Секрет еловых писем - Фрауке Шойнеманн

– Ой, да пусть она еще чуточку поболеет, – беззаботно возразила Паули. – Сейчас все равно начались выходные, а в понедельник и вторник ей наверняка захочется еще поберечься. А если у нее в самом деле коварный летний грипп или что-нибудь в этом роде, она наверняка проболеет еще несколько дней. И репетиции продолжатся без нее. Что ж, будем считать, что ей не повезло.

– Нет-нет, я считаю, что это слишком сурово, – заспорила с ней Кира. – Когда она поправится, я просто вернусь в хор. Теперь Фернандес и Хейнсон знают, что я могу петь. У меня наверняка появится какая-нибудь другая возможность. Надо только немножко потерпеть.

Ах, милая моя девочка! Такая взрослая и рассудительная! По мне, так пусть эта тупая Эмилия катится туда, где раки зимуют. Или перец растет.

В этот момент у меня снова стало покалывать в кончике хвоста. Святые сардины в масле! Беру свои слова насчет перца назад! Еще не хватало, чтобы Эмилия из-за меня оказалась на краю света!

Больше всего мне нравятся выходные дни. Вы спросите: почему? Очень просто: если тебе повезло и у тебя нормальные хозяева, то по выходным они превращаются из разумных существ в живых людей. А мне, коту, от этого сплошная выгода: меня ужасно раздражает, что мои двуногие в обычные, будничные дни планируют все до секунды. У них никогда не найдется и пяти минут, чтобы просто поваляться на диване или бессмысленно посмотреть в окно. Нет! Вместо этого – сроки, сроки, сроки, сроки! Некогда, некогда, некогда, некогда! Ужас, да и только!

К счастью, по выходным все меняется. Вернер позволяет себе расслабиться, долго спит и проводит много времени на моем диване. Ну хорошо – на своем диване. С газетой и чашкой кофе, которую он регулярно наполняет. А я часто лежу рядом с ним, дремлю и просто наблюдаю, как он читает. Совершенно бездумно – но это-то и замечательно. Наконец можно делать то, что не имеет никакого смысла. Просто потому, что это доставляет тебе удовольствие. Чудесно!

Поэтому я радовался, что сегодня наконец-то наступили выходные дни. Я лежал в своей корзинке в коридоре и с блаженством крутился с боку на бок. На прошедшей неделе мне, к моему огорчению, приходилось рано вставать из-за театрального проекта, и теперь я наконец-то мог хорошенько выспаться. Муррр, муррр, как мне нравится, когда я могу еще немножко подремать в полумраке и… ЧТО ТАКОЕ?! Кто-то включил свет в коридоре. КАК НЕУЮТНО! Эй? В чем дело?!

– Так, Уинстон, ну-ка вставай! – Передо мной стояла Анна, и вид у нее был весьма решительный. Брррр, мне был знаком этот взгляд, и он мне не нравился! Потому что он означал, что она доведет задуманное до конца и ее никто и ничто не остановит. А уж тем более такой маленький кот вроде меня!

Она потрясла мою корзинку. Я притворился мертвым.

– Уинстон, мне нужно тут все пропылесосить. Так что вставай, твоя корзинка мне мешает. Через четыре часа на главный вокзал приедет бабушка, поэтому у нас все должно сверкать чистотой. Она очень строгая.

Бабу… кто?… Я ничего не понял. Но по-прежнему не шевелился. Если Анне нужно, пускай тогда вынесет меня вместе с корзинкой. А сам я и лапой не пошевелю в этот священный для меня выходной день! Ведь должен же я отдохнуть после всех стрессов, которые испытал на репетициях! Да-да, стрессов!

Раз – и Анна подняла с пола мою корзинку. Вместе с ее содержимым, то есть со мной. Эй, не так грубо! Я громко мяукнул.

– Ах, Уинстон, не притворяйся. Уже семь часов, пора вставать даже такому избалованному коту, как ты. – Она отнесла меня на кухню и довольно жестко поставила корзинку на пол. Ауа! Я не избалованный! Просто я люблю, когда обо мне заботятся, и не люблю, когда меня ни свет ни заря вытаскивают из моей постели, хотя еще можно спать да спать. Одним прыжком я выскочил из корзинки и промчался мимо Анны. Я знал, кто приютит и пожалеет бедного кота: та, которая, во-первых, тоже любит поспать в выходные дни, а во-вторых, гарантированно пустит меня к себе в постель, чтобы я мог еще подремать…

Замечательно – дверь была приоткрыта! Я тихонько прошмыгнул в темную комнату, быстро пересек ее и прыгнул туда, где угадывались очертания кровати. Приземление было мягким – ура! Кира вздохнула во сне и перевернулась на другой бок, освободив местечко на постели. Довольный, я залез к ней под одеяло. Сладкие сны, летите скорее к коту Уинстону!

УУУОООООАААААРРРРРММММ! Из коридора донесся оглушительный шум. От испуга я чуть не свалился с кровати. Анна в самом деле врубила пылесос. Нигде нет бедному коту покоя! Я с головой зарылся под одеяло, надеясь, что это хоть чуточку приглушит шум. Напрасные надежды! Анна пылесосила коридор прямо возле Кириной комнаты, и шум становился все громче. Просто чудо, что Кира не просыпалась. Но она действительно ровно дышала во сне.

Впрочем, продолжалось это совсем недолго, потому что Анна открыла дверь комнаты и появилась в дверном проеме со своим адским пылесосом. Мяу! Что это значит? Тут Кира проснулась и с трудом подняла голову:

– Эй, мам, в чем дело?

Анна ненадолго выключила пылесос:

– Ты что, забыла? В одиннадцать приезжает бабушка. Нам надо успеть за это время убраться в квартире. Еще, пожалуйста, помоги мне налепить к обеду пельменей. В общем, давай вставай, иначе мы ничего не успеем! – Она снова включила пылесос, вытащила его из комнаты и стала с сумасшедшей скоростью пылесосить коридор.

Кира зевнула и потерла глаза:

– Точно. Бабушка. Из-за наших репетиций я совсем про это забыла. – Она вздохнула и спустила ноги на пол. – Пойдем, Уинстон. Тут уж ничего не поделаешь. Бабушка есть бабушка. Лучше делать все добровольно.

Кто такой «бабушка»? Или что это такое? Что такое пельмени? Кто-нибудь объяснит мне это, в конце концов? Кира сунула ноги в тапочки и зашаркала в коридор. Ага. Напрасно я ждал объяснений. Конечно, я же тут всего лишь бесправный кот…

Я побежал в гостиную. Уж на диване я точно буду в безопасности от Анны с ее неистовым стремлением к чистоте. По дороге мы столкнулись с Вернером. Кажется, его тоже разбудил шум пылесоса, потому что мой профессор появился в своей полосатой пижаме, которую обычно носил только в спальне.

– Оп-ля! Осторожнее, Уинстон! Для субботнего утра тут как-то слишком оживленно. – Кому он это говорил? Я замурлыкал и потерся о его ноги. Он засмеялся и взял меня на руки. – Пошли, сейчас я достану из почтового ящика газету, сварю кофе, и мы с тобой поваляемся на диване. Иначе Анна проглотит нас своим пылесосом!

Замечательная идея! Ну, та, которая про диван. Но прежде чем Вернер успел ее осуществить, Анна подошла к нему и строго подняла палец:

– Господин профессор! Сейчас я почищу диванные подушки, и пускай Уинстон найдет себе другое местечко. Например, в своей корзинке. Я специально поставила ее в кухне возле его миски. Моя мать очень придирчивая – она терпеть не может, когда по квартире валяется шерсть животных.