Секрет еловых писем - Фрауке Шойнеманн

Кира вытаращила глаза от удивления:

– Послушай-ка, ты что, пытаешься петь?

Что значит – «пытаешься»?! Я пою!

Тут Кира рассмеялась. Кажется, она наконец все поняла!

– Уинстон, дружище! Ты хочешь, чтобы я спела? Ты хочешь, чтобы я подошла к Хейнсон и Фернандесу и спела отрывок из мюзикла?

Мурррр, мурррр, МУРРРР! Да, да и еще раз да! На сто процентов!

Кира склонила голову набок:

– Значит, ты в самом деле хочешь этого? Хм-м. Но я ведь тебе только что объяснила, почему считаю, что это нехорошо… Ну, даже не знаю… Мне кажется, что…

ШШШШШШШ! Почему Кира не хочет послушаться моего совета! Я абсолютно уверен, что для нее это превосходный шанс! Иногда нужно верить в себя и (это я говорю просто в качестве примера) прыгать в мусорный бак. Хотя и не знаешь, что тебя там ждет. Я принял гордую позу и с вызовом взглянул на Киру.

– Ну ладно, – сказала она со вздохом. – Раз Эмилия не пришла, а все собрались и готовы к репетиции, тогда я скажу фрау Хейнсон, что могла бы сегодня исполнить роль Кота.

Молодец Кира! Храбрая девочка!

Господин Фернандес хлопнул в ладоши:

– Дети, внимание! Все на сцену! Мы только что говорили с родителями Эмилии. Вернее, им позвонил господин Салемке, наш пианист.

Стоявший у фортепиано молодой человек, очень худой и бледный, кашлянул и сообщил:

– Да, к сожалению, Эмилия действительно больна и сегодня не придет. Жалко, потому что еще вчера она была совершенно здорова и бодра, и мы с ней уже разучили парочку песен.

Ага! Значит, это тот самый учитель музыки, о котором тогда говорила Паули. Ясно. Теперь я вспомнил, что часто видел его на репетициях в последние дни. Он занимался с хором, когда фрау Хейнсон разучивала с ребятами отдельные песни из мюзикла.

Фернандес нахмурился и вздохнул:

– Какая досада! Но мы все равно начнем репетицию, и я буду читать слова ее роли. Петь я, разумеется, не смогу. Конечно, выглядеть это будет глупо, но ничего не поделаешь – других вариантов у нас нет. Итак, ребята, все встают на свои места. Леония, ты идешь ко мне. Важно, чтобы режиссер хорошо видел всех актеров.

Все пришло в движение. Ребята разошлись по сцене, кто-то встал на заднем плане. Паули вносила поправки в тот или другой костюм, подкалывала булавками рукава, плечи, штаны. Том, уже успевший вернуться из мастерской, направился к пульту, чтобы управлять освещением. Только Кира стояла на месте и никак не могла сделать решительный шаг. Я потерся о ее ноги – а потом слегка царапнул своими коготками по ее левой штанине.

– Ау, больно, Уинстон! Ладно – сейчас я…

Кира робко подняла руку. Фернандес взглянул на нее и приветливо кивнул:

– Ты хочешь что-то сказать?

– Я могла бы сегодня заменить Эмилию. Я… э-э… я знаю слова этой роли.

Фернандес удивленно поднял брови:

– Да? Неужели?

Мне показалось, что Кира превратилась в электрический чайник. Во всяком случае, от нее исходил необычный жар.

– Д-да, – пробормотала она, – я… э-э… мне нравится эта роль, вот я и выучила слова. Еще я репетировала сама, дома. Просто так… э-э…

Мне самому стало жарко рядом с Кирой. И стыдно, очень стыдно. Я видел, что ей было ужасно неприятно и тяжело говорить эти слова, а я, бесчувственный чурбан, заставил ее это сделать!

Леония захихикала:

– Ты выучила ее роль? Подумать только! Тебе что, делать больше нечего? Я ведь сказала тебе, что ты никогда ее не получишь, даже не мечтай!

Несколько ребят засмеялись следом за ней.

Я уже проклинал себя за эту идиотскую затею! Впредь надо просто держаться подальше от этих двуногих паршивцев!

– Я не совсем понимаю причину вашего веселья, – обратился Фернандес к актерам. – На больших спектаклях всегда бывают так называемые дублеры.

– Дублеры? – эхом повторили ребята.

– Да, дублеры. Второй состав. Настоящие мюзиклы, как правило, очень трудоемкие и дорогостоящие постановки. Представляете, что произойдет, если представление сорвется из-за болезни одного из главных исполнителей? Поэтому всегда предусматриваются дублеры, которые тоже могут исполнить эту роль и при необходимости заменить основного актера. Так начинали очень известные актеры и певцы. Например, Ширли Маклейн, известная американская актриса, которая даже получила «Оскара». Так вот, в начале своей карьеры она была дублером другой известной актрисы. Там ее и заметили. Итак, Кира Маклейн, бегом на сцену!

Леония злобно посмотрела на Киру, но промолчала. Господин Салемке сел за фортепиано и сыграл начало первой песни Кота в сапогах. Кира чуточку помедлила – а потом запела так, словно никогда не делала ничего другого. Ее голос звучал чисто и красиво – даже на мой привередливый кошачий вкус. Словно по мановению волшебной палочки скучноватая атмосфера актового зала превратилась в настоящий театр. С ума сойти! У моей подружки Киры действительно большой талант.

Краешком глаза я видел, с каким удивлением смотрели на нее одноклассники. Рядом со мной стояли две девочки.

– Ого! Классно поет! – тихонько шепнула одна.

– Да, пожалуй, нам надо радоваться, что Эмилия болеет, – согласилась с ней вторая. – Пускай поболеет еще недельку!

Нехорошо, конечно, желать такое своей однокласснице – но девчонки были абсолютно правы! Я вот точно не скучал без Эмилии. Теперь бы еще избавиться от противной Леонии. Тогда я сам стану режиссером. Командовать над людьми – что может быть приятнее для мудрого кота?

Снаружи дом выглядел прямо-таки внушительно. Над дверью большая арка, слева и справа опирающаяся на колонны. Сами колонны поверху были украшены виноградной лозой и цветами, золотом блестевшими на солнце. Помимо арки над дверью на фронтоне была еще одна арка, обрамляющая огромное окно, – наверняка из этого окна было прекрасно видно все, что творилось перед домом.

В общем, этот дом совсем не походил на тот, в котором я жил с Вернером, хотя был почти такой же большой – ну, может, чуточку поменьше нашего. Кажется, в нем жила всего одна семья. Во всяком случае, я увидел только одну табличку. Короче: Том, Паули, Кира и я стояли перед настоящей виллой. Я был впечатлен: неужели там жила Эмилия со своими родителями? В фильмах, которые я видел по телику, в таких домах всегда жили ОЧЕНЬ богатые люди!