Княжна для викинга - Анна Лакманова

Из-за двери тут же выглянула девушка. Новая помощница, заменившая Раду в этом тереме.

– Скажи…Князь не приходил ко мне, пока я спала? – спросила Дива, прислонив ладонь к ноющему лбу.

– Боюсь, что нет, – ответила служанка, сочувственно вздохнув. – Однако, кое-какие посетители все-таки дожидаются пробуждения княгини…

Оказалось, что к Диве пришли. Волхвы и летописцы. Неожиданно. Конечно же, ей сейчас несколько не до них. Но с другой стороны нужно отвлечься, а не сидеть с одними и теми же мыслями, мусоля в голове бесполезные образы и созерцая кошмарные сны. И, главное, раз княгиня им зачем-то понадобилась, то, следовательно, она не последнее лицо в государстве! Хоть кому-то она нужна…

Облачившись в княжеские украшения, Дива сошла в горницу, где ее уже ожидали визитеры почтенных лет. Их было двое. Один высокий, мрачный, одетый скромно. Другой – приземистый, улыбчивый и нарядный. Они были настолько разные, что это даже забавляло. Что может быть общего у этих двух совершенно непохожих людей?

– Приветствуем княгиню, – с поклоном молвили вошедшие мужи.

– Добро пожаловать, – Дива указала гостям на лавку.

Пришельцы выглядели взволнованными, хотя имели облик опытных деятелей.

– Мы пришли в этот терем за помощью…– начал высокий худой человек, которого, как выяснилось в ходе беседы, звали Умён. Дива помнила, что он один из тех летописцев, которые когда-то были представлены ее отцу еще покойным Назарием. Она лично не была знакома с гостем, но несколько раз встречала его мельком в княжеских хоромах. Он производил впечатление сурового и немногословного мирянина. – И княгиня обязана помочь нам…– заявил летописец неожиданно резко. Впрочем, было видно, что причиной его прямолинейности является волнение, а не злой умысел или неуважение.

– Вот как? И чем же я могу быть вам полезна? – присмотревшись к обоим, Дива сложила руки в замок, оглядев массивные кольца на своих перстах.

– Вероятно, княгиня удивлена нашему неожиданному посещению, – поддержал худого летописца человек, напротив, телосложения тучного. Звали его Ягила. Он оказался жрецом храма Велеса. В отличие от Умёна, он много улыбался и был подчеркнуто любезен. Вероятно, он потому и заговорил, чтобы его мрачный спутник не успел испортить все дело своей речью, лишенной той восторженной обходительности, которой нужно придерживаться в разговоре с правящим лицом. – Мы ни в коем разе не осмелились бы потревожить покой княгини, коли бы дело не было высочайшей важности…

– Что ж, я внимательно слушаю. И если вопрос действительно так серьезен, как говорите, то вы найдете в моем лице верную помощницу, – заверила Дива, которая пока еще не поняла, нравятся ей гости или нет.

– Мы счастливы столь нежданно теплому приему…– будучи мастером переговоров, Ягила приготовился держать речь. Но не успел даже приступить к сути вопроса, как был прерван своим попутчиком.

– Поскольку в это неспокойное время мы привыкли получать от сильных мира сего не благодарность, а, напротив, наказание за свое труженичество, – негромким, но твердым голосом констатировал сдержанный Умён.

– Вы кого-то конкретно имеете в виду? – на ум Диве невольно пришла позабытая сцена со свадьбы, в которой Хельми услал Назария в мир иной, отрубив седобородому летописцу голову прямо на лужайке перед крыльцом.

– Он никого конкретно не имеет в виду, княгиня. Это всего лишь частица его миросозерцания…У нас нет причин для пеней, – поспешил заверить Ягила, уколов Умёна взглядом. – Но некоторые важные начинания нуждаются в поддержке, которую может оказать только княгиня и…наш славный князь…

– Речь идет о достоянии нашего времени – о книге Всесильного Велеса, – объяснил Умён.

– Признаться, я не слишком много знаю о сем сочинении, – Дива сморщила нос, роясь в памяти.

– Прошу разрешить мне пояснить, что именно мы понимаем под книгой Великого Велеса, – улыбнулся Ягила благожелательно. И его даже захотелось выслушать. В отличие от угрюмого Умёна, которой, вероятно, был толковее, но не так обаятелен, как веселый жрец. – Как княгине известно, я сам являюсь преданным рабом сего могучего и грозного божества. Велес…Он есть оберег пастуха и поэта, чародей логоса и сна. Он властитель Нави. Он символ непознанного…Книга названа его именем неспроста. Мудрость предшествующих поколений, отраженная в бессмертных строках божественных символов…Устройство мироздания…История славян на этих землях с древних веков и до наших дней…Обряды и обычаи нашего народа, легендарные воители и князья…– красочно расписывал Ягила с мимикой и жестами.

– А главное, это своего рода хроника современных событий нашей эпохи…– взял речь суровый Умён. – Но возможности для отражения исторических реалий, что на родных землях разворачиваются в годины бед, теперь скудны. Старание простого летописца, словно хлам, может быть легко выброшено в костер. А его собственная жизнь оборвана, как нитка, по желанию любого темного неуча…– с укором сетовал Умён своим скрипучим голосом. Со стороны можно было решить, что виновата во всем произошедшем Дива. А вовсе не громила Хельми, отрубивший голову Назарию и спаливший его труды, бросив их в полыхающий сарай.

– Темного неуча? – переспросила удивленная Дива. Кого это они изволят предполагать под этим образом?

– Точно так, неуча и дикаря, – прямолинейность Умёна одновременно смущала и восхищала Диву. Хотя, вероятно, ей стоило бы сторониться этого ревнителя, аки огня. – Но великая книга Грозного Велеса, требующая уважения и поклонения, внушающая священный трепет, исключает насильственное отношение к истине. Наши потомки получат самаю суть происходящего…

– И кто же создатель сего замечательно произведения? – наивно полюбопытствовала Дива.

– Великий Велес. Однако мы, как его верные слуги, вынуждены следить за тем, чтобы сие писание пополнялось все новыми сведениями, – объяснил Ягила, пока Дива пыталась вообразить себе Велеса, занятого ремеслом простого хрониста. – Бо это единственное, что мы можем передать правнукам в качестве истинного источника ответов на их бесконечные вопросы. И мы же – волхвы и летописцы – отвечаем за целостность сего плода вдохновения самих богов, выполняя необходимые починные работы…

– Обождите. Я что-то не уразумею, – сдвинула брови Дива. – То вы говорите, что это труд нашего времени для потомков…То, что он стар и ему уже требуются работы по вычинке…То, вообще, что автор Великий Велес!

– Книга, условно говоря, состоит из двух частей…Из глубоких сведений о нашем мире и богах…И краткого дневника вершащихся событий, включая жизнеописание народа славян от далеких предков и до сего дня…Это своего рода летопись в охвате целого княжества, а не одной какой-то семьи.

– Неоспоримо ценный опус, – рассудила Дива, упустив ввиду своей неопытности самое важное.

– А сейчас он ценен особенно, – вмешался Умён. – Ведь, как известно, некоторые содержательные труды нами навсегда потеряны вместе со знаниями о предках княгини, – Умён имел в виду писания Назария. – А посему книга Грозного Велеса, может статься, последняя возможность сохранить предания, коими они были, ничего не утеряв…Ведь если мы оставим все как есть, наши потомки никогда не узрят истинной картины событий. Все переврут, или, чего доброго, вообще, будут сомневаться в нашем существовании…