Ложная красота - Наталья Кочетова

Соколов сгибается пополам, кашляет, ловит ртом воздух. Кашляет, кашляет, кашляет. Хрипит. Затем поднимает на меня обалдевшие глаза, полные страха, негодования и обиды.

— Долбоеб. — Хрипит сиплым голосом, желая сохранить в глазах девчонки свою фальшивую крутость. Но я резко подаюсь вперед, и он отшатывается, как жалкий зашуганный хорек. Бросает последний взгляд на девушку и наконец-то сваливает.

Я смотрю ему вслед и думаю о том, почему она меня остановила: из жалости ко мне за тупые насмешки придурка, или чтобы предотвратить конфликт. Но подумать об этом как следует я не успеваю. Я оборачиваюсь, и мое сердце пропускает сразу несколько ударов.

Девчонка продолжает испуганно жаться к моему плечу, и смотрит так… Широко раскрыв свои огромные голубые глаза.

И лицо ее так близко. Так близко, что можно увидеть мелкие трещинки на полных губах, и рассмотреть каждую пушистую ресницу.

И мне жарко, невозможно жарко в том месте, где ее грудь прижата к моему плечу.

Мое сознание сосредотачивается на этом, стягивается в одну точку, чтобы сполна насладиться этим ощущением. И внутри у меня почему-то так горячо, будто я залпом опрокинул в себя стакан чистого спирта, и теперь он разливается внутри и жжет внутренности.

Девушка хлопает глазами глядя на меня, быстро облизывает губы и, осознав вдруг, как близко ко мне находится, резко отстраняется.

Жар тут же испаряется. И я только сейчас замечаю то, что одета она сегодня иначе. И это удивляет меня едва ли не больше, чем осознание того, что она только что доверчиво прижималась ко мне, будто я ее чертов защитник.

На ней узкие спортивные штаны и почти обтягивающая тонкую фигурку водолазка. Почти.

Ловлю себя на будоражащей мысли, что если этот прогресс сохранится, со временем я смогу увидеть абсолютно все изгибы её хрупкого женственного тела.

Сглатываю тугой ком и отхожу подальше. На безопасное расстояние.

— Начнем тренировку. — Говорю. И получается на удивление спокойно. Вразрез с застывающим после каждого взгляда на девушку сердцем.

Полина

Не знаю, возможно, я возвращалась, потихоньку приходила в себя, будто от долгой комы, длительностью в триста девяносто дней. Иначе как еще можно было объяснить, что я — человек, избегающий всякого физического контакта, буквально шарахающийся от каждого прикосновения, — сама чуть ли не кинулась в объятья Игнату? Видя его слепую ярость, видя, что он вот-вот просто-напросто задушит парня, посмевшего перечить и насмехаться над ним, я напрочь забыла обо всех своих страхах и опасениях, сосредоточившись лишь на том, чтобы предотвратить ужасное.

Не знаю, значило ли это, что я возвращаюсь в ту старую Полину, которая еще могла доверять людям, которая не боялась всех на свете, но, в любом случае, произошедшее сегодня было большим сдвигом.

Печалило только то, что произошедшее сегодня поселило какую-то странную неловкость, которая буквально воочию сквозила между нами. Игнат почему-то отстранился еще больше, он старался держаться на расстоянии, больше молчал, лишь скупо выдавая указания. Избегал смотреть мне в глаза. Ему было неловко.

Да и мне тоже…

Мои ладони до сих пор горели. И это вовсе не оттого, что несколько подходов я отжималась от пола. Они горели, оттого, что все еще хранили в себе тепло сильного тела, к которому им было позволено прикоснуться. Они помнили то ощущение, когда под ними перекатываются напряженные литые мышцы. Каким жаром от них веет, какой неудержимой мощью. И какой трепет внутри вызывает эта дикая сила, запертая в огромном мужественном теле.

Я даже не надеялась, что вообще когда-нибудь смогу думать о чем-то подобном, оценивать чью-то мужественность, и как-то внутренне на нее откликаться. Но это происходило. И я даже не знаю, радовало меня это или пугало.

В моей жизни было уж как-то слишком много изменений за такое короткое время. Я хотела двигаться дальше, хотела излечиться от своей боли, но мои страхи оставались внутри, и словно жуткие чудовища, противным голосом нашептывали мне, что мне не следует доверять мужчинам, не следует открываться им, не следует расслабляться. Я должна быть начеку, и всегда ждать удара. Потому что они мужчины. Они могут ранить. Они могут подавлять, мучать, калечить морально и подчинять физически.

Мои страхи убеждали меня держаться подальше, спрятаться и не высовываться. Но я старалась им не поддаваться. Я и так слушала их слишком долго. Больше я не хотела. И не собиралась.

Когда мы закончили с разминкой и силовыми упражнениями, Игнат дал мне в руки свой телефон. Сказал, что я должна ознакомиться с самыми распространенными техниками защит, и взглянуть на них со стороны. Он включил видео и отстранился, собираясь отойти. Я, помня обещание, данное себе, и чтобы окончательно заглушить голоса в моей голове, коснулась его руки и обхватила запястье, не давая уйти.

— Посмотрим вместе? — Предложила, заглядывая ему в глаза.

Он взглянул на мою руку и сильно сглотнул. Медленно, неуверенно кивнул, словно сомневался в правильности своих действий, но все же опустился на скамью вместе со мной.

Мы смотрели видео, сидя бок о бок, и я ощущала тепло, исходящее от его тела. Мне было удивительно спокойно рядом с ним, и я, кажется, даже слегка улыбалась, довольная, что мне удалось-таки победить чудовищ. В моей голове было тихо, и я сосредоточилась на просмотре, стараясь уловить смысл.

Когда получасовое видео закончилось, я подняла глаза и посмотрела на Игната. Вздохнула и слегка пожала плечами.

— Так у меня, конечно, не получится.

— Сразу, конечно, нет. — Согласился Игнат, продолжая смотреть в выключенный экран. — Со временем…

— Ладно. Давай попробуем. — Бодро бросила я, вставая со скамьи.

— Э-э, нет. — Вставая следом, протянул Игнат. — Сегодня уже поздно. Мы будем отрабатывать их на следующей тренировке. Посмотри дома еще этот видос, изучи подробно. Я могу ссылку сбросить. Только… это… дай мне свой номер. — Добавил, неловко вертя телефон в руке.

Я напряглась. Тревога засосала где-то под ложечкой, но я не позволила ей взять над собой верх. Вскинув голову вверх, живо произнесла.

— Конечно.

Игнат записал номер с каким-то смущенно-сомневающимся видом и начал собирать вещи. Я собрала свои, сунула в рюкзак и отправилась к выходу.

— Может быть… — Догнал меня в дверях его неуверенный голос. — Может тебя проводить? — Спросил, пожимая могучими плечами. — Ну знаешь… Мало ли… какие ещё любители цветочков и конфет могут тебе встретиться…

На моем лице расползлась широкая улыбка.

— Хорошо. — Чуть ли не с радостью, бодро ответила я. — Я подожду снаружи. — Добавила и вышла из зала.

На улице было уже темно, я остановилась около входа, продолжая улыбаться своим мыслям, когда вдруг из темноты меня окликнул мужской голос. Меня буквально подбросило от испуга, и я вжалась спиной в стену, нервно оглядываясь, пытаясь разобрать силуэт и понять, кому принадлежит этот голос.