Ложная красота - Наталья Кочетова

Он не говорил со мной и не смотрел на меня. Не выплевывал в мой адрес гадкие обвинения, не винил меня во всем на свете. На его лице не отражалось былой ненависти и презрения, но мое тело отреагировало так же, как тогда, когда все это было. К горлу подкатил огромный тошнотворный комок, перекрывая кислород. Я отступила на шаг назад. Попятилась. Рита заметила это, и на ее лице отразилось просто бесконечное количество жалости.

— Сереж… поезжай без меня, ладно? Я… приду позже. — Негромко сказала девушка, погладив парня по плечу.

Сергей сжал челюсти, кивнул, и все же поднял на меня взгляд. Не могу сказать, что отражалось в этом взгляде, потому что, когда он сделал это, мои мозги будто покрылись коркой льда, мыслительный процесс застыл, замер. Отключился. Моя психика снова пыталась защитить меня от болезненных воспоминаний. Я просто стояла и невидящим взором смотрела перед собой. Кажется, даже не дышала, не могла.

— Полина? Все в порядке? — Вдруг услышала голос у себя за спиной, и этот голос, именно этот голос, позволил мне наконец сделать полноценный вдох.

Поборов оцепенение, я медленно повернула голову. Игнат стоял и хмуро взирал на пару, что стояла напротив меня. Я смотрела на его могучую фигуру, и, не знаю почему, но что-то внутри меня щелкнуло и отпустило. Я сглотнула, ощутимо расслабляясь и, стараясь выровнять сбившееся дыхание, расправила плечи.

— Я… да… Спасибо, все хорошо. — Сказала ему и почувствовала, как губы сами собой слегка растягиваются в благодарной улыбке.

Он внимательно посмотрел на мое лицо.

— Точно? — Переспросил недоверчиво нахмурившись.

— Да. — Ответила, глядя прямо в его глаза и снова повторила со всей искренностью. — Спасибо.

Игнат бросил на пару очередной угрюмый взгляд и, развернувшись, ушел.

Сергей, проследив за Игнатом странным взглядом, тоже удалился, напоследок поцеловав свою девушку в макушку.

Я неловко потопталась на месте, не зная, что сказать.

— Я… я должна идти. — Так и не найдя слов, сдалась, намереваясь трусливо сбежать.

— Полина. — Чуть ли не с мольбой протянула Рита и принялась тараторить. — Я звонила тебе, но ты сменила номер. Я приходила к тебе, но твоя мама… даже на порог меня не пускала. А потом вы переехали… Я знаю, что ты бросила учебу. Я нигде не могла тебя найти…

— Я… да… — Заикнулась я, перебивая Риту, просто чтобы остановить поток ее сокрушения. — Так вышло. Я не могла…

— Господи. — Всхлипнула Рита, прижимая руку ко рту, из ее глаз покатились крупные слезы. — Я не думала… Я не знала. Я даже не предполагала, насколько все… Боже, Полина… — Запричитала Рита, и вдруг выражение ее лица резко изменилось. В глазах пробежала странная тень. — Он звонит Сереже… все время спрашивает о тебе… Требует достать твой номер телефона. Он просто бредит тобой… Я не знала… Сережа все еще не верит, не хочет верить, но… но… он — больной. Стас — ненормальный и…

— Хватит. — Резко оборвала я девушку. — Пожалуйста…

В моих ушах начал нарастать звон, стоило мне лишь услышать имя… На глаза наползал неприятный туман, а в голове зашумело. Мое сознание пыталось защититься от Ритиных слов и невыносимых воспоминаний, связанных с человеком, о котором она говорила.

— Не надо, Рита. — Хрипло прошептала я.

Видимо, я резко побледнела: я чувствовала, как кровь отхлынула от лица, и Рита резко спохватилась.

— Господи. Прости. Прости меня. — Рита снова запричитала и заметалась возле меня, не зная, что предпринять и как мне помочь. — Я провожу тебя домой, ладно? Можно? — С надеждой заглядывая мне в глаза, спросила девушка.

— Нет, я… Я… Позвоню тебе… как-нибудь. Потом. Рит. — Отходя от нее, ответила я. — Я идти должна.

Я ушла быстро, не оборачиваясь, не давая Рите возможности остановить меня. Я быстрым шагом пошла домой, почти побежала. Ворвалась в подъезд, и, перепрыгивая через две ступеньки, подбежала к почтовым ящикам.

Все эта терапия, тренировки, занятия, слишком сильно заняли мою голову. Отвлекли, заставили забыться. Но Рита напомнила о том, о чем забывать не следовало бы.

Я должна была ежедневно проверять почту. Я должна была получать письма, адресованные мне, лично, ведь если о них узнает мама, у нее будет очередной нервный срыв. Она ничем не сможет мне помочь, но и без того тяжелая ситуация усугубится. Она не должна знать об этих проклятых письмах. А я не должна о них забывать.

Я перевела дыхание, трясущейся рукой открывая ящик. Запустила руку в него, будто в яму с ядовитыми змеями. Каждый раз, проверяя проклятый ящик, я надеялась, что нащупаю в нем пустоту. Я молилась об этом, затаив дыхание, и сейчас, но мои пальцы, почти достигнув дна, соприкоснулись с острым уголком конверта.

— А ты не допускаешь такой вероятности, что он хочет попросить у тебя прощения? — Глядя на стопку писем, лежащих на столе, спросил психолог.

Я старалась на них не смотреть. Мой взгляд скользил по комнате, по лицу мужчины, устремлялся в окно, но избегал смотреть на стол, где, словно орудие для пыток, лежали ровной стопкой письма. Тринадцать штук. Тринадцать. По письму в месяц, с упрямой регулярностью. И ни одно из них не вскрыто.

— Н-нет. — Неуверенно протянула я. — Это маловероятно.

— Но не невозможно? — Тут же спросил мужчина.

— Я… Я не знаю. — Покачала головой я, глядя на свои руки. — Вчера я встретила свою старую подругу… Ее парень и… — Запнулась, что-то внутри будто спазмировало мое горло, не давая мне назвать имя, и я лишь кивнула головой в сторону писем. — Вобщем, они — друзья. Она сказала, что… С… С-стас… спрашивает обо мне, ищет возможность связаться… номер мой пытается выяснить…

Я замолчала, ощущая, как начинает мелко дрожать все тело. Как я заламываю руки, заставляя себя дышать глубоко и ровно, но дыхание спотыкается, превращаясь в мелкие сбивчивые вдохи-выдохи.

— Вопрос тот же: не допускаешь ли ты такой вероятности, что он хочет попросить у тебя прощения? Для этого и пытается связаться. — Продолжал гнуть свою линию психолог, со спокойной уверенностью во взгляде. — Ты не узнаешь этого, пока не прочтешь, пойми. Ты снова предпочитаешь свой страх возможностям…

— Каким? — Вымученно протянула я, взглянув наконец на проклятые письма.

— Возможностям знать наверняка. — Терпеливо ответил мужчина. — Та проблема, которой ты боишься, может быть и не проблемой вовсе.

Я вздохнула. Я не верила в ту вероятность, о которой говорил мужчина. Она казалась мне настолько невозможной, что я не хотела даже пытаться питать себя напрасными надеждами. Но в одном он был прав — я должна была знать наверняка. Я должна была знать, к чему быть готовой, что Он думает обо мне, и как относится, спустя год, спустя сложный судебный процесс, спустя много дней размышлений.

Я снова нервно вздохнула, собираясь с силами.