Непристойные предложения - Уильям Тенн

Он щелкнул пальцами перед лицом Луба, подождал мгновение, потом щелкнул еще раз. Целитель умов глубоко вдохнул, выпрямился и улыбнулся.

– Хорошо, продолжай в том же духе, – сказал он.

– Спасибо, сэр, всенепременно, – уверил его Сидоти.

Луб открыл дверь кабинки и вышел вон шагом бесконечно уверенного в себе человека. Сидоти смотрел ему вслед. Что за идиотская убежденность, что как только установление полного контроля методом гипноза будет обнаружено, то этот метод будет незамедлительно передан Лубу!

Сидоти начал понимать, в чем дело, три года назад. Он тут же скрыл свои наработки, занявшись для виду совсем другим направлением исследований. Затем, когда он отработал метод, то применил его непосредственно к Лубу. Вполне естественно.

Сначала он был несколько шокирован, чуть было не пал духом, когда узнал, как Луб контролирует Моддо, как Моддо контролирует Гаромму, Слугу Всех. Но вскоре он достаточно приспособился к ситуации. В конце концов, с самых начальных классов единственной реальностью, которую он и его современники принимали полностью и безоговорочно, была реальность могущественной власти. Власти, воцарившейся в каждом классе, в каждом клубе, на каждом людском собрании… Эта власть была единственным, за что стоило бороться. И ты выбирал свой род занятий не только потому, что лучше всего подходил для этого дела, а потому что это давало многообещающую власть человеку с такими интересами и склонностями, как у тебя.

Но он никогда не мечтал, даже представить себе не мог, что отхватит столько власти! Теперь он ее обрел. Это стало реальностью, а реальность надо уважать превыше всего. Оставалось только выяснить, что же делать с этой властью.

Ответить на этот вопрос было очень непросто. Однако ответ придет со временем. А пока подворачивался замечательный шанс проследить за тем, чтобы каждый человек занимался своим делом, а плохие люди были наказаны. Он будет заниматься своими умственными упражнениями, пока не настанет подходящее время для продвижения. Сейчас рановато занимать высокую должность. Если Гаромма может править как Слуга Всех, он сможет править Гароммой через трех или четырех посредников как простой Специалист-психолог пятого класса.

Но как именно ему следует править Гароммой? Какие важные задачи следует ему решать?

Зазвенел звонок. В динамике, висевшем высоко на стене, раздался голос:

– Внимание! Внимание всему персоналу! Слуга Всех через несколько минут покинет Центр. Всем сотрудникам надлежит немедленно выйти в коридор, и умолять его о дальнейшем служении человечеству. Всем…

Сидоти присоединился к толпе специалистов, выходивших из большого помещения лаборатории. Из всех дверей высыпали люди. Он влился в толпу, которая все росла и росла, вбирая в себя сотрудников, спускавшихся в лифтах, поднимавшихся по лестницам, заполнявших главный коридор, где гвардия Службы образования сдерживала их, заставляла прижиматься к стенам.

Он улыбался. Знали бы они, кого сейчас толкают локтями! Своего правителя, человека, который может приказать казнить каждого из них. Единственного человека в мире, который мог делать все, что захочет. Абсолютно все.

В конце коридора возникло внезапное движение и коридор разразился приветствиями. Все занервничали, стали толкать друг друга, вставать на цыпочки, чтобы разглядеть все хоть чуточку получше. Даже у гвардейцев участилось дыхание.

Приближался Слуга Всех.

Крики становились все громче, к этому вдохновенному хору присоединился каждый сотрудник. Люди перед ним начали качаться из стороны в сторону. И внезапно Сидоти увидел Его!

Руки Сидоти сами собой взметнулись вверх от внезапного спазма мышц. Что-то величественное и радостное коснулось его сердца, и он закричал во весь голос:

– Служи нам, Гаромма! Служи! Служи! Служи!

Он тонул в огромных волнах любви, такой любви, которую никто не знал до него, любви к Гаромме, любви к родителям Гароммы, любви к детям Гароммы, любви ко всему, что связано с Гароммой. Его тело колыхалось, теряя координацию, языки пламени наслаждения лизали его бедра, грели подмышки, он корчился и вращался танцевал и прыгал, его желудок прилип к диафрагме – и все эти метания происходили в попытке хоть как-то выразить свою благоговение. И это не было странным, ведь так его воспитывали с самого детства…

– Служи нам, Гаромма! – вопил он, и пена пузырилась в уголках его рта. – Служи нам! Служи! Служи!

Он рухнул между двумя охранниками и кончиками вытянутых пальцев коснулся колыхавшегося тряпья проходящего рядом Слуги Всех. Его разум завибрировал, и чудная дрожь дошла до самых заветных и укромных уголков в приступе ревущего экстаза. Он потерял сознание, пуская на пол слюни счастья.

– Служи нам, Гаромма!

Когда все закончилось, его коллеги помогли ему дойти до Бюро целительских исследований. Они смотрели на него с восхищением. Не каждый день человеку удавалось прикоснуться к тряпью Гароммы. Какие же невероятные ощущения должен был испытывать такой счастливец!

Сидоти потребовалось почти полчаса, чтобы прийти в себя.

НАСТАЛ ДЕНЬ ПОЛНОГО КОНТРОЛЯ.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Я долго называл эту историю «своим хорошим сумеречным рассказом», ведь в нем нет не единого проблеска света. Гораций Голд купил его для «Galaxy» потому лишь (как он сам с осторожностью мне поведал), что в одном из номеров нашлось место под маленькую повесть.

Что было у меня на уме, когда я его писал? Два романа, по большей части «Мы» Замятина и только потом «1984» Оруэлла. Был, конечно, и третий, но в «О дивном новом мире» Хаксли не уделялось столько внимания вопросу власти в обществе будущего, как в двух других романах. (Любопытно, что, насколько я знаю, Хаксли никогда не признавал, что находится в долгу перед Замятиным, тогда как Оруэлл не только сказал, что вдохновлялся Замятиным, но и взял на себя смелость заявить то же самое и про «О дивный новый мир».)

Я все время спрашивал себя, перечитывая эти романы, какие отношения сложатся между людьми, занимавшими самые высокие посты в этих относительно устойчивых, полностью тоталитарных и контролируемых мирах, где образование, средства массовой информации и даже психотерапия стояли на службе у государства? Какие амбициозные планы могли строить руководители разных уровней, выросшие в подобном обществе и хорошо понимавшие, как все работает? Сталинская Россия, Китай Мао и гитлеровская Германия давали некоторые намеки, но одни лишь намеки, так как это были относительно молодые государства, не имевшие достаточно времени, чтобы сформировать полноценные политические культуры, способные к самовоспроизводству.

Я попытался продвинуться дальше этих намеков в «Проблеме слуги», страшно испугался и неизбежно пришел к идеально закольцованному сюжету.

Наконец… несмотря на всю мрачную серость, это очень важный рассказ для меня как писателя весьма специфичного жанра. Ведь только в научной фантастике можно заняться подобным вымышленным расследованием, потому что только научная фантастика способна организовать театральное представление, где на сцене можно передать характер общества, а не отдельного человека.