Непристойные предложения - Уильям Тенн

Моддо, Слуга образования, Одетый в лохмотья учитель человечества, воспользовался паузой между докладами, обернулся назад и сказал Гаромме:

– Мне нужно решить пару административных вопросов, прежде чем мы поедем назад. Можно ли мне выйти? Это… это не займет более двадцати или двадцати пяти минут.

Гаромма нахмурился, властно взирая перед собой.

– Разве они не могут подождать? Это настолько же день твоего триумфа, насколько и мой. Мне хотелось бы, чтобы ты был рядом.

– Я знаю, Гаромма, я очень признателен за подобную вашу потребность. Но, – он умоляюще коснулся колена Слуги Всех, – прошу вас позволить мне решить эти вопросы. Они очень срочные. Один из них опосредованно связан со Слугой безопасности и может помочь вам определиться, следует ли избавиться от него в ближайшие сроки.

Мрачность на лице Гароммы тут же исчезла:

– В таком случае я не буду возражать. Однако вернись до конца церемонии. Нам следует уйти отсюда вместе.

Высокий человек кивнул и встал. Он повернулся лицом к своему повелителю:

– Служи нам, Гаромма, – сказал он, сделав руками церемониальный жест. – Служи нам, служи нам, служи нам.

Спиной вперед, не отворачиваясь от Слуги Всех, он вышел из зала.

В коридоре он быстро прошел мимо отдавших честь гвардейцев Центра образования и вызвал свой личный лифт. Нажал на кнопку третьего этажа. А затем, когда двери закрылись и кабина начала двигаться, позволил себе улыбнуться, но только слегка, чуть подняв уголки рта.

Окупились, наконец, все его труды, понадобившиеся, чтобы вбить толстолобому Гаромме в голову одну идею: базовой установкой в современном, зиждущемся на научных принципах правительстве было поддерживать иллюзию незаметности правительства, словно его и вовсе не существовало, создавать иллюзию свободы, словно наносить смазку, делающую кандалы практически невидимыми и неосязаемыми. И самое главное: править во имя чего угодно, но только не самой власти!

Даже сам Гаромма высказал эту мысль в своей вымученной манере. Как-то после их великого заговора они стояли вместе, все еще чувствуя себя неловко в Лохмотьях величия, и наблюдали за строительством новой Лачуги государственной службы на пепелище предыдущего здания, простоявшего практически полвека. Огромный, цветной, вращающийся знак наверху строящегося здания сообщал всему населению, что С ЭТИХ ПОР БУДУТ УДОВЛЕТВОРЕНЫ ВСЕ ВАШИ ЖЕЛАНИЯ И ПОТРЕБНОСТИ, С ЭТИХ ПОР ВАМ ВСЕМ БУДУТ ПРИСЛУЖИВАТЬболее эффективно и приятно, чем когда-либо раньше. Гаромма смотрел на знак, который транслировался на все видеоприемники мира, во всех домах, на всех заводах, офисах и школах, во всех местах обязательных общественных собраний в начале каждого часа.

– Как говорил мой отец, – наконец сказал он Моддо, тяжело усмехнувшись, как делал всегда, когда хотел обозначить исключительно оригинальную мысль, – хороший торговец, если будет говорить достаточно красноречиво и долго, может убедить человека, что даже самые острые шипы мягче лепестков роз. Все, что нужно сделать, это назвать их лепестками, правильно, Моддо?

Моддо медленно кивнул, притворяясь, что впечатлен гениальностью анализа и сложности этой мысли. Затем, как всегда, делая вид, что изучает различные скрытые возможности развития идей Гароммы, он преподал новому Слуге Всех новый урок.

Он подчеркнул необходимость избегать демонстрации роскоши и помпезности, о чем за много лет до своего падения совершенно забыли недавно умерщвленные чиновники предыдущей администрации. Он указал, что Слуги человечества должны постоянно выглядеть как справедливые и смиренные инструменты в руках народных масс. Тогда любой, кто попробует встать на пути Гароммы, будет жесткого наказан не за дерзость перед своим правителем, а за борьбу с подавляющим большинством, определяющим судьбы человечества.

И он предложил новаторский подход, который вынашивал в своей голове долгое время: периодическое создание стихийных бедствий в регионах, считавшихся беспрекословно лояльными и покорными. Это подчеркнет тот факт, что ничто человеческое не чуждо Слуге Всех, а его обязанности настолько тяжелы, что усталость время от времени одолевает даже этого великого человека.

Это позволит народу понять, что задача по координации всех благ и услуг мира стала настолько комплексной, что ее невозможно было успешно решать. Это вдохновит различные Районы на совершенно добровольную демонстрацию искренней лояльности и строгую регламентацию своей жизни, чтобы привлечь к себе внимание Слуги Всех.

– Конечно, – согласился Гаромма, – именно это я и сказал. Суть дела в том, чтобы не давать им знать, что ты управляешь ими, и пусть идиоты лезут из кожи вон, чтобы твое правление было максимально эффективным. Вижу, ты начинаешь понимать, что к чему.

Он начинал понимать! Он, Моддо, который с юношеских лет изучал концепцию, сформировавшуюся несколько веков назад, когда человечество едва принялось выползать из примитивного хаоса самоуправления и личных решений, становясь современной, организованной социальной вселенной. Он начинал понимать!

Моддо благодарно ухмыльнулся. А потом продолжил обрабатывать Гаромму теми же методами, что по его указке Гаромма применял ко всей людской массе. Шли годы реализации того масштабного проекта, который он взял на себя от лица Службы образования. Теперь все планирование было отдано в руки подчиненных, а он полностью сконцентрировался на Гаромме.

И сегодня, когда он обрел пусть поверхностный, но полный контроль над умами целого поколения, он ощутил вкус полного контроля над Гароммой. В течение последних пяти лет он пытался выстроить свое господство таким образом, чтобы оно подчинялось простым правилам, а не сложным механизмам выявления потребностей и произнесения шаблонных речей.

Сегодня впервые изматывающие часы кропотливой, скрытной работы свелись в идеальный, поистине образцовый результат. Сигнал подаваемый рукой, стимул прикосновения, рефлекс на которое он выдрессировал у Гароммы, каждый раз давал нужный и желанный отклик!

Идя по коридору третьего этажа в скромный офис Луба, он искал подходящее выражение для этого. В конце концов он решил, что это сродни развороту огромного лайнера одним поворотом штурвала. Штурвал приводил в движение рулевую машину, рулевая машина передавала силу огромному перу руля, а движения пера руля, в конце концов, заставляли огромный корабль менять свой курс.

«Нет, – подумал он, – пусть Гаромма нежится в лучах славы и беззастенчивом подхалимаже, живя в своих тайных дворцах в окружении сотен наложниц». Ему, Моддо, достаточно будет одного, редкого прикосновения… и полного контроля.

Внутри офиса Луба никого не было. Он выждал пару секунд, а затем нетерпеливо воскликнул:

– Луб! Неужели никто не присматривает за этим местом? Я тороплюсь!

Пухлый человечек с маленькой остроконечной бородкой поспешно выбежал из другой комнаты.

– Моя секретарша… персоналу пришлось спуститься вниз, когда пришел Слуга Всех… такой аврал, такой аврал… она еще не вернулась. Но я догадывался, что вы придете, – продолжил он, переведя дыхание, – и отменил все назначенные приемы пациентов, ожидая пока вы не покинули бы здания. Пожалуйста, проходите.