Двенадцать - Джастин Кронин

– Я не знаю!

И тут Грир заметил движение на поле. От зоны защиты на поле ринулась человеческая фигура. Юстас.

– Давай! Включай свет.

Но уже было поздно.

Сара, стремглав бегущая через атриум. Что за выстрелы снаружи? По коридору, в комнаты Лайлы, стремглав за дверь.

– Кейт!

Девочка спала в постели. Сара схватила ее на руки, и ее глаза открылись, хлопая ресницами.

– Мамочка?

– Я здесь, малыш, я здесь.

Теперь она была уверена. На улице стрельба. (Сара, конечно же, не знала, что в этот самый момент Майкл, ее брат, ринувшись вверх по лестнице, получил пулю в правое бедро. Боль, какая мелочь, с удивлением подумал он. В его крови бурлил адреналин. Холлис не солгал. Как только все началось, стрелять в людей оказалось несложно. Он снял еще двоих охранников, а потом его нога подогнулась, а пистолет выскользнул из его руки – уже пустой. Перед глазами замелькали звездочки.) Сара бежала по коридору, неся на руках своего ребенка. «Мой ребенок, мой ребенок». Они выживут или умрут, но они сделают это вместе, их больше никогда и никому не разлучить.

Она выбежала в атриум, а навстречу ей выскочил мужчина. Его рубашка была в крови, в руке он держал револьвер. Его бородатое лицо горело невероятной решимостью. Сара остановилась как вкопанная.

Холлис?

Вися высоко над землей, Эми видела все вокруг. Многотысячная гудящая толпа. Гилдер, беспомощно вскинувший руки. Отряд Нины, выскочивший из укрытия, то, как они обрушили град пуль на сидящих в первых рядах людей в костюмах. Те вопили и пытались спрятаться. Некоторые не двигались с места, с немыслимым достоинством сидя, несмотря на то что на их телах расцветали розовые цветы смерти. На поле появилась Алиша с оружием, готовая ринуться в атаку. От зоны защиты к ним бежал Юстас, прижимая к груди бомбу. Позади него пос четким движением стал на колено и вскинул винтовку. Прицелился. Брызги крови. Юстас крутанулся и полетел кувырком, бомба отлетела в сторону. Все это разворачивалось перед ней, будто движение планет по орбитам, будто космический вихрь событий, но эти события проходили сквозь нее, будто дуновение ветерка. Она была в центре, она и ее родичи, все решится здесь, на этой сцене.

– Привет, братья мои. Давно не виделись.

Мы Моррисон-Чавез-Баффлс-Тьюрелл-Уинстон-Соуза-Эколз-Лэмбрайт-Мартинес-Райнхардт…

– Я Эми, сестра ваша.

И тут она ощутила его. Яркий свет в сердцевине зла. Эми нашла глазами Картера. Он стоял чуть в стороне, слегка присев, как подобало его племени.

Это был не Картер.

– Отец.

Да, Эми, я здесь.

Ее сердце наполнилось любовью. Слезы застряли в горле.

– О папа, как мне жаль. Отвернись. Отвернись.

Поле залил свет. Эми закрыла глаза. Это будет, как открывающаяся дверь. Она всегда это так представляла. Не волевой акт, а акт смирения. Отринуть эту жизнь, этот мир. В ее голове пронеслись образы, быстрее мысли. Мать, присевшая, чтобы обнять ее. Сила ее объятий. Ее спина, когда она уходила. Уолгаст, его большая ладонь на ее спине, он стоит позади нее, на карусели, свет и музыка. Зимнее небо, усыпанное звездами, в ту ночь, когда они делали снежных ангелов. Калеб, смотрящий на нее, его понимающий взгляд, когда она укладывала его спать. «Тебя кто-нибудь любил?» Питер, стоящий у дверей приюта, их руки, встретившиеся в воздухе, прикосновение, которое сказало то, что нельзя высказать словами. День за днем, проходящие сквозь нее. Они прошли все, и Эми высвободила свое сознание, посылая его к тем, кто был дорог ей, прощаясь с ними.

Она открыла дверь.

На краю поля Питер и остальные, опустошив магазины автоматов, отбросили их и перезарядили оружие. Они еще не знали, что Юстаса застрелили, знали только, что свет зажегся, как было запланировано, в качестве сигнала, чтобы он бежал. Были готовы в любой момент услышать взрыв за спиной.

Но его не было.

Питер резко обернулся к платформе. Залитые светом Зараженные приняли защитные позы, каждый по-своему. Некоторые пятились, закрывая лица руками, другие упали на землю, свернувшись клубками, будто младенцы в колыбели. Потрясающее зрелище, которое Питер запомнит на всю оставшуюся жизнь, но оно меркло по сравнению с тем, что происходило над платформой.

С Эми что-то произошло. Она дергалась, вися на цепях, в таких судорогах, что, казалось, они вот-вот разорвут ее на части. Судорога за судорогой, все сильнее. Последний рывок, безумный, и она обмякла. На мгновение Питер посмел надеяться, что все кончилось.

Но нет.

Эми запрокинула голову, с низким звериным воем. И Питер понял, что предстало его взору. То, что должно было занять часы, происходило в считанные секунды. Черты ее лица растаяли, превращаясь в подобие лица младенца, безликого. Спина удлинилась, пальцы на руках и ногах вытянулись, и на них выросли когти. Волосы опали, а зубы стремительно выросли, превращаясь в частокол. Кожа твердела, превращаясь в толстый прозрачный панцирь. Пространство вокруг нее начало светиться, будто сам воздух сиял от силы ее превращения. Резким рывком Эми подтянула пристегнутые к цепям руки к груди, и цепи оборвались, прямо на блоках. Когда она достигла земли, с немыслимой грацией приземляясь на четвереньки, чтобы смягчить импульс падения, на поле было не одиннадцать Зараженных.

Их было Двенадцать.

Она встала. И заревела.

Именно в этот момент в подвале Купола Лайла Кайл и Лоуренс Грей, чья судьба осталась неизвестна для всех, соединили руки, досчитали до трех и провели спичкой по коробку. И свет погас. Везде.

Взрыв в подвале, взрыв тридцати двух галлонов сжатого под давлением диэтилового эфира для наркоза, обладал энергией взрыва небольшого пассажирского самолета. Ударной волне было просто некуда деваться, и она устремилась вверх, стремительно расширяясь, питаясь кислородом воздуха. По лестничным клеткам, по коридорам, по трубам. Набрав силу, она подбросила пол. Разворачиваясь на просторе, крушила все на своем пути. Вылетали стекла из окон, летала мебель, стены исчезали, будто их и не было. Пылающее облако росло и росло, будто обращенный вовне торнадо, хоровод тотального разрушения. Все летело вверх и в стороны от его ослепительно белой сердцевины, пока оно не добралось до костей здания, стальной арматуры и тщательно отесанных блоков известняка, удерживавших Купол над прериями Айовы со времен пионеров. И разнесло их на куски.

Купол начал рушиться.

В трех милях отсюда, на стадионе, зрители восприняли крушение Купола в виде последовательности отдельных ощущений. Сначала вспышка, потом грохот, а потом сотрясение почвы, за которым последовала темнота, опустившаяся на город. Вышла из строя городская электрическая сеть. Все замерли, но в следующее мгновение что-то изменилось. Внутри их зародилась новая сила. Кто знает, кто начал все это? Повстанцы, укрывшиеся в толпе на трибунах, уже пошли в атаку на охранников, но теперь они были не одни. Толпа восстала, толпа обезумела. Их ничем не сдерживаемая ярость была такова, что они набросились на своих мучителей разом, будто индивидуальности растворились в организме звериной стаи. Роя. Стада. Стаи. Они стали врагом, они перестали быть рабами, они снова стали живыми.