Российский анархизм в XX веке - Дмитрий Рублев

В 1970-е – 1980-е гг. отмечается всплеск интереса к анархистским идеям среди участников молодежных диссидентских групп. Так, в 1970-е гг. ряд отдельных анархистов и анархистских кружков вели деятельность на Украине. В 1970 г. В.А. Кириченко, живший в Запорожье, написал и распространил анархическую листовку. Другой анархист в середине 1970-х гг. распространял среди жителей села Большемихайловка, находившегося неподалеку от Запорожья, анархистские листовки своего авторства, рассказывавшие о Махновском движении и анархизме. В 1976 г. неизвестные лица распространяли анархистские прокламации среди студентов Днепропетровского государственного университета (ДГУ). В 1977–1978 гг. там же появляется группа под названием Коммунистический союз анархистов, объединившая 10–12 чел., распространявшая листовки в учебных корпусах и общежитиях ДГУ и др. вузов. В 1978 г. ее участников арестовали. Организатор союза В. Стрелковский до 1981 г. находился в спецпсихбольнице. Устную пропаганду анархо-синдикалистских идей среди рабочих Днепропетровского предприятия «Промэнергоузел» вел О.В. Дубровский, арестованный за это в 1984 г.

В декабре 1975 – феврале 1976 гг. оформилась группа «ленинградских левых». Первоначально в ней состояли 7 чел., в основном – друзей, учившихся ранее в 317-й школе. Преимущественно это были представители интеллигенции. С этим, вероятно, связаны и особенности идеологии ленинградских левых, согласно которой интеллигенция является ведущей силой коммунистической социальной революции. Эту группу можно определить как леворадикальную марксистскую с элементами «новой левой» и анархистской традиций. Некоторые ее участники (А.И. Резников, А.С. Цурков) были радикальными марксистами, симпатизировавшими маоизму, но переосмысливавшими его с антиавторитарных позиций. А.В. Скобов был скорее социал-демократом, находившимся под влиянием «новых левых» и анархистских идей. Примкнувший к кружку с декабря 1976 г. А.В. Хавин рассматривал свои взгляды как анархо-синдикалистские. Рассматривая сложившийся в СССР социально-экономический строй как государственно-капиталистический, «ленинградские левые» полагали, что он должен быть ликвидирован и заменен демократическим государством с самоуправлением во всех областях жизни общества. Такая общественная модель должна была в перспективе прийти к полному отмиранию государства и установлению коммунистических общественных отношений. По словам одного из участников кружка, это общество они рассматривали «примерно так, как видели анархисты»: «Безгосударственный, бесклассовый, безсобственнический строй. […] Все это осуществляется демократическим путем, но без какого-то постоянного, стабильного, демократически избранного органа. […] У анархистов это как-то более ясно, на мой взгляд». Переход к коммунистическим отношениям предполагался в результате социальной революции, возглавляемой интеллигенцией. На своем первом этапе она должна была стать „демократической“, пройти через установление широких политических прав и свобод. Она могла протекать мирно либо принять формы вооруженной борьбы, если сопротивление бюрократии будет особенно сильным. Власть на этот момент должна была принадлежать свободно избираемым Советам.

Первоначально деятельность «ленинградских левых» сводилась к собраниям с обсуждением теоретических вопросов. Затем участники перешли к пропаганде своих идей. 24 февраля 1976 г., в день открытия XXV съезда КПСС, трое «левых» разбросали над выходами из подземного перехода у станции метро «Гостиный двор» 100 экземпляров рукописной листовки с лозунгами: «Да здравствует свобода! Да здравствует демократия! Да здравствует коммунизм!» Уже в марте члены группы были выявлены, а некоторые из них арестованы. Все они были исключены из вузов и школ, а затем и из комсомола. Весной 1977 г. несколько «ленинградских левых» возобновили свою деятельность. Вместе с хиппи они приняли участие в коммуне «Yellow Submarine», размещавшейся в снимаемой коммунарами половине 2-этажного частного дома на Приморском проспекте. Коммуна распалась осенью 1978 г. из-за трений между ее участниками. В это же время «ленинградские левые» выпускают два номера машинописного теоретического дискуссионного журнала «Перспектива» тиражом в 10–20 экземпляров. Через диалог и дискуссии на его страницах они планировали выйти из изоляции, способствовать объединению левых групп. С этой целью А.С. Цурков предлагал создать включающую как марксистов, так и анархистов-коммунистов организацию – «Революционный коммунистический союз молодежи». В перспективе предполагалось объединение с другими оппозиционными силами СССР в рамках «единого демократического фронта». На страницах журнала были представлены близкие анархистскому идеалу описания будущего коммунистического общества, основанного на: «1) отсутствии частной собственности и эксплуатации человека человеком, на свободном и творческом труде всех членов общества; 2) отсутствии какой бы то ни было стоящей над обществом государственной власти, которую заменит свободная ассоциация свободных индивидов, добровольный договор заинтересованных сторон; 3) самом широком участии самых широких масс в решении всех общественных вопросов, самом широком местном и отраслевом самоуправлении; 4) на признании обществом для каждого его члена самых широких личных и коллективных свобод; 5) моральной основой коммунизма будет, с одной стороны, чувство солидарности каждого члена общества со своими ближними, с другой – уважение коллективом каждой отдельной индивидуальности, ее прав и свобод, короче – симпатия и терпимость друг к другу».

В № 1 вошла работа Алексея Хавина «Тезисы анархиста», написанная под псевдонимом «Леонтий Посох, израильский анархист», являющаяся тезисным изложением политических взглядов Алексея Хавина. Он подвергает государство критике с анархистско-марксистской точки зрения, рассматривая его как «аппарат насилия», созданный «одним классом для того, чтобы держать в подчинении другие классы». Современную историческую эпоху он трактовал как особую, «фашистскую» или «государственно-капиталистическую» общественно-экономическую формацию. Ее особенностью является постоянное и всестороннее управление экономикой со стороны государства. Постепенно «госкапитализм» придет к кризису вследствие неспособности учесть все экономические потребности общества. Политические преследования инакомыслящих, характерные для политической надстройки этой системы, в сочетании с кризисными явлениями в экономике, рано или поздно вызовут революционный взрыв со стороны «угнетенных» слоев населения: «Анархист не хочет крови. Крови хочет история. И улыбнется лишь тогда Анархист, когда перед его глазами предстанет новое, истинно социалистическое общество». Свой социальный идеал будущего Хавин представляет как безгосударственное общество свободных коммун¸ в основе которого – «здоровое соревнование и взаимопомощь». К социальной базе революционных сил были отнесены «сознательные представители угнетенных классов» и «разбойный элемент».

Во № 2-м номере журнала (июль 1978 г.) вышел под названием «Дискуссия» материал, воспроизводивший спор между А. Хавиным и А. Скобовым о стратегии революционной борьбы в условиях современного общества. В этом тексте они выступили под именами «студьезосов» Вагнера (А.В. Скобов) и Коха (А.В. Хавин). Хавин в этой дискуссии исходил из того, что наиболее вероятным в условиях «госкапитализма» путем установления анархо-коммунистической общественной модели является революция, ведущая к насильственному ниспровержению государства и капиталистических отношений: «Остается только революционный путь, – заключил С. Кох. – „Новые левые“ должны всемерно подрывать государство, настраивать против него граждан, […] что ускорит окончательный революционный кризис, когда с одной стороны вконец не смогут управлять верхи, а с другой стороны пришедшие в открытое столкновение с государством массы выйдут сначала из повиновения, затем – на улицы – и добьют его. После этого „новые левые“ создадут „временное государство“, единственной задачей которого будет организованный переход к безвластию». Мирный путь, связанный с созданием альтернативного сектора экономики («предприятий-коммун на основе коллективной собственности и самоуправления»), признавался нереалистичным в силу того, что «уже при простом капитализме […] эти предприятия не смогут вести успешную конкуренцию с гигантскими концернами». В условиях же советской модели («социал-империализма») подобные проекты подавит «полицейско-бюрократический аппарат тоталитарного государства».