Образование древнерусского государства - Владимир Васильевич Мавродин

имею в виду норманнов. Летом 1015 г. к шведскому королю Олафу явилось посольство «конунга Ярислейфа из Хольмгарда» и, несмотря на то что Ингигерд, дочь Олафа Скетконунга, по сговору должна была стать женой короля норвежского Олафа Толстого (Святого), отец обещал Ярославу выдать ее замуж за него. Второе посольство Ярослава, прибывшее в Швецию весной 1016 г., вернулось в Новгород уже с Ингигерд, причем она выговорила себе Ладогу (Aldeigiuborg) с округом и принятие на службу к Ярославу ярла Рагнвальда с прежним титулом. О посольстве Ярослава к варягам «за море» в 1015 г. говорит и наша летопись.

В 1018 г. от Ингигерд у Ярослава уже родился сын Илья, который и считался новгородским князем. За малолетнего князя Илью правил посадник Константин (Коснятин) Добрынин. Вскоре Илья умер.

Все это говорит за то, что сватовство Ярослава следует датировать 1015 г., а женитьбу на Ингигерд — 1016 г.[691] Тогда же, в 1016 г., в Новгород, узнав о надвигающейся войне, явился отряд Эймунда и был принят на службу Ярославом на определенных условиях. Отряд Эймунда насчитывал 600 человек. У Ярослава были и другие отряды варягов, по-видимому, того же ярла Рагнвальда, родственника Ингигерд. Так что летописное сообщение о 1.000 варяжских воинов, находившихся в составе войск Ярослава, является несомненно вполне достоверным[692].

Так готовился к бою Ярослав. Нападающей стороной, если не в военном отношении, то во всяком случае в дипломатическом, оказался не он, а Святополк.

Эймундова сага сообщает, что в Хольмгард «пришли письма от конунга Бурислейфа к конунгу Ярислейфу, в которых было сказано, что он требует от конунга нескольких деревень и торгов, примыкающих к его владениям, изъясняя, что они удобны ему для сбора доходов»[693].

По-видимому, речь шла о чем-то большем, нежели те требования, которые были, по саге, выдвинуты Святополком. Скорее всего, Святополк пытался возобновить взимание ежегодной дани с Новгорода.

Ярослав был вынужден готовиться к войне. По древнему обычаю северных народов (он встречается и у скандинавов, и у остяков, и у вогулов, ханты и манси, древней югры) Ярослав приказал «возить стрелу по всему своему владению» и готовиться к походу на юг. «И поиде на Святополъка»[694].

Интересно отметить, что в Эймундовой саге Святополк всюду именуется Бурислейфом. Нет никакого сомнения в том, что причиной этого недоразумения является то обстоятельство, что наиболее активным лицом в развертывающихся событиях, наиболее сильным и влиятельным был тесть Святополка Болеслав, и его имя (Бурислейф) совершенно вытеснило имя Святополка, трудное норманнам для произношения, тогда как с Болеславами, Бориславами и Буриславами они часто сталкивались на Славянском Поморье и привыкли к этому имени[695]. Первая битва между князьями произошла на Днепре, у Любеча. Это было в конце лета 1016 г.

Ярослав стоял со своими новгородцами и варягами на правом берегу Днепра, Святополк с киевлянами и печенегами — на левом. Оба войска не предпринимали решительных шагов и только «укорялись». «Кияне» дразнили новгородцев плотниками, а Ярослава обзывали хромцем. Стояли уже третий месяц. Начались заморозки. Воины Ярослава, набранные из смердов, начали убегать «домой, в деревни», на что ему указал Эймунд. Помощь была далеко. Путь на Новгород был долог и тяжел. Между тем Святополк легко и быстро мог сноситься с Киевом и требовать оттуда подкреплений. Варяги торопили Ярослава, и Ярослав решил действовать.

Всю ночь в лагере Святополка, разбитом между двумя озерами, шел пир. Князь «всю нощь пил бе с дружиною своею». Этим воспользовался Ярослав. Перед рассветом его воины переправились через Днепр и поутру, «отринув» ладьи от берега, выстроились в боевой порядок. Началась «сеча зла». Ярослав теснил своего противника. Отделенные от войск Святополка озером, печенеги не могли прийти ему на помощь. Варяги Эймунда ударили в тыл отрядам Святополка, и эти последние начали отступать. Вскоре их прижали к озеру. Слабый лед не выдерживал тяжести людей и обламывался. Воины Святополка тонули. «И одолати нача Ярослав… Святополк бе бежа в Ляхы, Ярослав же седе Кыеве на столе отъни и дедни»[696]. Новгородская летопись сообщает, что Святополк вначале бежал в степи к своим союзникам печенегам[697].

Ярослав щедро расплатился с новгородскими воинами:

И нача вое свое делити: старостам по 10 гривен, а смердом по гривне, а Новъгородьчем по 10 всем, и отпусти я домовь вся[698].

Эймундова сага сообщает: «потом, все лето и зиму, было спокойствие и бездействие».

Это было в 1016–1017 гг. Летопись подтверждает сообщение саги. Ярослав правил в Киеве спокойно. Правда, город очень пострадал от пожара («погоре церкви») и вместо сгоревшей старой Софии Ярославу пришлось начать закладку новой Софии. Но летом 1017 г. (по летописям — в 1018 г.) Святополк уже стоял под стенами Киева со своими союзниками печенегами. Дату летописей (1018 г.) мы не принимаем потому, что в этом году на сцену выступили уже ляхи Болеслава и Святополк шел к Киеву не с юга, а с запада, с Волыни.

Эймундова сага дает точную дату. Нападение Бурислейфа-Святополка с биармийцами-печенегами на город, где сидел Ярислейф-Ярослав и в котором нетрудно усмотреть Киев, произошло на второй год службы у Ярослава Эймунда, т. е. в 1017 г. Сага говорит о том, что Бурислейф пробыл у биармийцев зиму и тогда выступил против Ярослава, т. е. опять-таки в 1017 г.

Узнав о намерениях Святополка, скупой (по саге) Ярослав продлил договор о службе, заключенный им с Эймундом, и начал готовиться к обороне. Прежде всего он собрал, как указывает сага, «большую рать из вольных поселян». В саге говорится о них и употребляется термин «bonda», который в Скандинавии означал свободных земледельцев, владеющих землей, принимавших участие в собраниях и в войске. Перед нами, очевидно, снова выступают «вои» из числа свободных представителей «сельского людья», еще только данники князя и отнюдь не феодально-зависимые. Это еще раз подчеркивает народный характер ратей Ярослава, тогда как Святополк теряет свою социальную базу и вынужден опираться на печенегов или поляков. Город был хорошо укреплен, и для того чтобы вынудить биармийцев Бурислейфа броситься на штурм его стен, Ярислейф и Эймунд заставили женщин в богатых нарядах и драгоценных украшениях выйти на стены города и возбудить этим алчность биармийцев. Но появление на стенах богато наряженных женщин Бурислейф посчитал «за хороший знак, думая, что, вероятно, весть о его прибытии уже их достигла».

В каком же городе Святополк мог рассчитывать найти сторонников: в Новгороде, куда, казалось бы, ведет наименование «биармийцы», или в Киеве? Конечно, в последнем. Здесь у него со времен 1015 г. было немало сторонников[699].

Летопись сообщает о том, что в 1018 г. (т. е.,