А остальных троих как мы обдурим? Рамон, ботан гребаный, — приятель замминистра. Точно ради него расстарается, подлиза». — «А если сказать дону Хулио, что это не мы разболтали, а Пабло?» — «Тогда нам однозначно морозилка светит. Нет, лучше просто подменим результаты вскрытия».

У напуганных медиков было преимущество: трупы пролежали в земле несколько дней и находились в фазе посткорма для червей, что значительно усложняло рассечение, анализ тканей и прочую фигню. Найти следы хлорида ртути в настолько разложившихся телах — тот еще геморрой.

Первые данные не выявили никаких результатов. Хлорид ртути легко испаряется, и достаточной для отравления концентрации в трупах не обнаружили. Этиология смерти оставалась неясна: люди могли умереть от ботулизма, кокцидиоидомикоза, СПИДа, хламидий или любой другой хвори. Доказательства покушения отсутствуют. Но ботаник Рамон отказался подписать заключение. «Нужно провести дополнительные исследования», — заявил он, чтоб ему, зануде, пусто было.

Этот мудак решил провести фотохимический анализ костей. «В костных тканях токсичные вещества сохраняются гораздо дольше», — заявил он тоном вечного отличника. Три дня спустя Рамон явился пред светлые очи остальных экспертов и сообщил, что в костях обнаружен хлорид ртути. «Определенно, именно это вещество и стало причиной смерти», — провозгласил он, умильный, словно корги.

«Хренов сраный хрен», — подумали двое замешанных ранее экспертов, и очко у них заиграло. Если этот ботаномен отдаст такое заключение своему товарищу замминистра, власти признают отравление намеренным, и тогда жди не просто беды, а армагеддона Картель «Те Самые» сядет в лужу: станет ясно, что он не в состоянии контролировать свои территории. Договоренности пойдут по известному месту, и месяцы переговоров окажутся напрасными.

Очканувшие эксперты понимали, что время работает против них. Если правительство хоть на секунду заподозрит, что речь идет о массовом убийстве, босс боссов обеспечит их убийство индивидуальное. Стали кумекать. Первый вариант: укокошить Пабло и сказать дону Хулио, что они сделали работу за него: сами вычислили стукача. Второй: прикончить всезнайку, который прицепился со своим хлоридом ртути. Третий: собрать манатки, запихать семейство в самолет и отправиться жить в Замбию. Чем дальше, тем лучше.

Выбрали второй вариант. Но это им не помогло. Тем же днем умница Рамон отправил сообщение о результатах экспертизы замминистра по ватсапу. Тот немедленно связался со своим человеком в «Тех Самых» и сказал, что желает поговорить с боссом боссов прямо сейчас.

Через полчаса он уже орал на главного в картеле: «Какого хрена у вас там кто-то народ пачками травит? Или вы не обещались все держать под контролем, твари вы бесполезные?» Босс боссов выслушал это все спокойно, как саламандра. Он был не из тех, кто повышает голос или кого-то оскорбляет. «Послушайте, начальник, не знаю, откуда у вас такая информация, но это никакое не покушение. Ваши же люди сказали, что была утечка токсичных отходов с лакокрасочной фабрики». Замминистра продолжал орать: «Хочешь из меня идиота сделать? Не выйдет! До меня дошло, что кто-то подмешал хлорид ртути в водопроводную воду». Этой последней фразой он подписал шесть смертных приговоров. Четверым судмедэкспертам, ботанику и самому себе. На босса боссов не орут. И точка.

Проводивших первую экспертизу уложили в тот же день. Двое из них, как и собирались, успели незадолго до этого прикончить Рамона. Не хрен было лишнего болтать и докапываться. Они задушили его прямо в лаборатории, а труп еще и попинали. По его вине их могут убить — что и произошло три минуты сорок секунд спустя, когда их застрелили на выходе из клиники.

Замминистра убрали не сразу. «Те Самые» с такой крупной добычей всегда вели себя