Сверху и снизу - Лаура Риз

Моим пристанищем в Сакраменто тогда был маленький дом вблизи парка Мак-Кинли. Когда в то утро без приглашения явился Ян, я была все еще не одета, а о душевном состоянии и говорить не приходится. Заполнив своим телом дверной проем, Ян заслонил собой утреннее солнце. На нем был черный костюм, волосы тщательно расчесаны, и, несмотря на свой не малый рост, он походил на мальчишку, боявшегося, что сейчас его отошлют обратно.

Пока я одевалась, он ждал в гостиной. Гардероб в спальне был чересчур мал, в половину стены, его белые дверцы раскладывались и складывались, словно мехи аккордеона. Переполненная отчаянием, я вдруг стала бросать на пол свою одежду, а потом перешла к туалетному столику.

И тут на шум прибежал Ян.

— Не знаю, что надеть. — Мне в самом деле никак не удавалось сосредоточиться.

Стараясь утешить, он попытался обнять меня, но я его от толкнула:

— Оставь меня в покое! Я хочу, чтобы ты ушел!

Лицо его исказилось от боли. Сев на мою постель, Ян на чал собирать свитеры, комбинации и лифчики, которые я разбросала по полу.

— Ты не понимаешь, что я чувствую! Она не должна была умереть вот так. — Голос мой дрожал.

Ян встал и робко протянул ко мне руки. Прижав к груди, он принялся гладить меня по голове.

Не издавая ни звука, я стояла, прижавшись к груди мужчины, до этого момента почти мне незнакомого. Своей ладонью, громадной, как у Титана, он ерошил мои волосы, приводя их в еще больший беспорядок.

— Поверь, мне не все равно, что ты чувствуешь. — Он снова провел рукой по моим волосам. — Прошло очень много времени со смерти Черил, но я все еще это переживаю. В тот день, когда ее убили, мы поссорились. Я так на нее злился! — Ян покачал головой. — Одно могу сказать точно: постепенно тебе станет легче.

— Нет! — Я покачала головой. — Легче не будет. Я этого не допущу — до тех пор, пока не узнаю, кто ее убил.

Вдруг Ян резко меня оттолкнул. Я с удивлением посмотрела на него и увидела в его глазах странное выражение — возможно, гнев, но не только.

— Ты ничего не станешь выяснять, — сжав кулаки, сказал он. — Этим займется полиция. Тебе ясно?

Ошеломленная этой вспышкой, я ничего не ответила.

— Ясно? — повысив голос, повторил он.

Я в недоумении отпрянула от него, оскорбленная тем, что он кричит на меня в такую минуту.

Видимо, Ян тут же пожалел о том, что сделал.

— Прости меня, я не хотел тебя сердить. Просто… — Он немного помолчал. — Черил значила для меня слишком много. То, как она умерла, было ужасно. А теперь, в эти дни… — Его голос дрогнул. — Может, я и перестраховщик, но не хочу, что бы с тобой тоже что-либо случилось. Искать убийцу Фрэнни опасно. Теперь ты поняла?

Я кивнула, все еще смущенная его вспышкой. Нужно было собираться, но я не могла сдвинуться с места. Чувство потери нахлынуло на меня с новой силой, и, чтобы не заплакать, я закусила губу.

— Не надо, — твердо сказал Ян. — У тебя идет кровь. — Он вытер мои губы своим носовым платком, и тут произошло чудо — его твердое «Не надо!» прогнало боль, мысли о Фрэнни ушли куда-то далеко. Я уже ничего не чувствовала. Словно кукла, я стояла, оцепенев, перед Яном, а он одевал меня, разговаривая со мной, как с ребенком.

На похоронах Ян все время держал меня за руку. Я была не в себе и не обращала никакого внимания на священника — мне казалось, что если я отпущу руку Яна, то совсем лишусь сил. Странно, но я искала опору именно в нем, а не в своей старой подруге Мэйзи. Мне вспомнилась Черил Мэнсфилд — возможно, именно ее смерть сблизила нас. Кроме Яна, никто из присутствующих по-настоящему не понимал моих чувств — убийство близкого тебе человека переживаешь совсем иначе, чем смерть от болезни или несчастного случая.

Я ожидала, что на церемонию придут всего несколько человек — друзья мои и Фрэнни, однако людей оказалось гораздо больше; многих я прежде вообще никогда не видела. Здесь были мои друзья и коллеги из «Пчелы», соседи и немногочисленные подруги сестры. Но кто же остальные? Продавщицы магазинов, где она делала покупки? Почтальон, который приносил ей газету? Просто любопытные? Или же у Фрэнни в Сакраменто и Дэвисе было множество знакомых, о существовании которых я даже не подозревала? Солидный мужчина в очень дорогом костюме; жмущиеся друг к другу девочки в коричневой школьной форме; чрезвычайно толстая женщина, которой, вероятно, трудно ходить; двое в инвалидных колясках — кто все эти люди? Оттого, что мне не было известно об этой — самой важной — стороне ее жизни, я чувствовала себя обделенной точно так же, как чувствовала себя обделенной из-за самой ее смерти.

После похорон несколько человек из числа ближайших друзей приехали ко мне домой. Я молча сидела на кушетке рядом с Яном, который по-прежнему держал меня за руку. Заботу о еде и напитках взяла на себя Мэйзи. Она на несколько лет старше меня и килограммов на двадцать тяжелее, с толстыми лодыжками и дочерна загоревшей кожей. Принеся нам с Яном еду, Мэйзи похлопала меня по руке и вернулась на кухню.

Сидя в гостиной, собравшиеся тихо перешептывались между собой; время от времени они подходили ко мне и говорили что-либо хорошее о Фрэнни. Я только улыбалась в ответ, не произнося ни слова, и Яну приходилось от моего имени всех благодарить. Если бы я заговорила, то не сдержала бы слез, а слезы я ненавижу.

Мало-помалу я вышла из оцепенения и прислушалась. Все по-прежнему вспоминали о сестре, и мне ужасно захотелось, чтобы эти люди тут же отправились домой. Я вздохнула, но горло перехватило, и вздох вышел похожим на рыдание. Я больше не могла ничего слышать о Фрэнни.

Как будто почувствовав мое желание, Ян тихо сказал:

— Может, прогуляемся?

Я кивнула и, не выпуская его руки, вслед за ним прошла к двери. Снаружи я сразу почувствовала себя лучше. Стоял чудесный весенний день, воздух был теплым, дул приятный ветерок. Закрыв глаза, я вслушивалась в пение птиц, гул проезжающих мимо машин, крики играющих детей.

Ян положил руку мне на плечо.

— Поедем ко мне, — предложил он. — Проведешь ночь у меня. Мне не привыкать спать на кушетке.

Я покачала головой:

— Нет. Не могу.

— Гости скоро уедут, а Мэйзи обо всем позаботится.

— Я хочу остаться здесь, в своем доме. Ян долго молчал, а потом сказал:

— Мне было бы легче, если бы ты поехала со мной. Тебе сегодня не стоит оставаться одной.

— Нет, — опять повторила я. — Не хочу. Я останусь здесь.

— Хорошо. Тогда я останусь с тобой.

Ночью, когда Ян уснул, я тихонько вышла и поехала к жилищу Фрэнни. Полиция его опечатала, и туда нельзя было войти. Я долго стояла на пороге, под черным ночным небом, и чего-то ждала — до сих пор не знаю, чего именно.

Через три недели полиция распечатала квартиру. Фрэнни уплатила за жилье до конца месяца, и я убедила управляющего дать мне ключ.