Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

К концу 1991 года по инициативе НАТО был создан Совет североатлантического сотрудничества (ССАС), который объединил с НС ТО всех бывших членов "Арсавского пакта", включая Советский Союз (и отдельно три балтийские республики, к тому времени уже независимые).

Горбачев поставил перед собой цель ликвидировать противостояние военных союзников в Европе, разделение Европы и холодную войну - и ему это удалось.

Стратегические силы Советского Союза и Соединенных Штатов, наконец, были вновь поставлены под ограничение на более низком уровне в Договоре СНВ-1, подписанном в году.

Москва в июле 1991 года. Дальнейшие взаимные односторонние сокращения ядерных вооружений (особенно тактических наземных сил и военно-морских вооружений) в сентябре 1991 года по инициативе президента Буша и по инициативе Горбачева, который приветствовал и ответил взаимностью, еще больше уменьшили арсеналы и напряженность в стратегических отношениях.

Продолжались изменения в советской военной доктрине, а также сокращение военного производства и сил. Призыв Варшавского договора в мае 1987 года к обсуждению военной доктрины привел, с некоторым запозданием из-за осторожности Запада и нового геополитического контекста, к международным семинарам по военной доктрине в январе-феврале 1990 года и октябре 1991 года. В эти годы участились двусторонние визиты и другие контакты военных лидеров и представителей различных стран, что еще больше разрушило враждебную изоляцию эпохи «холодной Войны».

Тем временем, Советский Союз в течение этих двух лет продолжал сокращать, а в большинстве случаев и прекращать военные соглашения и поставки оружия на Кубу, в Северную Корею, Вьетнам и другие страны (а также завершил вывод советских войск из Монголии и кубинских войск из Анголы). Советский флот покинул бухту Камрань во Вьетнаме, а символическая советская бригада на Кубе начала возвращаться домой.

Соединенные Штаты и НАТО, сначала медленно и осторожно, также отреагировали на изменившиеся стратегические отношения. Соединенные Штаты взяли на себя инициативу и помогли НАТО начать пересмотр своей стратегической концепции и перспектив на Лондонском саммите НАТО в июле 1990 года, а затем продолжили эту работу в Риме в ноябре, когда был создан НАКК. После этого американские войска в Европе и большинство европейских национальных вооруженных сил начали сокращение.

Соединенные Штаты даже начали корректировать свои планы применения стратегических сил. Стратегический план войны, Единый интегрированный оперативный план (SIOP), был изменен в октябре 1990 года и еще раз в середине 1991 года, хотя и очень осторожно (только в середине 1991 года из списков целей были исключены руководители стран Восточной Европы и Балтии). В июле 1990 года ВВС США прекратили постоянные полеты воздушных резервных команд, известные как "Looking Glass". Начиная с февраля 1961 года, такие полеты с генеральным офицером Стратегического воздушного командования (SAC) на борту постоянно осуществлялись с целью обеспечения командного пункта, который мог бы начать ответное уничтожение Советского Союза, даже если бы президент (и Соединенные Штаты) были уничтожены.

Наименее отзывчивыми и наиболее вялыми были американские публичные заявления руководителей Министерства обороны. Министр Дик Чейни в январе 1990 года лишь признал, что падение коммунистического домино в Восточной Европе "может уменьшить раскол Европы и в долгосрочной перспективе принести свободу". Он утверждал: "Даже если советская угроза окончательно отступит - а она явно еще не отступила - американская мощь все равно будет необходима". Конечно, он признал, что "отношения между США иСоветский Союз и отношения между Востоком и Западом значительно улучшились с начала 1980-х годов" и что "аспекты сотрудничества в отношениях США с Советским Союзом растут", но он все же предупредил, что "Соединенные Штаты должны быть готовы оставаться в долгосрочной конкуренции с Советским Союзом". К январю 1991 года Чейни был готов сказать, что "за последние два года произошли драматические изменения в среде безопасности, особенно в Советском Союзе и Восточной Европе" и что "постоянная угроза холодной войны - массированное вторжение в Западную Европу" - "стала маловероятной". К февралю 1992 года Чейни заявил о победе в холодной войне, среди прочих причин, по причине "нашего отказа быть запуганными огромным наращиванием советской военной мощи" и "нашей готовности соответствовать этому наращиванию". И в утверждении, которое было бы трудно подтвердить документально, он задним числом заявил о своей прозорливости: "Задолго до распада Советского Союза, Соединенные Штаты уже начали формировать свое военное планирование на основе предположения о резком снижении советской угрозы".

Совместная оценка военной сети, проведенная JCS в 1990 году, медленно осознавала (или, по крайней мере, озвучивала) меняющуюся стратегическую ситуацию. Изменения в Советском Союзе и Варшавском договоре рассматривались как представляющие "как возможности, так и проблемы". Например, "Восприятие уменьшения советской угрозы ... вызовет требования о сокращении военных расходов", но "реструктурированные вооруженные силы Советского Союза будут грозными" и "несмотря на текущие проблемы [в марте 1990 года], Советы вряд ли значительно ослабят свои стратегические позиции". К марту 1991 года ОКБ было готово признать "конец холодной войны", "фундаментальный сдвиг в отношениях между Соединенными Штатами и Советским Союзом" и то, что "сорок лет противостояния между холодной и холодной войнами уступили место новому мировому порядку". Тем не менее, несмотря на признание необходимости "переоценки и фундаментального пересмотра параметров, которые определяли национальную военную стратегию США", первые результаты не впечатлили: "Советский Союз остается единственной страной в мире, способной уничтожить Соединенные Штаты одним разрушительным ударом", даже если "обоснование для такого удара трудно истолковать". И "Как бы ни выглядело будущее советское государство, в нем по-прежнему будут миллионы хорошо вооруженных людей в форме", и при всем общем сокращении советских войск и свертывании их не более чем символического военного присутствия по всему миру, "Соединенные Штаты, как лидер свободного мира, должны сохранять конвенциональный потенциал для глобального противодействия мощи огромных конвенциональных сил Советского Союза совместно с нашими союзниками." JMNA 1992 года - вероятно, последний в этой серии - хотя и самый толстый из всех, отказался от своего прежнего центрального документа - чистой оценки глобальной войны между НАТО и Советским Союзом (Варшавским договором); вместо этого он рассматривал крупный региональный кризис и другие непредвиденные обстоятельства.

В издании "Советская военная мощь" за 1990 год, впервые выпущенном без презентации для прессы министром обороны, была предпринята попытка определить средний курс между "теми, кто твердо убежден, что Советы больше не угрожают интересам Запада" и "теми, кто считает советскую угрозу в значительной степени неизменной". Признавая "неоднозначность угрозы", СМП, тем не менее, утверждал, что "благоразумие требует, чтобы мы сосредоточились на самом опасном вызове нашей национальной безопасности", и, очевидно, став жертвой собственной пропаганды, настаивавшей на том, что угрозы основаны на "возможностях", а