Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

только американский персонал, а в московском центре - только советский. Кроме того, было отменено планирование на случай непредвиденных обстоятельств, связанных с возможным применением ядерного оружия "неавторизованными сторонами", то есть международными террористическими группами.

В сентябре 1985 года Нанн и Варнер посетили Москву и обсудили эту идею с Горбачевым, что стало необычным проявлением дипломатии Конгресса. Горбачев положительно отреагировал на эту идею. На саммите в Женеве в ноябре Рейган и Горбачев согласились начать официальные переговоры по этому вопросу. В мае 1986 года в Женеве начались переговоры, и к маю 1987 года было достигнуто согласие по проекту соглашения.38 Наконец, 15 сентября 1987 года госсекретарь Шульц и министр иностранных дел Шеварднадзе подписали соглашение о создании центров по снижению ядерного риска.

 

В некоторых отношениях еще более интересное двустороннее соглашение было достигнуто в июне 1989 года после девяти месяцев переговоров между делегациями Объединенного комитета начальников штабов США и советского Генерального штаба. Названное Соглашением о предотвращении опасной военной деятельности, оно касалось четырех видов инцидентов: непреднамеренное проникновение на национальную территорию другой стороны; деятельность, где одна из сторон обозначила зону "особой осторожности" (как в Персидском заливе); опасное использование лазерных устройств; и помехи командным и контрольным коммуникациям в мирное время. Соглашение отразило беспокойство и недовольство военных обеих стран инцидентами, произошедшими в начале и середине 1980-х годов, и стало результатом обсуждений на первых встречах начальников штабов США и СССР (адмирала Уильяма Кроу-младшего, председателя Объединенного комитета начальников штабов, и маршала Сергея Ахромеева, начальника Генерального штаба) в Вашингтоне в декабре 1987 года и министра обороны Фрэнка Карлуччи с министром обороны маршалом Дмитрием Язовым в Берне в марте 1988 года. Соглашение было подписано адмиралом Кроу и генералом Михаилом Моисеевым (преемником Ахромеева).

Двусторонние переговоры по контролю над вооружениями между Советским Союзом и Соединенными Штатами в этот период увенчались заключением Договора о INF в декабре 1987 года, а также продолжающимся прогрессом по СНВ (и проформам переговоров по стратегической обороне и космосу). В конце 1980-х годов прогресс на многосторонних переговорах по обычным вооружениям в Европе (MBFR) оставался неуловимым, хотя переговоры в рамках Конференции по разоружению в Европе (COE) по мерам укрепления доверия и безопасности были более успешными, чем ожидалось в целом. Этот успех был обусловлен гораздо большей готовностью советской стороны принять обязательства по предоставлению информации и проверке на месте. (Щедрые ограничения на размер учений и настойчивое требование исключить воздушную и военно-морскую деятельность были вызваны не советским, а западным нежеланием брать на себя более далеко идущие обязательства). К сентябрю 1986 года ИПК успешно заключил важное соглашение.

В марте 1989 года начались новые переговоры по обычным вооруженным силам в Европе (ОВСЕ), которые пришли на смену бездействующим переговорам по ДОВСЕ. ДОВСЕ отличался от MBFR по многим параметрам, включая более широкое участие (все страны-члены НАТО и Варшавского договора, имеющие войска в Европе) и геополитическую зону (Европа от Атлантики до Урала). Самым важным был новый настрой и подход, очевидный с самого начала. В 1989 году эти переговоры достигли больших успехов на пути к соглашению, достигнутому в следующем году. Таким образом, к концу десятилетия обычные вооруженные силы, а также стратегические ядерные силы и химическое оружие стали предметом многообещающих переговоров.

Таким образом, произошел значительный скачок от отсутствия реальных переговоров по контролю над вооружениями в 1984 году к нескольким крупным соглашениям и многообещающему прогрессу по другим к 1989 году. Единственным наиболее значимым фактором, лежащим в основе этого важного сдвига, была решимость советского лидера Михаила Горбачева преодолеть военную конфронтацию между Востоком и Западом. Политические соглашения, снижающие риск войны или уменьшающие бремя эскалации вооружений, были важными средствами для осуществления этих изменений. Такие соглашения, достигнутые в ходе международных переговоров, требовали внутренних обсуждений и решений в столицах. Эти решения требовали концепций безопасности и военных требований для обеспечения безопасности, совместимых с согласованными ограничениями. Хотя такие решения являются политическими, они в значительной степени зависят от военно-политических решений, в которых военная точка зрения имеет большое значение, будь то в Москве, Вашингтоне или других столицах. В рассматриваемый нами период, с 1986 по 1989 год и далее, решающие решения должны были приниматься в Москве, поскольку там были сделаны наиболее значительные изменения и уступки, сделавшие возможным укрощение стратегических отношений.

Как уже говорилось ранее, Горбачев был ответственен за инициирование и продолжение далеко идущих изменений советских концепций безопасности и военной доктрины в этот период. Он публично заявил в авторитетном Политическом докладе Двадцать седьмому съезду Коммунистической партии Советского Союза в феврале 1986 года, что вся концепция безопасности должна быть изменена. В основе аргументации Горбачева лежал вывод о том, что ни одна страна больше не может найти безопасность в военной мощи, ни в обороне, ни в сдерживании. "Характер современного оружия, - сказал он, - не оставляет ни одному государству надежды защитить себя только военно-техническими средствами, для экзамена создав даже самую мощную оборону". И, хотя взаимное сдерживание более эффективно, чем оборона, "безопасность не может бесконечно основываться на страхе возмездия, то есть на доктринах "сдерживания" или "устрашения"". Скорее, "задача обеспечения безопасности все больше становится политической задачей и может быть решена только политическими средствами". Более того, безопасность не может быть абсолютной ни для одной страны и может быть только взаимной, в частности, для Советского Союза и Соединенных Штатов, а "если брать международные отношения в целом, то она может быть только универсальной." Наконец, основываясь на обсуждении глобальной взаимозависимости, он завершил свое выступление призывом к "созданию всеобъемлющей системы международной безопасности" - военной, политической, экономической и гуманитарной.

Одним из важных элементов нового понимания Горбачевым безопасности было то, что, особенно в отношениях между крупными державами, ее нельзя укреплять за счет безопасности другой державы. Как уже отмечалось ранее, на своей первой встрече на высшем уровне во время встречи с президентом Рейганом в Женеве он сказал, что Советский Союз не хочет видеть Соединенные Штаты в невыгодном положении, поскольку это приведет к недоверию и нестабильности, и он повторил эту мысль публично на своей пресс-конференции. Он также высказывал эту точку зрения в других случаях Рейгану и Шульцу, но хотя в частном порядке ему говорили, что американцы согласны, ни один американский лидер никогда не отвечал взаимностью и публично не заявлял, что Соединенные Штаты хотят, чтобы Советский Союз пользовался не меньшей безопасностью, чем Соединенные Штаты.

Хотя эти изменения во многом повлияли на внешнюю политику и политику контроля над вооружениями, они также глубоко затронули военную политику, военную доктрину и стратегию. Горбачев поощрял применение