Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт

– Привет, Корм, – сказала Пенни, кареглазая, с коротким носиком и практичной прической «конский хвост», которую не меняла с пяти лет. – Вот, Абигейл и Линди мечтают с тобой познакомиться.

– Здравствуйте, – без улыбки отозвался Страйк.

Он пожал руки обеим, заранее раздражаясь от мысли, что женщины сейчас начнут восхищаться его успехами на детективном поприще. Сегодня ему хотелось быть только племянником Джоан, и никем иным. По его прикидкам, Абигейл приходилась дочерью Линди: без учета тщательно очерченных, абсолютно симметричных бровей и фальшивого загара младшей у них были совершенно одинаковые круглые, плоские физиономии.

– Она вами так гордилась, – сказала Линди.

– Мы все репортажи о вас читаем, – добавила пухленькая Абигейл с таким выражением, будто едва удерживалась от смеха.

– Над чем вы сейчас работаете? Наверное, это нельзя разглашать, да? – Линда пожирала его глазами.

– А вам доводилось общаться с королевской семьей? – спросила Абигейл.

«Да чтоб вас…»

– Нет… Извините, я должен покурить.

Страйк понимал, что обидел этих женщин, но без малейшего раскаяния отошел от окна, хотя и представлял, как осудила бы его Джоан. Ну что тебе стоило сделать приятное моим подругам, упрекнула бы она, сказать пару слов о работе? Джоан всегда любила похвастаться достижениями своего племянника, почти сына, и сейчас, после долгих угрызений совести, Страйк вдруг понял, почему так долго избегал приезжать в Сент-Моз: он чувствовал, что среди чайного фарфора, кружевных салфеточек и фильтрованных разговоров медленно подыхает от удушающей гордости Джоан и любопытства соседок, от чужих взглядов исподтишка на протез ноги. Тяжело шагая через вестибюль, он достал мобильный и на автомате набрал Робин.

– Привет, – сказала она, слегка удивленная этим звонком.

– Привет. – Страйк помедлил на пороге гостиницы, зубами вытаскивая из пачки сигарету.

Он перешел через дорогу и щелкнул зажигалкой, вглядываясь в морские отмели.

– Просто хотел узнать новости и сказать спасибо.

– За что?

– За цветы от агентства. Они много значили для родных.

– О… – запнулась Робин. – Я рада… Как прошло прощание?

– Знаешь… как и полагается прощанию, – ответил Страйк, наблюдая за чайкой, качающейся на мелкой зыби. – Что там у вас нового?

– Вообще говоря, кое-что есть, – ответила Робин после секундной паузы, – но сейчас, наверное, неподходящий момент. Я сообщу, когда тебе…

– Сейчас отличный момент, – возразил Страйк, которому не терпелось вернуться к нормальным занятиям, к мыслям, не связанным с Джоан, с утратой, с Сент-Мозом.

И Робин стала пересказывать ему свою беседу с Полом Сетчуэллом; Страйк слушал молча.

– …тогда он обозвал меня драной ищейкой и сделал ноги, – закончила она.

– Боже милостивый, – протянул Страйк, неподдельно изумленный и количеством информации, вытянутой из Сетчуэлла, и ее качеством.

– Сижу в телефоне, гуглю архивы – я сейчас в «лендровере», скоро поеду домой. Бланш Дорис Сетчуэлл, умерла в тысяча девятьсот сорок пятом году в возрасте десяти лет. Похоронена на кладбище близ Лемингтон-Спа. Сетчуэлл назвал ее смерть убийством из милосердия. Точнее, – поправилась Робин, – он сказал, что все это, возможно, привиделось ему во сне: он специально выразился так обтекаемо, чтобы и с Марго поделиться, и на всякий случай оставить себе лазейку, верно? Впрочем, для шестилетнего ребенка это все равно неотвязное травматическое воспоминание, согласен?

– Да, безусловно, – согласился Страйк. – И тогда в некотором смысле появляется мотив – если Сетчуэлл думал, что Марго может на него донести.

– Точно. А что скажешь насчет Дженис? Почему она скрыла от нас свое знакомство с Сетчуэллом?

– Очень хороший вопрос, – признал Страйк. – Повтори-ка, что он про нее говорил.

– Когда я уточнила, что о появлении Марго в Лемингтон-Спа мы знаем именно от Дженис, он сказал, что она «вонь поднимает» и пытается его «замазать».

– В высшей степени любопытно, – заметил Страйк, хмурясь все на ту же подпрыгивающую чайку, которая теперь устремила к горизонту свой сосредоточенный взгляд и злобный крючковатый клюв. – А что там было насчет Роя?

– По словам Сетчуэлла, некто – уточнить имя он отказался – ему сказал, что Рой «зануда и маменькин сынок», – повторила Робин.

– Не слишком похоже на Дженис, но как знать? – сказал Страйк. – Что ж, ты чертовски классно поработала, Робин.

– Спасибо.

– Когда я вернусь, мы подробнее обсудим все подвижки по Бамборо. И по всем другим делам тоже надо посовещаться.

– Договорились. Надеюсь, твоя поездка завершится благополучно, – сказала Робин с той непререкаемостью, какая предвещает близкое завершение разговора.

Страйк был бы не против продолжить, но она, видимо, решила, что не вправе покушаться на его время, поскольку он должен посвятить этот последний день своим скорбящим родным, а сам он не нашел веской причины заставить ее говорить дальше. Они распрощались, и Страйк опустил мобильный в карман.

– Держи, Диди.

Из гостиницы появился Полворт с двумя свежими пинтами. Страйк с благодарностью принял у него стакан, они повернулись к бухте и стали потягивать пиво.

– С утра пораньше – обратно в Лондон? – спросил Полворт.

– Ага, – ответил Страйк, – но ненадолго. Джоан завещала нам взять Тедов катер и развеять ее прах над морем.

– А что, неплохая идея, – кивнул Полворт.

– Слушай, дружище… спасибо за все.

– Ерунды не говори, – отрезал Полворт. – Ты для меня сделал бы то же самое.

– И то верно, – согласился Страйк. – Без вопросов.

– Ну ты и жох, – сказал Полворт не моргнув глазом. – Знаешь ведь, что моя матушка давно в могиле, а папаша фиг знает где.

Страйк хохотнул:

– Я, чтобы ты понимал, частный детектив. Хочешь – обращайся: я его для тебя найду.

– Да пошел он, – сказал Полворт. – Пусть катится.

Они осушили стаканы. Облака ненадолго рассеялись, и на море вдруг заиграл ослепительный ковер из бриллиантов и белоснежного оригами подпрыгивающей чайки. Страйк праздно раздумывал, чем вызвана страстная приверженность Полворта Корнуоллу – не простой ли реакцией на предательство беглого отца, уроженца Бирмингема; но тут Полворт заговорил вновь:

– Кстати, об отцах: твой, как я знаю от Джоан, ищет примирения.

– От Джоан? Ну конечно, от кого же еще…

– Не злобствуй, – сказал Полворт. – Ты же знал ее натуру. Когда у тебя дело было швах, кто меня высвистал? Она. Так что давай не будем!

– Лады, – ответил Страйк. – Давай не будем.