Миланский вокзал - Якопо Де Микелис

спадать. Лаура отпросилась уйти пораньше, сославшись на усталость, и Лео с радостью согласился. На самом деле он видел, что она выглядит немного бледной и осунувшейся; если она хочет взять несколько дней отдыха, добавил он, то это не проблема. После того, что она пережила, это было бы более чем понятно.

Сама Лаура по собственной воле ни за что не стала бы этого делать. Однако ей явно становилось хуже, и чувствовала она себя донельзя странно. В эту ночь девушка снова плохо спала; ее мучили кошмары, которых она почти не помнила, кроме того, пожалуй, что все они были связаны с водой, и после последнего из них Лаура проснулась, задыхаясь, с ужасным ощущением того, что тонет. Коллекция ее болезней пополнилась периодическими приступами головокружения, и это чувство оторванности от реальности, накладывавшее на нее непреодолимую тревогу, только усиливалось. И, наконец, ее выбивали из колеи галлюцинации, которые она начала испытывать накануне вечером в ванной. Это происходило с ней и несколько раз в течение дня. Лаура видела, как та тень незаметно движется за ней по самым разным отражающим поверхностям: лужам, витринам, блестящему кузову автомобиля… Всегда только мимоходом, вскользь, не позволяя ей сфокусироваться на ней, что было в равной степени досадно и тревожно. Теперь Лаура ходила с постоянно опущенными глазами, чтобы не видеть все это снова.

Возможно, родители были правы: она немного поторопилась, стремясь вернуться к нормальной жизни. Возможно, все, что она испытала в подземельях на бессознательном уровне, беспокоило ее больше, чем она думала. Даже идея отца обратиться к психологу теперь стала казаться ей не такой уж и дурацкой.

И что уж говорить о том, как она была рада вернуться в Центр и снова увидеть Раймонди, Вилму и других волонтеров! Любовь, с которой ее приняли, тронула Лауру, заставив ее почувствовать себя частью семьи. Самым довольным ее возвращением оказался Лео. Судя по тому, что ей рассказали, она должна была быть благодарна именно ему – он первым обеспокоился ее исчезновением, и поданный им запрос позволил оперативно начать поиски, которые кто знает когда бы начались… Это не помешало ему хорошенько отругать ее, заставив пообещать, что впредь она будет осторожнее и не станет ничего предпринимать, не посоветовавшись с ним.

Лаура яростно чесала плечо ногтями через блузку. Зуд, вызванный ощущением, что ее кожа сухая как наждак, не давал ей покоя, и не было никакого способа успокоить его, хотя бы временно, кроме как погрузиться в воду. В результате этого чесания у нее по всему телу пошли красные пятна.

Она собиралась направиться к трамвайной остановке – ей не терпелось вернуться домой и броситься в душ, – но потом решила задержаться еще немного и сначала пройти мимо полицейского участка, чтобы посмотреть, нет ли там Кардо. Лаура больше не пыталась связаться с ним после того, как накануне вечером обнаружила, что его мобильный телефон отключен, а сам он еще не появился. «Я скоро тебе позвоню», – написал он ей, но до этого момента все было абсолютно тихо. Учитывая свою почти полную неопытность в любовных делах, Лаура не знала, что и думать. Однако поведение Кардо заставляло ее сомневаться в правильности происходящего. Были они парой или нет? После того, что произошло между ними, она полагала, что да, но теперь ее стали одолевать сомнения. Это было даже забавно: теперь, когда она наконец почувствовала, что готова посвятить себя настоящим отношениям, именно Кардо отошел на расстояние…

Лаура поднялась по боковой лестнице в Главную галерею и прошла под шуршащей доской с расписанием. Платформа отправления подвергалась ежедневному нашествию пассажиров, возвращающихся с работы. Как обычно, оказавшись в толпе, Лаура почувствовала себя неуютно. Она была вынуждена сосредоточиться, чтобы укрепить свой стеклянный колокол. Подойдя к сине-белой вывеске «Железнодорожная полиция» на правой стороне площади, девушка увидела Кардо, выходящего из-за небольшой группы высоких светловолосых скандинавских туристов с огромными рюкзаками на спине. Он был одет в штатское – потертые военные брюки и футболка какой-то группы, о которой она никогда не слышала; лицо хмурое, через плечо перекинута сумка. Должно быть, он закончил свою смену и шел домой. Еще минута, и их пути не пересеклись бы.

– Кардо, – позвала Лаура.

Меццанотте покрутил головой, пытаясь определить, откуда доносился голос. Когда он встретился с ней взглядом, на его лице промелькнуло странное выражение. Удивление? Сожаление?

– Лаура, привет… – сказал Кардо, подойдя к ней. Нельзя было сказать, что он вспыхнул от радости, увидев ее.

Немного заколебавшись, инспектор подался вперед, чтобы поцеловать ее. В губы, подумала Лаура, но он нацелился на ее щеки. В итоге они прижались друг к другу головами. Выпрямившись, оба пробормотали извинения. Между ними установилась неловкая тишина.

– Как дела? – спросил наконец Рикардо.

– Как сказать, – ответила она. – Я ничего от тебя не слышала…

– Да, прости, я знаю. Я бы позвонил тебе, но был немного занят… понимаешь, работа… Ты, кстати, как, в порядке?

Кардо казался растерянным и напряженным. Почему он так себя вел? Лаура определенно не так представляла себе их встречу. Ей пришлось ослабить свою психическую защиту, пытаясь разобраться в его чувствах. Но вокруг было слишком много людей, слишком много путаницы, слишком много помех, и она ничего не смогла ощутить.

– Послушай, Кардо – начала Лаура, с трудом подбирая слова, – я просто хотела бы знать…

Мобильный телефон Меццанотте выбрал именно этот момент, чтобы зазвонить, прервав ее. Кардо вытащил его из одного из боковых карманов брюк, посмотрел на экран и поспешил ответить.

– Алло, Рикардо? Это Тициана Сарти из Государственного архива… – Меццанотте едва мог расслышать голос в трубке – среди грохота объявлений из громкоговорителей и шума людей, толпившихся на платформах, это было довольно непросто.

Он подал знак Лауре, что это важный звонок, от которого он не может уйти, и отошел на несколько шагов, заткнув свободное ухо одной рукой, чтобы лучше слышать.

– Тициана, это было быстро, ты настоящий ангел… Что ты узнала?

– Я… то есть… – начала архивариус, и по ее разочарованному тону Меццанотте понял, что хороших новостей не будет. – На Тито Кастрилло действительно было досье. Его имя несколько раз фигурировало в криминальных сводках в тридцатых годах по поводу различных преступлений, от краж до грабежей и мошенничества, совершенных как в одиночку, так и совместно с другими лицами. Так было до тридцать девятого года, когда Кастрилло записался в Добровольное ополчение национальной безопасности. После этого на него поступило всего несколько жалоб, которые, видимо, остались без внимания. К сожалению, я не нашла ни одного Драго, упомянутого среди его сообщников. Мне