Быть избранным. Сборник историй - Елена Татузова

– Да Господь с тобой, Юляша! Зачем мне новые тетрадки-то? Это тебе, деточка, они нужны, чтобы учиться, да хорошие отметки получать. А мне-то что писать? Всякую ерунду, которую дырявая моя голова уже не держит? Так для этого и четвертушки сгодятся. Чего чистые листочки выбрасывать? Это же не по-хозяйски. Рука у меня не поднимется. Сколько труда людского вложено в эту бумагу-то. Да и деревья уж срубили. Не пропадать же им зазря. Грешно ведь. Вот мы, знаешь, во время войны, как за каждый чистый листик, за клочок бумажки тряслись? Что ты! Тогда мы в школе на обрезках с газет писали и то за счастье почитали, а у кого от мирной жизни, от старших братьев и сестер случайно тетрадки остались, то это были такие счастливцы! Остальные им только завидовали.

Юлька фыркала и, не дослушав бабушкиных разговоров, убегала. Ни про какую войну слушать она не хотела. И вообще, теперь же не война. Так чего, спрашивается, сравнивать?

Прошло много лет, и милой доброй бабушки уже давно, к сожалению, нет на свете. Теперь бы она и рада послушать ее рассказы, и про войну, и про жизнь вообще, и про многое-многое, а спросить больше не у кого.

И Юля, та самая Юля, которая когда-то с безрассудной заносчивостью молодости смеялась над экономной и забывчивой бабушкой, переняла ее полезную привычку все записывать, и сама стала делить неисписанные тетрадные листочки на четвертушки и восьмушки, под неодобрительные взгляды своих детей, не видевших в этих действиях никакого смысла.

Теперь в магазинах канцтоваров продавали уже готовые листочки для записей, красивые, разноцветные, разнокалиберные и даже с липучками и смешными картинками.

Они были очень удобные, и Юля ими пользовалась, но в основном на работе. Дома же использовала свои припасы.

– Нельзя добро выбрасывать, – говорила она с почти бабушкиными интонациями, инспектируя старые тетради, – дерево срубили, не должно оно пропасть зазря. Это грешно. Вы знаете, во время войны дети на газетных обрезках писали. А о тетрадках и не мечтали даже.

И в ответ уже ее дети, как она когда-то, возмущенно фыркали и поджимали губы.

«Ах, да, еще же за мобильный заплатить, – вспомнила она, и вписала дополнительный пункт. Мобильный телефон, бесспорно, вещь удобная, но вот его оплата… Сервисных центров мало. Расположены неудачно. Вечные очереди там. И работают не всегда. В выходные закрываются рано. Понятно, что везде живые люди и они тоже хотят проводить время с семьей в выходные дни. И ночевать дома, а не дежурить на работе. Но сотовики должны придумать другие способы оплаты, чтобы это устроило и клиентов, и сотрудников. А то думают только о своих сверхприбылях. «Надо будет написать на эту тему в ближайшем номере. Наверняка для многих это больной вопрос», – подумала Юля и сделала пометку в записной книжке.

Она снова пробежала глазами по списку.

Два дня до Пасхи, а подарки не куплены. И к столу ничего не готово. Вот что значит, работающая женщина.

Сразу после Рождества она вернулась на работу в редакцию после декретного отпуска. Младший сын благополучно пошел в детский сад. Конечно, начнутся всякие детские хвори, но свекровь обещалась помогать. На нее можно положиться.

Юлю сразу же завалили работой. Хватит, мол, голубушка, наотдыхалась, пока мы тут за тебя впахивали, теперь твоя очередь.

Сказать по правде, она и сама соскучилась по активной деятельности, новым впечатлениям, встречам и событиям, и впряглась, не чувствуя усталости.

Журнал давно набрал обороты, еще больше увеличил тираж, но и конкурентов расплодилось море, не то, что в прежние годы. Киоски забиты печатной продукцией.

И тут главное не потерять своего, завоеванного с таким трудом читателя. Ну и нового привлечь не мешало бы. А для этого позарез нужны были актуальные темы, интересные статьи, эксклюзивные интервью.

Юля с энтузиазмом бралась за все, что другим могло показаться скучным или неперспективным, и моталась по Москве, перекусывая на ходу, где и чем придется. До поста ли тут было.

Однако Страстную она решила твердо поститься и, как и все предыдущие годы, взяла на это время неделю за свой счет.

Редактор, как и всегда, ворчал. Он был иудей, причем не номинальный, а верующий.

Когда Юля только пришла работать в журнал, уйдя из газеты, постепенно превратившейся из ежедневной информативной многотиражки в желтый бульварный листок, у них буквально через несколько недель возник конфликт.

Издание в то время было совсем новое, юное, слабое, как неоперившийся птенец, но на горизонте маячили вполне реальные перспективы, что птенец этот вырастет в орла.

Журнал сел в никем не занятую нишу, и пилотный выпуск разошелся на ура. Разлетелся, как горячие пирожки.

Вначале в верхах даже решили тираж еще допечатать, но потом передумали, точнее, психологи отсоветовали: лучше первый номер выпустить большим тиражом и поскорее, а пока пусть читатель немного оголодает, нагуляет аппетит.

Не надеясь только на естественный русский голод к печатному слову, народ стали по всем правилам бомбить массированной рекламой.

Западные медийные технологии в комплекте с полным отсутствием в России периодических ежемесячных изданий просто о жизни, о доме, о людях, без идейной и политической нагрузки, дали сногсшибательный результат.

Первый номер допечатывали два раза. Второй три. Тираж взлетел ввысь и пошел дальше набирать высоту, как умело запущенная ракета. Это был фантастический, невиданный доселе успех.

Вот в это самое время Юля и влилась в молодой, кипящий страстями, разношерстный и амбициозный коллектив.

Все были на нервах, разгоряченные уже маячившими впереди славой, популярностью, большими деньгами и прилагающимися к ним возможностями. И все работали как бешеные, не считаясь с выходными.

Работать по выходным вовсе не было никакой надобности, но это тоже были проверенные западные технологии. Люди должны были ради работы и карьеры пожертвовать многим, если ни всем. А кто не выдерживает такого ритма – за борт его. Нужна управляемая, послушная, на все готовая масса. Она всегда нужна эта масса, при любом общественном строе. Генерировать идеи доверено единицам.

Опытный редактор, как умелый возница ослика морковкой, манил свой коллектив грядущими полновесными премиями и высокими зарплатами, а они, надо сказать, и так уже были немаленькими.

Конфликт случился, когда Юля отказалась выйти на работу в воскресный день.

Уже и не вспомнить, что там нужно было сделать. Скорее всего, как всегда, ничего особенно важного, ничего такого, чего нельзя было бы сделать в любой другой день. Но в этот раз нужно было решать какие-то вопросы непосредственно с редактором. И коллектив не возражал – работать, так работать.

Одна Юля вылезла.

– Извините, Илья Моисеевич, – сказала она, – а нельзя ли нам встретиться в субботу? Я приеду в любое время, когда скажете.

– В субботу? – его брови возмущенно полезли вверх. – В субботу у меня шабат, дорогуша. А в шабат я не работаю, чтобы вы знали. Так что в воскресенье – и точка.