Образование древнерусского государства - Владимир Васильевич Мавродин

на наш взгляд, в 1017 г.) «придоша Печенези к Киеву и секошася у Киева, и едва к вечеру одоле Ярослав Печенеги…»[700]. Это сражение описывает Эймундова сага, сообщающая о том, как биармийцы ворвались в город через одни ворота, как был ранен в ногу Ярослав, как сражались Эймунд и Рагнар, как бежали биармийцы.

Рассказы саги и летописей очень близки, а наименование в саге печенегов биармийцами не должно нас смущать, так как в сагах Биармия часто выступает как далекая, сказочная страна, лежащая где-то на Востоке[701]. На связь нападения печенегов на Киев со Святополком указывает и Титмар Мерзебургский.

После неудачи под Киевом Святополк отправился искать поддержки к Болеславу Храброму. Ярослав ответил на это заключением союза с врагом Болеслава германским императором и походом в начале осени 1017 г. на Болеслава. Титмар Мерзебургский говорит о том, что Ярослав взял какой-то город у Болеслава, а Новгородская I летопись сообщает, что «Ярослав иде к Берестию». Но эта война серьезных последствий не имела. В ответ на действия Ярослава Болеслав, в свою очередь, заключает союз с германским императором и летом 1018 г. со Святополком, с войском из «ляхов» и наемников немцев (300 человек) и венгров (500 человек) вторгается в Русь. Печенежская орда должна была напасть на Киев с юга, а Болеслав со Святополком — с запада.

Битва 22 июля 1018 г. под городом Большем была неудачна для Ярослава. Его войско было разбито, а он сам едва спасся с четырьмя дружинниками. Правда, Ярослав не растерялся. Он немедленно принимается за сбор нового войска в русских городах и селах, соглашается на значительное повышение жалования наемникам-варягам. Они, по-видимому, не принимали участия в сражении на Буге и выступали теперь в роли «третьего радующегося». Во всяком случае Эймундова сага ничего не знает о сражении под Большем. Повышение жалованья варягам в 12 раз, причем теперь они уже требовали не серебра, а золота, тяжело отразилось на новгородцах, ибо всю тяжесть борьбы пришлось снова взять на себя новгородским «мужам».

Когда встревоженный поражением на Буге Ярослав бежал в Новгород и собирался отправиться в Скандинавию, посадник Константин Добрынин, сын Добрыни, т. е. двоюродный брат Владимира, велел порубить ладьи, на которых Ярослав собирался бежать за море, и начал сбор средств для найма варяжских викингов. Положение действительно было очень серьезное. В Киеве остались родные (мачеха и сестры) Ярослава, его казна. Войска не было. Его надо было собирать вновь.

И только решительные действия новгородского посадника Константина Добрынина и новгородских «мужей», деятельно готовившихся к войне, заставили Ярослава, не отличавшегося большой смелостью, осторожного и нерешительного, снова взяться за оружие. Новгородцы начали собирать деньги, и не потому, что Ярослав, как его рисуют саги, был скуп, а потому, что казна его осталась в Киеве. И «начаша скот събирати от мужа по 4 куны, а от старост по 10 гривен, а от бояр по 18 гривен, и приведоша Варягы и вдаша им скот, и совокупи Ярослав вои многы»[702].

Но не одни варяги составили новое войско Ярослава. В его составе были все те же, часто решавшие исход сражений «вои» из числа «людья» городов и весей Руси. Все это дало возможность Ярославу вести борьбу со Святополком и даже занять какой-то принадлежащий последнему город. Пока на севере Ярослав сплачивал силы для новой схватки с врагом, Болеслав со Святополком стремительно шли к Киеву. Титмар Мерзебургский и Мартин Галл рядом красочных, легендарных подробностей рассказывали об этом походе. Они сообщают, что якобы поводом к походу Болеслава послужил отказ Ярослава выдать замуж за него свою сестру, что по дороге Святополка и «ляхов» Болеслава приветливо встречало население, а в Киеве их торжественно встретил сам архиепископ, что, вступая в Киев, Болеслав ударил мечом по Золотым Воротам, которых, кстати сказать, в те времена еще не было.

Все это относится к поэтическим вымыслам, сложившимся среди поляков и немцев, участников похода 1018 г., рассказы и песни которых послужили источником и для Титмара Мерзебургского, и для Мартина Галла.

Кое-что перенесено было Мартином Галлом из событий позднейших, из похода Болеслава Смелого на Киев во времена Ярославичей. Но кое-что соответствует действительности. Добиваясь популярности и власти подкупами, Святополк отчасти достиг своей цели, так как таким образом привлек на свою сторону не только вышегородских «болярцев», но и часть киевских бояр.

Титмар Мерзебургский сообщает, что «архиепископ этого города (т. е. Киева. — В.М.) со всем духовенством» с почетом встретил Святополка с Болеславом. Это несомненно был Анастас Корсунянин. Этого же архиепископа Болеслав потом отправлял к Ярославу для обмена пленницами, так как у Ярослава в плену была его дочь, жена Святополка, а мачеха, сестры, а по некоторым версиям — и жена Ярослава оказались в плену у Святополка и Болеслава.

В Киеве, таким образом, попали в руки Болеслава родня Ярослава и огромное количество всяких ценностей. Болеслав, его «ляхи» и наемники — немцы и венгры — торжествовали. Болеслав и Святополк уже направили из Киева посольство в Германию и Византию, к обоим императорам. Вспомогательные наемные войска, печенеги, немцы и венгры, вскоре были отправлены обратно. Собирался назад и Болеслав. Так сообщает Титмар Мерзебургский и вторит ему Мартин Галл. Но наша летопись говорит другое.

И рече Болеслав: "Разведете дружину мою по городам на покоръмъ", и бысть тако». И далее: «…Святополк рече: "елико же ляхов по городам, избивайте я", и избиша Ляхи. Болеслав же побеже ис Кыева, възма именье и бояры Ярославле и сестре его, и Настаса пристави Десятиньного ко именью, бе бо ся ему вверил лестью, и людий множество веде с собой, и городы Червеньскыя зая собе, и приде в свою землю[703].

В этом сообщении летописи обычно видели позднейшую вставку, вписанную летописцем по аналогии с позднейшими событиями того же XI в., когда при Изяславе Ярославиче «ляхов» избивали «отай». При этом считалось, что никакого восстания против «ляхов» не было, так как Болеслав пробыл в Киеве недолго и спокойно ушел, забрав с собой родню Ярослава, его бояр, «людий множьство» и огромное количество ценностей. Такой вывод можно сделать из сообщения Титмара Мерзебургского.

Но приведенное место из «Повести временных лет» заслуживает внимания и не меньшего доверия, чем тенденциозные сообщения Титмара Мерзенбургского и особенно Мартина Галла. Пленение бояр и «людий множьство» подтверждается тем, что Казимир польский возвращает позднее Ярославу 800 русских пленников, которые прожили в Польше 25 лет. Болеслав захватил у Руси Червенские города, и не только их, но и Берестье, отбитые затем Ярославом у Польши. Так