Смертники - Анатолий Гончар

В этот момент Ефимова нагнал легко шагающий Фадеев и, кивнув на все того же Варенникова, поинтересовался:

– Ну, как?

– Нормально. Знать бы, что он очень даже очень, я бы его раньше из комендачей выцепил.

– Раньше бы его тебе никто не отдал! – усмехнулся ротный, и Сергей понял, что тот прав – комендантский взвод, откомандировав за последнее время сразу нескольких бойцов (Гуревичу тоже удалось отжать кое-кого, в том числе одного обленившегося контрабаса из бывших разведчиков), и так с трудом тащил на себе караульную службу.

– Пожалуй, так оно и было бы. – Ефимов глянул назад и, убедившись, что группа благополучно вытягивается, вновь повернулся к идущему рядом ротному.

– Пожалуй, крайнее Б/З? – Было непонятно, спрашивает Фадеев или делает такой не слишком оригинальный вывод.

– Возможно. – Ефимов не стал ни соглашаться, ни отрицать высказанного предположения, но, судя по всему, ротный и здесь тоже был прав. До конца командировки оставались считаные дни, и если это боевое задание действительно, как и запланировано, растянется на неделю, то до прибытия заменщиков останется шесть дней. Так что вывод был очевиден.

– Говорят, билеты уже забронировали… – Разведчики еще не очень далеко отошли от дороги, с которой слышалось завывание разворачивающейся техники, и командиры могли позволить себе небольшую беседу. – А я себе сумку еще не купил!

– Купишь, время есть. С боевого задания придем и съездим. Я тоже кое-что еще купить собираюсь. Кстати, Вадим, а мы как отсюда поедем? На поезд, говорят, с билетами проблема.

– Автобусом, и никаких проблем. Тут все отлажено. Телефон у комбата есть. Позвонит, закажет. Оплата по прибытии в пункт постоянной дислокации.

– Ну да… – Сергей вдруг вспомнил давно забытый разговор на эту же тему.

Склон хребта, по которому поднималась группа, был некрутой, идти было не тяжело, Фадеев хотел поговорить о чем-то еще, но передумал – все же они все дальше и дальше удалялись от дороги, и пора было соблюдать тишину. На связь Ефимов выходить пока не собирался – по ранней договоренности за все три группы должен был «отстучать» радист группы сопровождения.

Пройдя еще какое-то время рядом с Ефимовым, ротный чуть-чуть приотстал и наконец вклинился в строй перед тройкой Кудинова.

То, что он шел с группой старшего прапорщика Ефимова, объяснялось просто – находясь в центре района, он с одинаковым успехом мог выдвинуться на помощь любой из двух находящихся на боевом задании групп. И плевать, что там думало по этому поводу вышестоящее начальство.

Подготовка базы, а точнее, окружающих базу окопов, была практически закончена. Оставалось только в отдалении нарубить веток орешника и как следует замаскировать ими позиции, но это следовало сделать как можно позже, чтобы листья не успели подвять и скукожиться.

Праздно же шатающемуся Идрису вновь на глаза попалась неугомонная белокурая бестия. И одолеваемый своими желаниями младший Келоев устремился вслед за юркнувшей за ближайшие кусты женщиной.

Ему удалось догнать ее у первого же попавшегося на пути овражка. Келли стояла, ухватившись левой рукой за тонкую ветвь орешника и словно в нерешительности всматривалась в почти метровой ширины препятствие.

– Мадам, мисс, мэм, – твердил Идрис. Вспоминая все известные ему обращения к западным женщинам, он вдруг ощутил, как предательски дрожат его губы. – Я, миссис, я… – продуманные слова выпадали из памяти, он закусил губу и сделал в ее сторону один шаг. Затем, ругая себя за столь явное волнение, потянулся к ее руке, все еще удерживающей ореховую ветку. Тонкое запястье легло в его руку, и он сделал еще один шаг, прижимаясь к ее груди – и о чудо, она не отстранилась. Наоборот, тонкие губы женщины потянулись ему навстречу, а почти невесомая ладошка правой руки легла на его талию. Нежные пальчики начали подтягивать вверх его тонкую льняную рубашку, освобождая для себя от волнения покрытую от волнения мурашками кожу.

– Миссис… – почувствовав себя несколько увереннее, процедил сквозь плотно сжатые зубы все еще никак не верящий в ждущее его счастье Идрис.

– Молчи! – на чисто русском языке потребовала от него Барбара и впилась в его губы страстным поцелуем.

Идрис вздрогнул, слегка попятился, затем совладал с вдруг охватившей его нерешительностью и, отпустив руку Барбары, заключил ее в свои жаркие объятия. Вот он почувствовал, как она отступила назад, шагнул следом, затем колени женщины начали подгибаться. Чтобы не упасть, он потянулся следом, наклоняясь и осторожно опуская Барбару на уже прохладную, покрытую густой травой площадку. Упав рядом, Идрис уже окончательно перестал сдерживаться. Превратившись в тугой комок необузданных желаний, младший Келоев поспешно скинул с себя мешающую одежду и, сдернув с женщины брюки, навалился на нее сверху…

Все кончилось очень быстро, слишком быстро, чтобы Барбара хоть в малой мере успела насладиться произошедшим. Бокал страсти оказался испит до дна, но напитка в нем оказалось мизерно мало для того, чтобы она смогла получить удовольствие. Страсть клокотала в ждущей объятий и ласки женщине. Но уставший «дикарь» лежал рядом, раскинув руки и тяжело дыша, совершенно по-детски чмокал губами. Сама же Барбара, так и не дождавшись продолжения, сдвинула ноги и, задавив в себе пламя никак не желающей утихать страсти, резко поднялась на ноги. Подхватив одежду, она с легкостью перепрыгнула через столь, казалось бы, озаботивший ее прежде овражек и что-то сердито высказав по-английски, уединилась в близлежащих кустиках.

Когда она вернулась к все еще возящемуся со своей аппаратурой Хогарту, ее лицо хранило печать подчеркнутого равнодушия, могущего обмануть многих, но не пристально взглянувшего на нее кинооператора.

– И как? – с ехидцей в голосе спросил он, отставляя в сторону готовую к работе телекамеру.

– Животное! – зло бросила Барбара, уходя в полутьму отведенной им землянки, и было непонятно, кого она имеет в виду: то ли Роберта с его бестактностью, то ли не сумевшего угодить ей Идриса.

– Шлюха! – едва слышно пробормотал телеоператор и вновь принялся возиться со своей любимой «игрушкой».

Еще накануне боевого выхода спецназовцев Аслан прибыл со своими ребятами в селение …ты и, заняв позиции на его восточной окраине, приготовился ждать. Каковы же были его удивление и возмущение, когда он (уже в то время, когда гэрэушные группы вышли на задание и начали движение в его сторону) получил от высокого начальства команду покинуть село и прибыть в пункт постоянной дислокации! Но приказ есть приказ. Ругаясь по-чеченски и по-русски, Аслан приказал своим парням покинуть позиции. Вскоре несколько машин, груженных его солдатами, выехали в восточном направлении. В душе подполковника скребли кошки, а подсознание твердило о происках пресловутого Шайтана. Вскоре пыль за машинами осела, в село вернулись мир и спокойствие.