Невеста из Уайтчепела - Анна Лакманова

Вечерний Уайтчепел с некоторых пор стал представлять собой самое опасное место в Лондоне. Перенаселенный голодными ирландскими эмигрантами, этот район был наибеднейшим в столице и таил в себе множество угроз. За день здесь происходили десятки преступлений. Нищета толкала жителей на отчаянные поступки. В отсутствие работы мужчины ступали на путь грабежа и насилия, а женщины были вынуждены продавать себя. Мирные горожане боялись выходить за порог после заката. Матери не отпускали детей на улицу. Отцы семейств не носили жалованье в кошельках, а прятали в потайных карманах, опасаясь разбоя.

Последний луч заходящего солнца скрылся за крышами домов. И почти сразу же сделалось холодно. Поежившись, Марта запахнула платок. Она стояла возле фонаря на перекрестке, когда ближе к полуночи заметила, что какой-то высокий господин смотрит на нее с противоположной стороны улицы. Небрежно поправив потрепанные юбки и корсет, девушка перешла дорогу и раскованной походкой двинулась к незнакомцу.

– Скучаешь, красавчик? – улыбнулась Марта, кокетливо склонив голову. – Если хочешь, я сопровожу тебя…Всего за шиллинг…– Марта накрутила на указательный палец один из своих локонов, хвастливо демонстрируя длину волос, отдающих на кончиках в рыжину. Это было непреложное действо, с которого Марта начинала знакомство. Как, впрочем, неизменным являлось и обращение к потенциальному клиенту. Каждого мужчину, независимо от его возраста и внешности, Марта звала красавчиком.

Незнакомец молча рассматривал заговорившую с ним девушку. В его глазах не было того интереса, который обычно приветствовал Марту в мужских взглядах. И все же незнакомец утвердительно кивнул в ответ.

Придерживая рукой край подола, Марта едва успевала перешагивать лужи и выбоины. Они не разговаривали по пути. Мужчина молчал. А Марта после неудачных попыток затеять беседу тоже смолка. Почти каждый вечер она гуляла по грязным переулкам в поисках заработка и за это время усвоила две вещи. Во-первых, не все мужчины любят слушать ее болтовню. А во-вторых, каждая прогулка может оказаться для нее последней. Немного пугает, когда клиент молчит. Но ведь такое все-таки случается время от времени. И чувство страха притупляется неизменной и неизбежной привычкой. Нельзя забывать об опасности, но нельзя и думать о ней постоянно.

Наконец они подошли к часовне, огороженной высоким забором. Час был поздний, и ворота оказались закрыты. Незнакомец потянулся к калитке, и, на удивление Марты, та поддалась. Мужчина пропустил Марту вперед, в тень сада, а после вошел и сам, затворив за собой калитку.

– Ты что, священнослужитель? – усмехнулась Марта, подняв глаза на высокий купол часовни. Ответа на ее реплику не последовало. – Кстати…У меня был один знакомый священник…И знаешь, он ничем не уступал другим мужчинам. Я бы даже сказала, превосходил их, – делилась Марта воспоминаниями, пока незнакомец вел ее за руку к небольшому флигелю. Возле этого хозяйственного строения был вкопан высокий стол на двух мощных основах, похожий на верстак. Возле него валялось какое-то корыто и позабытые кем-то инструменты. Видно, еще днем тут что-то ремонтировали. – Ты не будешь возражать, если я получу оплату вперед, святой отец? – пошутила Марта, когда незнакомец остановился возле верстака.

Марта не сводила внимательных глаз со своего молчаливого спутника. Как-то раз ее обманули, не заплатив. И теперь она уже не так доверчива.

– Возьми, – незнакомец достал из кармана кожаный бумажник и отсчитал Марте сумму в два раза большую, чем она запросила.

– Какое красивое кольцо! Камень настоящий? – Марта забрала деньги, попутно разглядывая золотой перстень на руке мужчины, выделанный в форме змеи, обвившейся вокруг огромного рубина. – Какой ты щедрый. Я люблю таких, – заулыбалась довольная Марта, пряча зарплату. – Что ты хочешь? Скажи, не стесняйся. Для тебя я сделаю все, мой священник, – пообещала воодушевленная Марта.

– Повернись, – незнакомец развернул Марту к себе спиной.

– Как скажешь, – девушка облокотилась на верстак. – Как тебя зовут? – болтала Марта, пока незнакомец чем-то шуршал за ее спиной. – Меня зовут Марта. Ты всегда можешь спросить обо мне, если что…– Марта подняла глаза к небу и еще раз оглядела купол часовни. Это было последнее, что она видела. Уже в следующий миг острая бритва полоснула ее горло. Кровь хлынула на деревянную столешницу багряным фонтаном.

День выдался холодным и пасмурным. Если бы на календаре не значился август, можно было б решить, что на дворе господствует осень. Порывы ледяного ветра неистово рвали листву, гоня ее пыльными клубами по мощеным переулкам. Зябнущие сонные жители, недовольно бурча под нос, спешили на работу. Зато веселые лавочники уже отворили ставни, предлагая горячий пунш тем, кто хочет согреться. Трактиры манили ароматами посетителей, желающих позавтракать яйцами и овсянкой с медом. Даже некоторые пабы, обычно закрытые в это время суток, приоткрыли дверки.

В один из таких пабов-кабачков под звон дверного колокольчика этим утром вошла девушка. В ее руках были свертки, из которых выглядывали неясные предметы. Приглядевшись, можно было различить краски, холсты и несколько свернутых в трубочки рисунков. Девушка была одета в светлое бежевое пальто с большими карманами и массивными деревянными пуговицами. Повязанный в несколько оборотов шерстяной шарф игриво свешивался с ее плеча. Выглядывающие из-под шляпки огненно-рыжие волосы рассыпались медным каскадом. Девушка была красива и молода. И если б пришла в сопровождении, то сошла бы за благородную леди. Но все-таки она была одна. У нее не имелось ни состояния, ни имени семьи.

Проследовав вглубь помещения, Эмили огляделась по сторонам. Занавески задернуты. Официанты отсутствуют. Пустынно. Впрочем, это, кажется, не совсем так. За одним из столов сидят двое посетителей, о чем-то увлеченно толкующих. Перед ними разложены какие-то документы. Мужчины пререкаются. Слышные противоречия. Вот для таких-то гостей и открываются двери этого заведения в неурочное время. Или не закрываются с ночи.

Заприметив тихий уголок, девушка уложила там свои скромные пожитки. Затем подошла к стойке, где бармен самозабвенно тер стаканы льняным полотенцем.

– Гари, приветствую! – девушка нетерпеливо постучала монетой по столешнице.

– О, Эмма Блэйд! Добро пожаловать! – вернув сияющий стакан на полку, бармен развернулся к гостье. – Ты уже здесь? Дурной знак! Ха-ха! Ну что, опять не повезло? – улыбался бармен, перекинувшись через стойку.

– За три злосчастных дня я облазила почти весь этот проклятый город, – вздохнула Эмили. – Сейчас утро, а я уже побывала в двух местах. И отовсюду меня гонят с моими картинами почти пинками. Я уже начинаю думать, что мне придется вернуться в свою деревню в разорении и позоре! – Эмили говорила с жаром, не присущим англичанке в обычных обстоятельствах. Вероятно, ее переживания были чересчур сильны. А может, она просто не могла усвоить, каковой полагается быть английской деве на людях – сдержанной, молчаливой и манерной. – Мне б чашку чаю. Я замерзла…– Эмили шмыгнула носом.